|
 ©
|
|
| История афганских войн | ||
[Регистрация] [Видеоматериалы] [Рубрики] [Жанры] [Авторы] [Новости] [Книги] [Форум] |
Воронин Анатолий Яковлевич
Землемер
Устроившись поудобней на импровизированном бруствере, выложенном из мешков с землей, он не спеша зарядил свою снайперскую винтовку и прильнул правым глазом к оптическому прицелу.
Обсуждение произведений
Землемер
- Товарищ старший лейтенант! Там какие-то бабаи хотят с вами встретиться.
Заряжающий Сопля, заступивший с утра в наряд, стоял в дверях пункта боевого управления стрельбой гаубичного артдивизиона, переминаясь с ноги на ногу.
Командир батареи - Сергей Белов нехотя оторвался от рабочего планшета, на который он только что нанес координаты очередной безымянной цели. Через пару часов его батарея всеми тремя "Дэшками" должна "отработать" по безвестной цели. Кого им сегодня предстояло обстреливать, Сергей ничего толком не знал. Да и не положено ему об этом знать, коли координаты для нанесения "точечного" артудара дали офицеры ГРУ. Значится, есть там у них в "зеленке" свой интерес, под которым может скрываться все что угодно.
Вон, намедни, точно также долбанули по цели указанной советниками царандоя. А на следующий день из Бригады поступила депеша, о том, что прямым попаданием угодили в машину с какими-то очень важными персонами, прибывшими в "зеленку" из Пакистана. Даже пакистанское радио об этом расхлесталось. За отличную стрельбу командир 70-й Бригады объявил Сереге благодарность и пообещал, что в случае еще одного такого удачного прямого попадания, светит ему представление на правительственную награду. Кто знает, может сегодня тоже повезет.
Сергей пытался даже представить, как его будут награждать медалью, а может быть даже и орденом. Но все его мечтания прервал этот "чмошник" - Сопля.
- Что этим козлам от меня надо, - с раздражением в голосе произнес Сергей. - И потом, сколько раз тебе раздолбаю нужно говорить, чтобы не заходил на ПБУ без стука? Тебе что, постоянную прописку в наряд сделать, чтобы своими куриными мозгами ты эту аксиому через ноги и руки осваивал?
Сопля потупил свой взор в клочок земляного пола у своих ног. На командира не угодишь. Прошлый раз как раз наоборот, - отматюкал за то, что постучался в дверь перед тем как зайти на ПБУ. Дятлом обозвал. Не-е, однозначно не везет тебе рядовой Сопляков в жизни. Даже с этой, дурацкой фамилией, над которой смеются все сослуживцы, крупно не повезло. Вот приеду домой, женюсь на первой встречной девахе и сменю свою фамилию к чертовой матери. Уж лучше быть каким-нибудь штампованным Ивановым, или Сидоровым, но никак не Сопляковым.
- Я тебя спрашиваю, что нужно этим козлам? - прервал ход его мыслей старлей. - Чего молчишь, сопли пережевываешь? Тебя для чего в наряд поставили, что бы ты спал на ходу? Поди, узнай и доложи по полной форме. И чтоб одна нога здесь, а другая - кругом марш.
Сопля выскочил из комнатушки и словно угорелый помчался к воротам КПП, туда, где стояли в ожидании несколько афганцев.
Добежав до ворот, он остановился в раздумьях. А как, собственно говоря, он будет спрашивать у бабаёв о цели их визита? За почти шестимесячный период службы в Афгане, он смог запомнить не больше двух десятков расхожих фраз. Да и то, это были такие фразы, которые при посторонних опасно было даже произносить. Пожалуй, поймут совсем не так как надо и примут его за конченного наркушу.
Счастье улыбнулось Сопле в лице выезжавших на работу царандоевских советников. Это были культурные люди, не то, что военные советники. Те жлобы особо не разговаривали, и при каждом удобном случае только на х.. посылали. А царандоевцы, то бишь менты, завсегда с пониманием относились к рядовым труженикам войны. Ну а если и посылали тоже куда-нибудь, так это ж для пользы общего дела. Сколько раз Сопля мог погореть на том, что втихаря скупал чарз у афганцев, но царандоевцы, зная через своих стукачей о его пристрастии к анаше, ни разу не вложили командиру. Правда, один раз нервы и у них не выдержали и они так ему по морде съездили, что Сопля этот факт запомнил на всю жизнь. Ну, так то был особый случай, это когда он попытался поменять пару Эфок на жменю чарза и нарвался на опера из царандоя, переодетого под бабая. Сам виноват. За этот разгильдяйский поступок по нему конкретный трибунал плакал, а они его опять пожалели.
Сопля остановил выезжавшую из городка "таблетку", которая была битком набита советниками. "Как кильки в томатном соусе, - отметил про себя Сопля. - Подорвись эта машина на мине, конкретная братская могила получится".
Коротко объяснил офицерам о цели их временной остановки. Один из царандоевских переводчиков, сидящий за рулем машины, не вылезая из кабины, поинтересовался у афганцев, что тем вдруг понадобилось от командира батареи. Бабаи наперебой стали что-то объяснять ему, но переводчик не стал их особо выслушивать.
