|
 ©
|
|
| История афганских войн | ||
[Регистрация] [Видеоматериалы] [Рубрики] [Жанры] [Авторы] [Новости] [Книги] [Форум] |
Воронин Анатолий Яковлевич
Абрикосы
Кто именно был причастен к смерти Валентина и его однополчан, навсегда осталось тайной, хотя, ни у кого не вызывало сомнений, что именно «духи» приложили к этому свои кровавые руки.
Обсуждение произведений
Абрикосы.
Валька полулежал на «броне» прислонившись спиной к задней части башни, и с прищуром наблюдал, как на свесившейся из-за дувала большой ветке абрикосового дерева, созревающие абрикосины, начали покрываться желтым отливом. Он уже несколько недель наблюдал за этим чудом природы, когда белые, ароматно пахнущие цветы, постепенно превращались в сладкие абрикосы. Срывать эти спеющие плоды он особо не спешил. Правда, на майские праздники он не выдержал и попробовал несколько абрикосин, но тогда они были еще совсем зелеными и очень даже не вкусными. А с чего, собственно говоря, ему спешить-то. Рано или поздно, плоды всё равно созреют, и вот тогда-то уж он вдоволь ими наестся. У него на родине - в Архангельской области, абрикосы не растут вообще, а те, что продаются на рынке, его семье всегда были не по карману. Вот, и остается ему только говеть, да ждать, когда наконец-то они созреют на дереве, под которым их БТР сопровождения стоит уж четвертый месяц.
Это укромное место в Дехходже для их бронемашины еще зимой подобрал сам комбат. С боков БТР обступали стены каких-то полуразрушенных строений, а его «задок» упирался в высокую глинобитную стену, которая, как ни странно, за время афганской войны осталась совершенно целёхонькой. Находясь в этом импровизированном капонире, бронемашина была практически неуязвима для душманских гранатометов. Правда, «духи» их особо и не донимали, не то, что на «Черной площади», где они чуть ли не ежедневно обстреливали из засад передвигавшиеся военные автоколонны. Пару раз какие-то залетные «душары» обстреляли из стрелкового оружия их БТР, но от той стрельбы никто из их экипажа не пострадал. Одним словом, не служба, а курорт на теплом юге. Так бы всю жизнь и служил.
За те три месяца, что Валька оттарабанил на этом посту, он визуально перезнакомился практически со всеми местными жителями, которые ютились в полуразрушенных домах расположенных вокруг их поста. В основном, это были любопытствующие подростки, да степенные бобо неопределенного возраста. В отличие от стариков, которые с гордо поднятыми головами проходили мимо, даже не удостоив шурави взглядом, босоногие детишки постоянно вились возле их «капонира». Сергей Белолобов - командир отделения, накручивая свои пышные, рыжие усы, громко кричал в их сторону - «Буру, буру!», что в вольном переводе с дари означало - «Двигай отсюда, пока мандюлей не навешал». Но на детвору его напыщенная строгость не оказывала совершенно никого воздействия.
А накануне майских праздников среди тех подростков объявился еще один пацаненок. На вид ему было лет десять, не более, и внешне он был очень похож на беспризорника времен НЭПа, запечатленных советской кинохроникой. Скудная одежда, в которую был облачен этот худой бача, состояла из дырявых штанов, из которых он давно вырос, и не менее драной рубахи на выпуск. Загорелое, чумазое лицо, стриженая под «ноль» голова с торчащими в разные стороны ушами-лопухами и огромные, карие глаза.