Подозвав к себе Соплю коротко изложил суть дела. Оказывается бабаи пришли с просьбой оказать им содействие в чистке заросшего камышом арыка. Роль шурави сводилась к тому, чтобы они не обстреливали их, мирных декхан, во время проведения очистных работ.
И всего-то?
Советники уехали на свою работу, а Сопля покандылял с докладом к командиру.
Выслушав сбивчивый доклад Сопли, Сергей решил немного размяться и посмотреть, что там за бабаи тусуются на воротах.
Афганцев было четверо, трое из которых действительно были бабаями, в прямом и переносном смысле этого слова. Самому молодому из них было лет семьдесят, а старшему, так под все девяносто. Старший бобо видимо плохо держался на ногах и вынужден был опираться своими высохшими руками о сучковатый дрын. Ко всему прочему, этот дедуля был совершенно глухой и с бельмом в одном глазу. И была необходимость переться ему в такую даль, ради общественного дела? Неужели не могли найти бобо помоложе? Или те, что помоложе, бегают сейчас по "зеленке" с оружием в руках и им эти зачистки арыков нужны также, как мертвому припарки?
Четвертым среди бабаев был худощавый подросток. На вид ему было лет четырнадцать - пятнадцать. Смуглое, обветренное лицо, не по детски мозолистые ладони руки, покрытые мелками трещинами и цыпками, все говорило о том, что этот бача с малолетства ничего кроме каторжных земляных работ не видел. Наверно батрачил всю свою непродолжительную жизнь на какого-нибудь местного бая и ничего путного от этой рабской жизни не имел.
А может и не декханин он вовсе, а самый, что ни на есть настоящий душман.
Сергей почти машинально сдернул малахай с правого плеча подростка, пытаясь обнаружить на нем следы отдачи приклада винтовки или автомата. Никаких следов не было. Подросток загадочно улыбался, глядя офицеру прямо в глаза. Этот взгляд Сергею почему-то не понравился. Глаза бачи излучали не искреннюю радость от встречи с шурави, а какую-то настороженность и, более того, тщательно скрываемую ненависть. Обычно так смотрят только люди затаившую лютую ненависть к оппоненту.
Один из стариков тараторя о чем-то без умолку, пытался схватить Сергея за руку, одновременно показывая жестами в сторону "зеленки". Бесцеремонное поведение бабая вывело Сергея из себя и, выдернув свою руку из рук старца, он с негодованием произнес:
- Да иди ты знаешь куда, пердун старый! - Немного подумав, добавил, - Арык свой чистить.
Старец слова Сергея понял по "своему". Закивав головой и тряся своей седой бородкой, он стал рассыпаться в благодарностях.
- Ташакур, ташакур. Бисиор ташакур.
Дед еще долго рассыпался в любезностях, но Сергей его уже не слушал. Демонстративно развернувшись, он пошел на площадку, на которой были установлены три гаубицы Д-30. Нужно было отдать распоряжение наводчикам, чтобы те заблаговременно наведи свои орудия на цель.
Через минуту он уже и забыл о существовании этих бабаёв. Да и хрен бы с ними, пусть чистят свои гребаные арыки. По нему так лучше было бы, если этих арыков не было вообще. "Духи" подбираются по этим пересохшим арыкам почти вплотную к городку и долбают оттуда и его батарею, и советнический городок. Только за последние два месяца он потерял двух своих бойцов, а еще трое, получив серьезные ранения, отлеживаются сейчас в Ташкентском военном госпитале и уже вряд ли вернутся обратно в подразделение.
Перед выполнением ответственного задания, да и вообще, перед каждой стрельбой, Сергей взял за привычку влезать на крышу огромного резервуара, стоящего рядом с его батареей и, находясь на обустроенном там наблюдательном посту, рассматривать прилегающую местность. Этих резервуаров было два, но он лазил только на тот, что был ближе к батарее. Это восхождение на "бочку" стало для него своеобразным ритуалом, которое он исполнял с завидным постоянством, словно мусульманин исполнявший свои обязательные намазы.
Находиться на "бочке" было хорошо только по утрам, когда от металла исходила сохранившаяся с ночи прохлада, а легкое дуновение утреннего ветерка, ласкало каждую клеточку кожного покрова. Но сейчас, далеко не утро и солнце уже высоко поднялось над горизонтом. До полудня было еще целых два часа, но металл резервуара успел раскалиться до такой степени, что его можно было использовать в качестве сковороды для жарки яичницы. Горячие струи воздуха от раскаленного металла поднимались вверх и, проникая через пятнистую материю камуфляжа, выдавливали из тела всю сохранившуюся с ночи влагу. Спина мгновенно стала мокрой, а струи пота сорвавшиеся с плеч и лопаток, стали стекать вниз к пояснице, вызывая при этом крайне неприятные ощущения.
"Ать - два, ать - два".
Мозг Сергея автоматически включился в какой-то одному ему понятный отсчет.
Почему-то вспомнился строевой плац Ростовского артиллерийского училища, в котором он оттрубил четыре года. Занятия по строевой подготовке для него были самым нудным мероприятием в повседневной курсантской жизни. Он был готов днями и ночами пропадать на полигоне под Новочеркасском, насилуя себя до дрожи в коленях на занятиях по тактико-специальной подготовке. Но эта, строевая "дрочиловка", которой приходилось заниматься и в стужу и зной, - была выше его сил,
Ать-два, ать-два!
Но не все так плохо. Как там говорил Суворов: "Тяжело в учении, легко в бою?". Это точно. Даже ненавистная шагистика иногда оборачивается в весьма приятное мероприятие. Таким мероприятием был военный парад, посвященный сорокалетию Победы над фашистской Германией.
Готовиться к нему начали почти за два месяца. И хотя учеба в училище подходила к своему логическому завершению, выкладываться на плацу приходилось, словно салабону - первокурснику.
Но вот и наступил он, долгожданный День Победы. Еще в вечера парадная форма вычищена и наглажена так, что на ней, ни то чтобы неуставных морщинок и складок, даже пылинки под микроскопом трудно найти. Парадные ботинки сияют зеркальным блеском, а к их каблукам и подошвам прибиты совершенно новые подковы. Накануне вечером подковы прошли испытание на прочность на последнем тренировочном проходе по плацу училища. Когда учебная рота, при прохождении строевым шагом, одновременно ставила ногу на асфальт плаца, раздавался резкий звук, словно залп одиночных выстрелов из полусотни автоматов. Это что-то! Строевая "коробочка", как единый, живой организм, подчинялся внутренней команде нервных клеток в головах каждого курсанта.
Ать-два, ать-два!
И вот, долгожданный парад.
Парадные "коробочки" выстроены на одной линии. Команда: "Смирно! Равнение на середину!", эхом отражается от стеклянного "трактора" - здания Ростовского драмтеатра. Звучит марш и, на Театральную площадь выплывает алое знамя Краснознаменного Северо-Кавказского военного округа. Короткий доклад руководителя парадом - командующему КСКВО. Объезд командующего округа парадных "коробочек" и его поздравления в связи с праздником. Перекатистое - "Ур-а-а!", вырывающееся из "луженых" глоток участников парада. И наконец, вот он - долгожданный парад. Всё, к чему так упорно готовились два последних месяца, в едином порыве выплеснулось наружу. Команда; "И-и раз!" Головы повернуты направо, туда, где на трибуне стоят генералы, руководители Ростовской области и ветераны Великой отечественной войны.
Единый порыв, единый строевой шаг.
Ать-два, ать-два.
Боже, как давно это было. Уже третий год пошел с той памятной поры, а каждая клеточка организма вновь ощущает тот озноб, что разливался по телу во время прохождения строевым шагом в тот торжественный день. Такое никогда не забывается.
Ать-два, ать-два!
Последний парад.
Ур-р-а! Прощай родимый РВКИУ! Прощай Ростов-Дон - батюшка! Впереди сложная и многообразная офицерская жизнь.
Отпуск отгулять так и не успел. Часть, в которую направили для дальнейшего прохождения службы, в полном составе уезжала в Афган на усиление южных рубежей этой воюющей страны. Со своим взводом он попал в Кандагар. Уже на месте выяснилось, что это была плановая замена, и служить ему в этой глухомани придется не менее двух лет. Ну, а если вдруг понравится, может и на больший срок остаться.
Ать-два, ать-два!
Да что это за чертовщина такая? Откуда у него эта считалка в голове? С чего это он вдруг ведет этот счет?
Сергей переключил свое сознание на реалии текущего момента.
Ать-два, ать-два!
Вот оно в чем дело. Он смотрит на шагающего по полю афганского подростка и, в такт его шагов ведет отсчет этим размеренным, ритмичным шагам.
Стоп!
Подросток уже на добрую сотню метров ушел в сторону от остальных бабаев. Вон, ковыляя общей кучкой, те бредут вдоль арыка. А подросток, уйдя от них влево, идет в сторону развалин кишлака, в котором вот уж несколько лет никто не живет.
Ах, ты пидарюга! Ах, ты душара!
До Сергея только сейчас дошло, почему он мысленно ведет этот отсчет. Глаза уловили размерянный шаг подростка и передали сигнал на нервные клетки головного мозга, которые еще хранили в себе биологическую память о строевой подготовке в училище. Так вот оно в чем дело. Бача идет ровными шагами и, по всей видимости, ведет их счет. Стало быть, он измеряет расстояние от батареи до какой-то точки, в которой "духи" наверняка установили реактивную установку, безоткатку или миномет.
Точно! Сомнений быть не может. Бача идет по прямой линии, не сворачивая ни влево, ни вправо. Ну, это уже наглость с его стороны. Сергей крутанул ручку индуктора полевого телефона и громко крикнул в трубку:
- Митроху ко мне на "бочку"! По полной боевой! Чтоб через секунду был здесь!
Митроха, это ефрейтор Митрохин - снайпер, приданный к их дивизиону на тот случай, если "духи" будут подбираться к батарее на расстояние ружейного выстрела. Служба у ефрейтора была относительно спокойной и он, с тем, чтобы не растерять навыки стрельбы из табельной СВДэшки, ежедневно залезал на "бочку", упражняясь в стрельбе по невидимым целям в "зеленке". Когда одиночные выстрелы его "винтаря" начинали эхом отдаваться в голове, Сергей звонил на "бочку" и посылал этого грёбанного "Робин Гуда" туда, откуда он появился на заре своей молочной юности. Практические стрельбы после этого прекращались, с тем, чтобы на следующий день возобновиться снова.
"Сейчас и посмотрим, какой из тебя стрелок", - подумал Сергей, глядя на бегущего к "бочке" ефрейтора.