Когда он первый раз появился около их БТРа, именно на эти глаза Валька обратил внимание. Не на их размер, а на ту пронзительность взгляда, которая притаилась в глубине черных зрачков. Глаза не выражали никаких эмоций, в них не было ни страха, ни боли, ни жалости. Скорее, это был холодный взгляд взрослого человека. Такие глаза, точнее один глаз, Валька видел только у одного человека - у их снайпера Керима, когда тот целился в снайперский прицел своей винтовки. В отличие же от Керима, у этого пацаненка «целились» сразу оба глаза. Наверно именно это обстоятельство несколько смутило Вальку, когда при первом их знакомстве, он дал ему кусок выпеченного в Бригаде хлеба. Вместо того чтобы съесть его, пацан долго вертел в покрытых цыпками руках слегка заветренный кусок белого хлеба, разглядывая его со всех сторон, словно какую-то невидаль. А потом, не говоря ни слова, он положил хлеб на землю перед бронетранспортером, и, развернувшись на сто восемьдесят градусов, молча отошел в сторону, продолжая оттуда наблюдать за реакцией шурави. Перебегая взглядом от одного военнослужащего к другому, пацан словно фотографировал их своим глазами. В какой-то момент их взгляды встретились, и Валька почувствовал где-то внутри своего тела неприятное ощущение. Руки его словно онемели, а мозг полностью отказался повиноваться своему хозяину.
«Уж не гипнотизер ли он» - вдруг ни с того, ни с сего подумал Валька, но тут же отогнал эту мысль прочь. Да и действительно, разве может быть гипнотизером какой-то чумазый бача. Наверняка жрать-то хочется, да гордыня не велит брать кусок чужого хлеба. Ну, да и хрен с ним – голод не тетка, захочет, съест.
Но в тот день пацан так и не притронулся к лежащему в дорожной пыли куску хлеба, хотя проторчал у бронетранспортера до тех пор, пока экипаж не снялся с поста и не укатил на ППД у моста Пули-Тарнак. На следующий день он объявился вновь, появившись у БТРа словно из-под земли. Молча сидел в сторонке на корточках, наблюдая за действиями военных. Валька полазил в БТРе и среди прочего хлама, хранящегося в его чреве, нашел старую, промасленную панаму. Вытащив из неё облезлую звездочку, он спустился с броника и, не спеша, подошел к пацаненку.
- Держи бакшиш! – Валька разжал ладонь руки, и звездочка перекочевала в маленькие ладони ребенка.
Бача с минуту разглядывал шуравийский подарок, а потом, сняв с головы старенькую тюбетейку, закрепил в ней звездочку. Закончив дело, он нахлобучил головной убор на прежнее место.
С этого дня душа у пацана словно оттаяла. Он стал улыбаться при встрече с военнослужащими, изучил несколько обиходных русских фраз, которыми успешно пользовался при общении с ними. Не отказывался он теперь ни от хлеба, ни от говяжьей тушенки, ни от сгущенного молока, которыми его иногда потчевал Валька.
А как только стали созревать абрикосы, стал он для Вальки основным сборщиком фруктов. Абрикосы что росли на свесившейся из-за дувала ветке, Валька и его товарищи обобрали в течение нескольких дней, сразу же, как только они окончательно пожелтели. Сначала они ели спелые абрикосы всем экипажем, но как только похвастались о халявном деликатесе своим сослуживцам, сразу же получили «партийное задание» - обеспечить ими и остальных бойцов.
В два ведра, которые им выделил старшина роты, уместился весь урожай, что Валька собрал с той самой ветки. Но, аппетит, как говорят, приходит во время еды. Прослышав о существовании созревших абрикосов, комбат тоже дал экипажу задание: привезти ему их не меньше снарядного ящика. На сей счет, у него тоже появились кое-какие планы. Одно ведро он собрался отвезти в госпиталь, где его всегда ждала военно-полевая подруга - Светка, а из остального урожая можно было «заквасить» хорошую настойку. А то все самогон, да самогон.
Начальник отделения попытался, было, отбрехаться, мол, дерево растет за дувалом, а через него без лестницы не перелезть, но комбат быстро пресек все эти отговорки.
- Сержант, ты чего, не понял что это приказ? Вот иди и исполняй его, вместе со своими раздолбаями. Об исполнении доложишь мне лично. Ну, а коли у тебя нет собственных мозгов, для того, чтобы справиться с таким простым заданием, даю вводную - за дувалом засели «духи», которых необходимо уничтожить. Тебе БТР дали не для того, чтобы ты на нем штаны протирал, да свою задницу катал. Вот и докажи, на что способна советская бронированная техника.