- Ефрейтор Митрохин по вашему приказанию прибыл! - Держа винтовку в левой руке, правой рукой ефрейтор отдавал честь офицеру.
- Прибывают поезда на вокзал, - беззлобно буркнул Сергей, в ответ на доклад подчиненного. Потом, осмотрев его с ног до головы, спросил:
- Стрелять еще не разучился?
- Никак нет товарищ старший лейтенант!
- Ну-ну. Сейчас посмотрим, какой ты у нас Монтимого - соколиный глаз, или как там ещё. Вон, видишь того духовского "землемера", что отсчитывает сейчас шаги, отделяющие тебя и меня от смерти? Сможешь отстрелить ему одну ногу, чтобы он со счета сбился?
Ефрейтор мельком глянул на шагающего по "зеленке" человека, в нерешительности пожал плечами.
- Постараюсь, товарищ старший лейтенант.
- А мне старатели не нужны. Пусть они в своей Сибири золото моют, - с раздражением в голосе Сергей перебил ефрейтора. - Мне нужно чтобы ты заставил этого козла забыть всё, чтобы он там насчитал. Сможешь?
Ефрейтор хотел, было что-то ответить старлею, но передумав - кивнул головой.
Устроившись поудобней на импровизированном бруствере, выложенном из мешков с землей, он не спеша зарядил свою снайперскую винтовку и прильнул правым глазом к оптическому прицелу.
Сухой, как удар пастушьей плети о воздух выстрел, заставил вздрогнуть Сергея, наблюдавшего в бинокль за шагающим подростком. Бача, взмахнув правой рукой, крутанулся на месте и, упав на землю, исчез из поля зрения. Словно сквозь землю провалился. Сергей перебросил взгляд на идущих в стороне трех стариков. Услышав выстрел, те, проявив не свойственную им прыть, шарахнулись в сторону и исчезли в густых зарослях камыша, росшего вдоль арыка.
- Я же тебя просил в ногу стрелять, а ты куда попал? - Сергей едва не съездил по физиономии этого - горе-снайпера.
- Так я и так в ногу целился. Кто ж знал, что завалю этого "духа". Расстояние-то, вон оно какое, почти шестьсот метров. С такого расстояния не то что в ногу, но и в человека трудно попасть.
- Иди на хрен отсюда, стрелок альпийский. И не попадайся больше на мои глаза, пока не научишься нормально стрелять.
Сергей был готов пришибить этого ефрейтора. А ну как он ошибся в своих догадках, и этот бача действительно окажется мирным декханином. Вот вони-то будет завтра. Тут уж не о медальке нужно будет думать, а о том, как избежать встреч с "особистом", а еще хуже, с военным прокурором. В условиях объявленного в стране всеобщего примирения, чего доброго еще и статью могут пришить. У них это не заржавеет. Воевать с "духами" так и не научились, а вот своих же, за решетку упрятывать, это они большие мастаки.
На всякий случай доложил по "релейке" на ЦБУ 70-й Бригады. Так мол, и так, заметили в "зеленке" вооруженного "духа", который в бинокль вел наблюдение за советническим городком. По всей видимости "духовский" корректировщик. Пришлось ликвидировать. Одновременно доложил и о стариках. Но преподнес это, как совершенно разные эпизоды из обыденной жизни его батареи за текущий день. На ЦБУ кажись поверили его фантазиям.
А на следующий день, в тот момент, когда в подразделении был обед, на батарею упало несколько минометных снарядов. Осколки у них были не чугунными, как обычно, а шариковыми.
Стальные шарики шмелями летали по позициям выстроенных в один ряд орудий, барабаня рассыпавшимся горохом по "бочке". На тот момент бойцы, затарившиеся в ПХД гречневой кашей с тушенкой и постным вермишелевым супом, обедали в общей палатке. С первым взрывом они побросали свою трапезу и попрятались в укрытие.
Но в этот день все-таки не удалось обойтись без жертв.
Сопля решил сделать благое дело и, взяв двойную порцию харчей, покондылял с ними на КПП. Там, на посту, стоял его друган - Петруха, такой же чмошник и "анашист" как и он сам.
До КПП Сопля дойти так и не успел. Шариковый осколок угодил ему прямо в глаз. Но Сопля этого уже не знал, потому что смерть его была мгновенной, словно вспышка яркого света в ночи. Он навзничь упал на землю, а из алюминиевых котелков в пыль вывалились остатки супа и каши. Извивающаяся дождевыми червями вермишель, выскальзывала из котелка вместе с потоком бульона и, замирала, едва коснувшись земли.
Спустя несколько дней к Сергею подошел царандоевский советник, который рассказал буквально следующее. В тот день, когда он докладывал в Бригаду о подстреленном "духе", "землемер" здоровый и невредимый отлеживался в небольшой ложбинке, в которую он упал после того, как мимо него пролетела пуля шуравийского снайпера. Дождавшись темноты, он спокойно встал и продолжил свой дьявольский отсчет.
Как позже выяснилось, тот бача никогда в жизни не был декханином. Это был сын одного из влиятельных полевых командиров в уезде Даман. Более того, он и сам был руководителем молодежной душманской организации и в его подчинении было до трех десятков головорезов, таких, как он сам подростков, активно занимающихся разведывательно-диверсионной работой в провинции.
Но самую интересную новость, советник сказал Сергею перед самым уходом.
По оперативным учетам ХАДа и Царандоя, тот молодой "дух" значился под прозвищем - "землемер".
- Товарищ старший лейтенант! Там какие-то бабаи хотят с вами встретиться.
Заряжающий Сопля, заступивший с утра в наряд, стоял в дверях пункта боевого управления стрельбой гаубичного артдивизиона, переминаясь с ноги на ногу.
Командир батареи - Сергей Белов нехотя оторвался от рабочего планшета, на который он только что нанес координаты очередной безымянной цели. Через пару часов его батарея всеми тремя "Дэшками" должна "отработать" по безвестной цели. Кого им сегодня предстояло обстреливать, Сергей ничего толком не знал. Да и не положено ему об этом знать, коли координаты для нанесения "точечного" артудара дали офицеры ГРУ. Значится, есть там у них в "зеленке" свой интерес, под которым может скрываться все что угодно.
Вон, намедни, точно также долбанули по цели указанной советниками царандоя. А на следующий день из Бригады поступила депеша, о том, что прямым попаданием угодили в машину с какими-то очень важными персонами, прибывшими в "зеленку" из Пакистана. Даже пакистанское радио об этом расхлесталось. За отличную стрельбу командир 70-й Бригады объявил Сереге благодарность и пообещал, что в случае еще одного такого удачного прямого попадания, светит ему представление на правительственную награду. Кто знает, может сегодня тоже повезет.
Сергей пытался даже представить, как его будут награждать медалью, а может быть даже и орденом. Но все его мечтания прервал этот "чмошник" - Сопля.
- Что этим козлам от меня надо, - с раздражением в голосе произнес Сергей. - И потом, сколько раз тебе раздолбаю нужно говорить, чтобы не заходил на ПБУ без стука? Тебе что, постоянную прописку в наряд сделать, чтобы своими куриными мозгами ты эту аксиому через ноги и руки осваивал?
Сопля потупил свой взор в клочок земляного пола у своих ног. На командира не угодишь. Прошлый раз как раз наоборот, - отматюкал за то, что постучался в дверь перед тем как зайти на ПБУ. Дятлом обозвал. Не-е, однозначно не везет тебе рядовой Сопляков в жизни. Даже с этой, дурацкой фамилией, над которой смеются все сослуживцы, крупно не повезло. Вот приеду домой, женюсь на первой встречной девахе и сменю свою фамилию к чертовой матери. Уж лучше быть каким-нибудь штампованным Ивановым, или Сидоровым, но никак не Сопляковым.
- Я тебя спрашиваю, что нужно этим козлам? - прервал ход его мыслей старлей. - Чего молчишь, сопли пережевываешь? Тебя для чего в наряд поставили, что бы ты спал на ходу? Поди, узнай и доложи по полной форме. И чтоб одна нога здесь, а другая - кругом марш.
Сопля выскочил из комнатушки и словно угорелый помчался к воротам КПП, туда, где стояли в ожидании несколько афганцев.
Добежав до ворот, он остановился в раздумьях. А как, собственно говоря, он будет спрашивать у бабаёв о цели их визита? За почти шестимесячный период службы в Афгане, он смог запомнить не больше двух десятков расхожих фраз. Да и то, это были такие фразы, которые при посторонних опасно было даже произносить. Пожалуй, поймут совсем не так как надо и примут его за конченного наркушу.
Счастье улыбнулось Сопле в лице выезжавших на работу царандоевских советников. Это были культурные люди, не то, что военные советники. Те жлобы особо не разговаривали, и при каждом удобном случае только на х.. посылали. А царандоевцы, то бишь менты, завсегда с пониманием относились к рядовым труженикам войны. Ну а если и посылали тоже куда-нибудь, так это ж для пользы общего дела. Сколько раз Сопля мог погореть на том, что втихаря скупал чарз у афганцев, но царандоевцы, зная через своих стукачей о его пристрастии к анаше, ни разу не вложили командиру. Правда, один раз нервы и у них не выдержали и они так ему по морде съездили, что Сопля этот факт запомнил на всю жизнь. Ну, так то был особый случай, это когда он попытался поменять пару Эфок на жменю чарза и нарвался на опера из царандоя, переодетого под бабая. Сам виноват. За этот разгильдяйский поступок по нему конкретный трибунал плакал, а они его опять пожалели.
Сопля остановил выезжавшую из городка "таблетку", которая была битком набита советниками. "Как кильки в томатном соусе, - отметил про себя Сопля. - Подорвись эта машина на мине, конкретная братская могила получится".
Коротко объяснил офицерам о цели их временной остановки. Один из царандоевских переводчиков, сидящий за рулем машины, не вылезая из кабины, поинтересовался у афганцев, что тем вдруг понадобилось от командира батареи. Бабаи наперебой стали что-то объяснять ему, но переводчик не стал их особо выслушивать.
Подозвав к себе Соплю коротко изложил суть дела. Оказывается бабаи пришли с просьбой оказать им содействие в чистке заросшего камышом арыка. Роль шурави сводилась к тому, чтобы они не обстреливали их, мирных декхан, во время проведения очистных работ.
И всего-то?
Советники уехали на свою работу, а Сопля покандылял с докладом к командиру.