Сержант отлично понял, к чему клонит комбат. При очередном выезде на пост, он дал команду механику-водителю «слегка» наехать на дувал передком БТРа, отчего в нем образовалась огромная брешь. Потом только сообразил, что заваливать саманные блоки, из которых был сложен тот дувал, нужно было не сзади «капонира», а где-нибудь рядом, поскольку задок БТРа теперь был практически не защищенным. Но, как говорится, дело сделано. Как только закончится эта «эпопея» со сбором урожая, общими усилиями сложат они назад часть этих блоков, так, чтобы хотя бы корпус бронемашины прикрыть. Кто знает, что там, на уме у «духов» - а ну как шмальнут через дыру из гранатомета.
Пока остальные члены экипажа наблюдали за дорогой, Валька усиленно собирал абрикосы. Дерево было большим и раскидистым. Плодов было столько много, что ему не пришлось даже залезать на дерево. Правда, прежде чем крутиться под деревом, он внимательно осмотрел поросшую сорняком землю. Но ни растяжек, ничего другого подозрительного, он там не обнаружил.
Кроме ящика для комбата, набрал он тогда еще несколько ведер абрикосов. Обеспечил, так сказать, всех страждущих. А после этого пошло – поехало. Поездки на боевое сопровождение автоколонн, для их экипажа теперь больше напоминали выезды на сельхоззаготовки, Пожалуй, не было такого дня, чтобы они возвращались в ППД без урожая. Правда, доставать абрикосы становилось все сложнее, поскольку при сборе фруктов теперь приходилось лазить по дереву, ветки которого сплошь и рядом были утыканы острыми шипами. Благо дело, в сборе урожая Вальке стал помогать его новоявленный помощник. Бача лазил по дереву, а Валька снизу давал ему указания, где тому лучше собирать спелые абрикосы, да принимал спускаемое по веревке резиновое ведро, куда пацан складывал собранные фрукты.
В тот день их БТР как обычно приехал к месту несения боевого дежурства. Саперы проверили щупами грунт в «капонире», но не найдя ничего подозрительного, дали добро на въезд бронетранспортеру. Бача уже дожидался в сторонке, и когда БТР занял позицию, не спеша подошел к солдатам. Вид у него, был каким-то измученным, словно он не спал всю ночь, а на Валькин вопрос: «Что случилось?», ответил неохотно, мол, видимо съел что-то вчера не совсем свежее, и поэтому сильно разболелся живот.
«Что-то темнит», - подумал про себя Валька. Вон и ссадина какая-то появилась на щеке, да и на запястье левой руки синяк виднеется. Наверняка подрался с кем-то из сверстников. А может быть, те просто избили его за чрезмерно дружеские отношения с шурави. Такое среди местных жителей особо не приветствуется. А возможно его друганы завидуют тому, что он вот так вот запросто с ними общается. В последние дни тем более.
Абрикосовое дерево было практически уже пустым. Только на самой его макушке продолжали желтеть насколько сотен крупных плодов. Их то и решил Валентин напоследок собрать. Как-никак, но с ведерко должно было набраться. Бача по привычке полез на дерево, а Валька остался стоять под деревом, дожидаясь, когда сверху на веревке спустится абрикосовый бакшиш.
Наблюдая за проходящей автоколонной, Сергей Белолобов так увлекся, что совсем упустил из виду и сидящего на дереве пацаненка, и своего подчиненного. Оглянувшись назад, пацана на дереве он не обнаружил.
Громко позвал Валентина, но тот почему-то не отозвался.
У Сергея неприятно засвербило под ложечкой. Такого еще ни разу не было, чтобы Валентин не откликнулся на его зов. Соскочив с БТРа, Сергей передернул затворную раму автомата, и стал осторожно подходить к пролому в стене. Заглянув внутрь двора, он не увидел там ни Валентина, ни пацана. И только подходя уже к дереву, он обратил внимание на то, что среди высокой сорняковой травы что-то желтеет.