Выслушав сбивчивый доклад Сопли, Сергей решил немного размяться и посмотреть, что там за бабаи тусуются на воротах.
Афганцев было четверо, трое из которых действительно были бабаями, в прямом и переносном смысле этого слова. Самому молодому из них было лет семьдесят, а старшему, так под все девяносто. Старший бобо видимо плохо держался на ногах и вынужден был опираться своими высохшими руками о сучковатый дрын. Ко всему прочему, этот дедуля был совершенно глухой и с бельмом в одном глазу. И была необходимость переться ему в такую даль, ради общественного дела? Неужели не могли найти бобо помоложе? Или те, что помоложе, бегают сейчас по "зеленке" с оружием в руках и им эти зачистки арыков нужны также, как мертвому припарки?
Четвертым среди бабаев был худощавый подросток. На вид ему было лет четырнадцать - пятнадцать. Смуглое, обветренное лицо, не по детски мозолистые ладони руки, покрытые мелками трещинами и цыпками, все говорило о том, что этот бача с малолетства ничего кроме каторжных земляных работ не видел. Наверно батрачил всю свою непродолжительную жизнь на какого-нибудь местного бая и ничего путного от этой рабской жизни не имел.
А может и не декханин он вовсе, а самый, что ни на есть настоящий душман.
Сергей почти машинально сдернул малахай с правого плеча подростка, пытаясь обнаружить на нем следы отдачи приклада винтовки или автомата. Никаких следов не было. Подросток загадочно улыбался, глядя офицеру прямо в глаза. Этот взгляд Сергею почему-то не понравился. Глаза бачи излучали не искреннюю радость от встречи с шурави, а какую-то настороженность и, более того, тщательно скрываемую ненависть. Обычно так смотрят только люди затаившую лютую ненависть к оппоненту.
Один из стариков тараторя о чем-то без умолку, пытался схватить Сергея за руку, одновременно показывая жестами в сторону "зеленки". Бесцеремонное поведение бабая вывело Сергея из себя и, выдернув свою руку из рук старца, он с негодованием произнес:
- Да иди ты знаешь куда, пердун старый! - Немного подумав, добавил, - Арык свой чистить.
Старец слова Сергея понял по "своему". Закивав головой и тряся своей седой бородкой, он стал рассыпаться в благодарностях.
- Ташакур, ташакур. Бисиор ташакур.
Дед еще долго рассыпался в любезностях, но Сергей его уже не слушал. Демонстративно развернувшись, он пошел на площадку, на которой были установлены три гаубицы Д-30. Нужно было отдать распоряжение наводчикам, чтобы те заблаговременно наведи свои орудия на цель.
Через минуту он уже и забыл о существовании этих бабаёв. Да и хрен бы с ними, пусть чистят свои гребаные арыки. По нему так лучше было бы, если этих арыков не было вообще. "Духи" подбираются по этим пересохшим арыкам почти вплотную к городку и долбают оттуда и его батарею, и советнический городок. Только за последние два месяца он потерял двух своих бойцов, а еще трое, получив серьезные ранения, отлеживаются сейчас в Ташкентском военном госпитале и уже вряд ли вернутся обратно в подразделение.
Перед выполнением ответственного задания, да и вообще, перед каждой стрельбой, Сергей взял за привычку влезать на крышу огромного резервуара, стоящего рядом с его батареей и, находясь на обустроенном там наблюдательном посту, рассматривать прилегающую местность. Этих резервуаров было два, но он лазил только на тот, что был ближе к батарее. Это восхождение на "бочку" стало для него своеобразным ритуалом, которое он исполнял с завидным постоянством, словно мусульманин исполнявший свои обязательные намазы.
Находиться на "бочке" было хорошо только по утрам, когда от металла исходила сохранившаяся с ночи прохлада, а легкое дуновение утреннего ветерка, ласкало каждую клеточку кожного покрова. Но сейчас, далеко не утро и солнце уже высоко поднялось над горизонтом. До полудня было еще целых два часа, но металл резервуара успел раскалиться до такой степени, что его можно было использовать в качестве сковороды для жарки яичницы. Горячие струи воздуха от раскаленного металла поднимались вверх и, проникая через пятнистую материю камуфляжа, выдавливали из тела всю сохранившуюся с ночи влагу. Спина мгновенно стала мокрой, а струи пота сорвавшиеся с плеч и лопаток, стали стекать вниз к пояснице, вызывая при этом крайне неприятные ощущения.
"Ать - два, ать - два".
Мозг Сергея автоматически включился в какой-то одному ему понятный отсчет.
Почему-то вспомнился строевой плац Ростовского артиллерийского училища, в котором он оттрубил четыре года. Занятия по строевой подготовке для него были самым нудным мероприятием в повседневной курсантской жизни. Он был готов днями и ночами пропадать на полигоне под Новочеркасском, насилуя себя до дрожи в коленях на занятиях по тактико-специальной подготовке. Но эта, строевая "дрочиловка", которой приходилось заниматься и в стужу и зной, - была выше его сил,
Ать-два, ать-два!
Но не все так плохо. Как там говорил Суворов: "Тяжело в учении, легко в бою?". Это точно. Даже ненавистная шагистика иногда оборачивается в весьма приятное мероприятие. Таким мероприятием был военный парад, посвященный сорокалетию Победы над фашистской Германией.