То были абрикосы. Вывалившись из упавшего на бок резинового ведерка, они кучкой лежали на земле. Чуть поодаль, спиной кверху и раскинув руки в разные стороны, лежал Валька. Лицо его уткнулось в землю, а откуда-то из-под скулы выбивалась пульсирующая струя алой крови. Все правое плечо и предплечье солдатской робы было забрызгано кровью.
Сергей сразу все понял. В бессильной злобе он надавил на спусковой крючок автомата и выпалил весь магазин в находившиеся в глубине двора развалины дома. На выстрелы прибежал механик-водитель. Завидев стоящего с искаженным лицом командира отделения, и лежащего на земле у его ног Вальку, он не сразу сообразил, что за трагедия только что разыгралась в этом заброшенном дворе
А когда первый шок у обоих прошел, они попытались поднять с земли тело сослуживца, с тем, чтобы перенести его на БТР. У них еще теплилась надежда, что Вальку можно было спасти. Они тогда и предположить не могли, что неизвестный убийца, а может быть убийцы, приготовили для них сюрприз, в виде двух «градусников», для чего были использованы две «Эфки», хранившиеся до этого в подсумке у Валентина.
Первым о происшествии узнал командир взвода, которому экипаж БРТа на очередной вызов по радиостанции ответил глубоким молчанием. Заподозрив неладное, он рванул на своей БМП к не откликающемуся на вызовы посту сопровождения, где и обнаружил ужасную картину. А примерно через час на месте происшествия работали сотрудники джинаи (уголовного розыска) царандоя, хадовцы и представители 70-й ОМСБ. При осмотре заброшенного двора ими были обнаружены трупы троих советских военнослужащих, у одного из которых было перерезано горло, а двое других скончались от множественных осколочных ранений. Автомат и подсумок с магазинами одного из военнослужащих, ни на месте происшествия, ни в БТРе так и не были найдены. Зато на развалинах дома, что стоял в том заброшенном дворе, была найдена засаленная детская тюбетейка, с приколотой к ней пятиконечной звездой. На внешней стороне тюбетейки были отчетливо видны впитавшиеся капли крови.
Кто именно был причастен к смерти Валентина и его однополчан, навсегда осталось тайной, хотя, ни у кого не вызывало сомнений, что именно «духи» приложили к этому свои кровавые руки. А тот бача, что до этого постоянно крутился возле советского БТРа, в Дехходже больше не появлялся. Не исключено, что, оказавшись невольным свидетелем совершенного моджахедами кровавого преступления, он сам стал их очередной жертвой.
Вот только афганские оперативники джинаи почему-то сразу же заподозрили его в совершении тройного убийства шурави.
Хотя, кто знает, как все произошло на самом деле. На афганской войне бывало всякое.
Валька полулежал на «броне» прислонившись спиной к задней части башни, и с прищуром наблюдал, как на свесившейся из-за дувала большой ветке абрикосового дерева, созревающие абрикосины, начали покрываться желтым отливом. Он уже несколько недель наблюдал за этим чудом природы, когда белые, ароматно пахнущие цветы, постепенно превращались в сладкие абрикосы. Срывать эти спеющие плоды он особо не спешил. Правда, на майские праздники он не выдержал и попробовал несколько абрикосин, но тогда они были еще совсем зелеными и очень даже не вкусными. А с чего, собственно говоря, ему спешить-то. Рано или поздно, плоды всё равно созреют, и вот тогда-то уж он вдоволь ими наестся. У него на родине - в Архангельской области, абрикосы не растут вообще, а те, что продаются на рынке, его семье всегда были не по карману. Вот, и остается ему только говеть, да ждать, когда наконец-то они созреют на дереве, под которым их БТР сопровождения стоит уж четвертый месяц.