Готовиться к нему начали почти за два месяца. И хотя учеба в училище подходила к своему логическому завершению, выкладываться на плацу приходилось, словно салабону - первокурснику.
Но вот и наступил он, долгожданный День Победы. Еще в вечера парадная форма вычищена и наглажена так, что на ней, ни то чтобы неуставных морщинок и складок, даже пылинки под микроскопом трудно найти. Парадные ботинки сияют зеркальным блеском, а к их каблукам и подошвам прибиты совершенно новые подковы. Накануне вечером подковы прошли испытание на прочность на последнем тренировочном проходе по плацу училища. Когда учебная рота, при прохождении строевым шагом, одновременно ставила ногу на асфальт плаца, раздавался резкий звук, словно залп одиночных выстрелов из полусотни автоматов. Это что-то! Строевая "коробочка", как единый, живой организм, подчинялся внутренней команде нервных клеток в головах каждого курсанта.
Ать-два, ать-два!
И вот, долгожданный парад.
Парадные "коробочки" выстроены на одной линии. Команда: "Смирно! Равнение на середину!", эхом отражается от стеклянного "трактора" - здания Ростовского драмтеатра. Звучит марш и, на Театральную площадь выплывает алое знамя Краснознаменного Северо-Кавказского военного округа. Короткий доклад руководителя парадом - командующему КСКВО. Объезд командующего округа парадных "коробочек" и его поздравления в связи с праздником. Перекатистое - "Ур-а-а!", вырывающееся из "луженых" глоток участников парада. И наконец, вот он - долгожданный парад. Всё, к чему так упорно готовились два последних месяца, в едином порыве выплеснулось наружу. Команда; "И-и раз!" Головы повернуты направо, туда, где на трибуне стоят генералы, руководители Ростовской области и ветераны Великой отечественной войны.
Единый порыв, единый строевой шаг.
Ать-два, ать-два.
Боже, как давно это было. Уже третий год пошел с той памятной поры, а каждая клеточка организма вновь ощущает тот озноб, что разливался по телу во время прохождения строевым шагом в тот торжественный день. Такое никогда не забывается.
Ать-два, ать-два!
Последний парад.
Ур-р-а! Прощай родимый РВКИУ! Прощай Ростов-Дон - батюшка! Впереди сложная и многообразная офицерская жизнь.
Отпуск отгулять так и не успел. Часть, в которую направили для дальнейшего прохождения службы, в полном составе уезжала в Афган на усиление южных рубежей этой воюющей страны. Со своим взводом он попал в Кандагар. Уже на месте выяснилось, что это была плановая замена, и служить ему в этой глухомани придется не менее двух лет. Ну, а если вдруг понравится, может и на больший срок остаться.
Ать-два, ать-два!
Да что это за чертовщина такая? Откуда у него эта считалка в голове? С чего это он вдруг ведет этот счет?
Сергей переключил свое сознание на реалии текущего момента.
Ать-два, ать-два!
Вот оно в чем дело. Он смотрит на шагающего по полю афганского подростка и, в такт его шагов ведет отсчет этим размеренным, ритмичным шагам.
Стоп!
Подросток уже на добрую сотню метров ушел в сторону от остальных бабаев. Вон, ковыляя общей кучкой, те бредут вдоль арыка. А подросток, уйдя от них влево, идет в сторону развалин кишлака, в котором вот уж несколько лет никто не живет.
Ах, ты пидарюга! Ах, ты душара!
До Сергея только сейчас дошло, почему он мысленно ведет этот отсчет. Глаза уловили размерянный шаг подростка и передали сигнал на нервные клетки головного мозга, которые еще хранили в себе биологическую память о строевой подготовке в училище. Так вот оно в чем дело. Бача идет ровными шагами и, по всей видимости, ведет их счет. Стало быть, он измеряет расстояние от батареи до какой-то точки, в которой "духи" наверняка установили реактивную установку, безоткатку или миномет.
Точно! Сомнений быть не может. Бача идет по прямой линии, не сворачивая ни влево, ни вправо. Ну, это уже наглость с его стороны. Сергей крутанул ручку индуктора полевого телефона и громко крикнул в трубку:
- Митроху ко мне на "бочку"! По полной боевой! Чтоб через секунду был здесь!
Митроха, это ефрейтор Митрохин - снайпер, приданный к их дивизиону на тот случай, если "духи" будут подбираться к батарее на расстояние ружейного выстрела. Служба у ефрейтора была относительно спокойной и он, с тем, чтобы не растерять навыки стрельбы из табельной СВДэшки, ежедневно залезал на "бочку", упражняясь в стрельбе по невидимым целям в "зеленке". Когда одиночные выстрелы его "винтаря" начинали эхом отдаваться в голове, Сергей звонил на "бочку" и посылал этого грёбанного "Робин Гуда" туда, откуда он появился на заре своей молочной юности. Практические стрельбы после этого прекращались, с тем, чтобы на следующий день возобновиться снова.
"Сейчас и посмотрим, какой из тебя стрелок", - подумал Сергей, глядя на бегущего к "бочке" ефрейтора.
- Ефрейтор Митрохин по вашему приказанию прибыл! - Держа винтовку в левой руке, правой рукой ефрейтор отдавал честь офицеру.