Это укромное место в Дехходже для их бронемашины еще зимой подобрал сам комбат. С боков БТР обступали стены каких-то полуразрушенных строений, а его «задок» упирался в высокую глинобитную стену, которая, как ни странно, за время афганской войны осталась совершенно целёхонькой. Находясь в этом импровизированном капонире, бронемашина была практически неуязвима для душманских гранатометов. Правда, «духи» их особо и не донимали, не то, что на «Черной площади», где они чуть ли не ежедневно обстреливали из засад передвигавшиеся военные автоколонны. Пару раз какие-то залетные «душары» обстреляли из стрелкового оружия их БТР, но от той стрельбы никто из их экипажа не пострадал. Одним словом, не служба, а курорт на теплом юге. Так бы всю жизнь и служил.
За те три месяца, что Валька оттарабанил на этом посту, он визуально перезнакомился практически со всеми местными жителями, которые ютились в полуразрушенных домах расположенных вокруг их поста. В основном, это были любопытствующие подростки, да степенные бобо неопределенного возраста. В отличие от стариков, которые с гордо поднятыми головами проходили мимо, даже не удостоив шурави взглядом, босоногие детишки постоянно вились возле их «капонира». Сергей Белолобов - командир отделения, накручивая свои пышные, рыжие усы, громко кричал в их сторону - «Буру, буру!», что в вольном переводе с дари означало - «Двигай отсюда, пока мандюлей не навешал». Но на детвору его напыщенная строгость не оказывала совершенно никого воздействия.
А накануне майских праздников среди тех подростков объявился еще один пацаненок. На вид ему было лет десять, не более, и внешне он был очень похож на беспризорника времен НЭПа, запечатленных советской кинохроникой. Скудная одежда, в которую был облачен этот худой бача, состояла из дырявых штанов, из которых он давно вырос, и не менее драной рубахи на выпуск. Загорелое, чумазое лицо, стриженая под «ноль» голова с торчащими в разные стороны ушами-лопухами и огромные, карие глаза.
Когда он первый раз появился около их БТРа, именно на эти глаза Валька обратил внимание. Не на их размер, а на ту пронзительность взгляда, которая притаилась в глубине черных зрачков. Глаза не выражали никаких эмоций, в них не было ни страха, ни боли, ни жалости. Скорее, это был холодный взгляд взрослого человека. Такие глаза, точнее один глаз, Валька видел только у одного человека - у их снайпера Керима, когда тот целился в снайперский прицел своей винтовки. В отличие же от Керима, у этого пацаненка «целились» сразу оба глаза. Наверно именно это обстоятельство несколько смутило Вальку, когда при первом их знакомстве, он дал ему кусок выпеченного в Бригаде хлеба. Вместо того чтобы съесть его, пацан долго вертел в покрытых цыпками руках слегка заветренный кусок белого хлеба, разглядывая его со всех сторон, словно какую-то невидаль. А потом, не говоря ни слова, он положил хлеб на землю перед бронетранспортером, и, развернувшись на сто восемьдесят градусов, молча отошел в сторону, продолжая оттуда наблюдать за реакцией шурави. Перебегая взглядом от одного военнослужащего к другому, пацан словно фотографировал их своим глазами. В какой-то момент их взгляды встретились, и Валька почувствовал где-то внутри своего тела неприятное ощущение. Руки его словно онемели, а мозг полностью отказался повиноваться своему хозяину.
«Уж не гипнотизер ли он» - вдруг ни с того, ни с сего подумал Валька, но тут же отогнал эту мысль прочь. Да и действительно, разве может быть гипнотизером какой-то чумазый бача. Наверняка жрать-то хочется, да гордыня не велит брать кусок чужого хлеба. Ну, да и хрен с ним – голод не тетка, захочет, съест.
Но в тот день пацан так и не притронулся к лежащему в дорожной пыли куску хлеба, хотя проторчал у бронетранспортера до тех пор, пока экипаж не снялся с поста и не укатил на ППД у моста Пули-Тарнак. На следующий день он объявился вновь, появившись у БТРа словно из-под земли. Молча сидел в сторонке на корточках, наблюдая за действиями военных. Валька полазил в БТРе и среди прочего хлама, хранящегося в его чреве, нашел старую, промасленную панаму. Вытащив из неё облезлую звездочку, он спустился с броника и, не спеша, подошел к пацаненку.