- Прибывают поезда на вокзал, - беззлобно буркнул Сергей, в ответ на доклад подчиненного. Потом, осмотрев его с ног до головы, спросил:
- Стрелять еще не разучился?
- Никак нет товарищ старший лейтенант!
- Ну-ну. Сейчас посмотрим, какой ты у нас Монтимого - соколиный глаз, или как там ещё. Вон, видишь того духовского "землемера", что отсчитывает сейчас шаги, отделяющие тебя и меня от смерти? Сможешь отстрелить ему одну ногу, чтобы он со счета сбился?
Ефрейтор мельком глянул на шагающего по "зеленке" человека, в нерешительности пожал плечами.
- Постараюсь, товарищ старший лейтенант.
- А мне старатели не нужны. Пусть они в своей Сибири золото моют, - с раздражением в голосе Сергей перебил ефрейтора. - Мне нужно чтобы ты заставил этого козла забыть всё, чтобы он там насчитал. Сможешь?
Ефрейтор хотел, было что-то ответить старлею, но передумав - кивнул головой.
Устроившись поудобней на импровизированном бруствере, выложенном из мешков с землей, он не спеша зарядил свою снайперскую винтовку и прильнул правым глазом к оптическому прицелу.
Сухой, как удар пастушьей плети о воздух выстрел, заставил вздрогнуть Сергея, наблюдавшего в бинокль за шагающим подростком. Бача, взмахнув правой рукой, крутанулся на месте и, упав на землю, исчез из поля зрения. Словно сквозь землю провалился. Сергей перебросил взгляд на идущих в стороне трех стариков. Услышав выстрел, те, проявив не свойственную им прыть, шарахнулись в сторону и исчезли в густых зарослях камыша, росшего вдоль арыка.
- Я же тебя просил в ногу стрелять, а ты куда попал? - Сергей едва не съездил по физиономии этого - горе-снайпера.
- Так я и так в ногу целился. Кто ж знал, что завалю этого "духа". Расстояние-то, вон оно какое, почти шестьсот метров. С такого расстояния не то что в ногу, но и в человека трудно попасть.
- Иди на хрен отсюда, стрелок альпийский. И не попадайся больше на мои глаза, пока не научишься нормально стрелять.
Сергей был готов пришибить этого ефрейтора. А ну как он ошибся в своих догадках, и этот бача действительно окажется мирным декханином. Вот вони-то будет завтра. Тут уж не о медальке нужно будет думать, а о том, как избежать встреч с "особистом", а еще хуже, с военным прокурором. В условиях объявленного в стране всеобщего примирения, чего доброго еще и статью могут пришить. У них это не заржавеет. Воевать с "духами" так и не научились, а вот своих же, за решетку упрятывать, это они большие мастаки.
На всякий случай доложил по "релейке" на ЦБУ 70-й Бригады. Так мол, и так, заметили в "зеленке" вооруженного "духа", который в бинокль вел наблюдение за советническим городком. По всей видимости "духовский" корректировщик. Пришлось ликвидировать. Одновременно доложил и о стариках. Но преподнес это, как совершенно разные эпизоды из обыденной жизни его батареи за текущий день. На ЦБУ кажись поверили его фантазиям.
А на следующий день, в тот момент, когда в подразделении был обед, на батарею упало несколько минометных снарядов. Осколки у них были не чугунными, как обычно, а шариковыми.
Стальные шарики шмелями летали по позициям выстроенных в один ряд орудий, барабаня рассыпавшимся горохом по "бочке". На тот момент бойцы, затарившиеся в ПХД гречневой кашей с тушенкой и постным вермишелевым супом, обедали в общей палатке. С первым взрывом они побросали свою трапезу и попрятались в укрытие.
Но в этот день все-таки не удалось обойтись без жертв.
Сопля решил сделать благое дело и, взяв двойную порцию харчей, покондылял с ними на КПП. Там, на посту, стоял его друган - Петруха, такой же чмошник и "анашист" как и он сам.
До КПП Сопля дойти так и не успел. Шариковый осколок угодил ему прямо в глаз. Но Сопля этого уже не знал, потому что смерть его была мгновенной, словно вспышка яркого света в ночи. Он навзничь упал на землю, а из алюминиевых котелков в пыль вывалились остатки супа и каши. Извивающаяся дождевыми червями вермишель, выскальзывала из котелка вместе с потоком бульона и, замирала, едва коснувшись земли.
Спустя несколько дней к Сергею подошел царандоевский советник, который рассказал буквально следующее. В тот день, когда он докладывал в Бригаду о подстреленном "духе", "землемер" здоровый и невредимый отлеживался в небольшой ложбинке, в которую он упал после того, как мимо него пролетела пуля шуравийского снайпера. Дождавшись темноты, он спокойно встал и продолжил свой дьявольский отсчет.
Как позже выяснилось, тот бача никогда в жизни не был декханином. Это был сын одного из влиятельных полевых командиров в уезде Даман. Более того, он и сам был руководителем молодежной душманской организации и в его подчинении было до трех десятков головорезов, таких, как он сам подростков, активно занимающихся разведывательно-диверсионной работой в провинции.
Но самую интересную новость, советник сказал Сергею перед самым уходом.
По оперативным учетам ХАДа и Царандоя, тот молодой "дух" значился под прозвищем - "землемер".
 |
 |
 |
 |
 |
© ArtOfWar, 2007 Все права защищены.