- Держи бакшиш! – Валька разжал ладонь руки, и звездочка перекочевала в маленькие ладони ребенка.
Бача с минуту разглядывал шуравийский подарок, а потом, сняв с головы старенькую тюбетейку, закрепил в ней звездочку. Закончив дело, он нахлобучил головной убор на прежнее место.
С этого дня душа у пацана словно оттаяла. Он стал улыбаться при встрече с военнослужащими, изучил несколько обиходных русских фраз, которыми успешно пользовался при общении с ними. Не отказывался он теперь ни от хлеба, ни от говяжьей тушенки, ни от сгущенного молока, которыми его иногда потчевал Валька.
А как только стали созревать абрикосы, стал он для Вальки основным сборщиком фруктов. Абрикосы что росли на свесившейся из-за дувала ветке, Валька и его товарищи обобрали в течение нескольких дней, сразу же, как только они окончательно пожелтели. Сначала они ели спелые абрикосы всем экипажем, но как только похвастались о халявном деликатесе своим сослуживцам, сразу же получили «партийное задание» - обеспечить ими и остальных бойцов.
В два ведра, которые им выделил старшина роты, уместился весь урожай, что Валька собрал с той самой ветки. Но, аппетит, как говорят, приходит во время еды. Прослышав о существовании созревших абрикосов, комбат тоже дал экипажу задание: привезти ему их не меньше снарядного ящика. На сей счет, у него тоже появились кое-какие планы. Одно ведро он собрался отвезти в госпиталь, где его всегда ждала военно-полевая подруга - Светка, а из остального урожая можно было «заквасить» хорошую настойку. А то все самогон, да самогон.
Начальник отделения попытался, было, отбрехаться, мол, дерево растет за дувалом, а через него без лестницы не перелезть, но комбат быстро пресек все эти отговорки.
- Сержант, ты чего, не понял что это приказ? Вот иди и исполняй его, вместе со своими раздолбаями. Об исполнении доложишь мне лично. Ну, а коли у тебя нет собственных мозгов, для того, чтобы справиться с таким простым заданием, даю вводную - за дувалом засели «духи», которых необходимо уничтожить. Тебе БТР дали не для того, чтобы ты на нем штаны протирал, да свою задницу катал. Вот и докажи, на что способна советская бронированная техника.
Сержант отлично понял, к чему клонит комбат. При очередном выезде на пост, он дал команду механику-водителю «слегка» наехать на дувал передком БТРа, отчего в нем образовалась огромная брешь. Потом только сообразил, что заваливать саманные блоки, из которых был сложен тот дувал, нужно было не сзади «капонира», а где-нибудь рядом, поскольку задок БТРа теперь был практически не защищенным. Но, как говорится, дело сделано. Как только закончится эта «эпопея» со сбором урожая, общими усилиями сложат они назад часть этих блоков, так, чтобы хотя бы корпус бронемашины прикрыть. Кто знает, что там, на уме у «духов» - а ну как шмальнут через дыру из гранатомета.
Пока остальные члены экипажа наблюдали за дорогой, Валька усиленно собирал абрикосы. Дерево было большим и раскидистым. Плодов было столько много, что ему не пришлось даже залезать на дерево. Правда, прежде чем крутиться под деревом, он внимательно осмотрел поросшую сорняком землю. Но ни растяжек, ничего другого подозрительного, он там не обнаружил.
Кроме ящика для комбата, набрал он тогда еще несколько ведер абрикосов. Обеспечил, так сказать, всех страждущих. А после этого пошло – поехало. Поездки на боевое сопровождение автоколонн, для их экипажа теперь больше напоминали выезды на сельхоззаготовки, Пожалуй, не было такого дня, чтобы они возвращались в ППД без урожая. Правда, доставать абрикосы становилось все сложнее, поскольку при сборе фруктов теперь приходилось лазить по дереву, ветки которого сплошь и рядом были утыканы острыми шипами. Благо дело, в сборе урожая Вальке стал помогать его новоявленный помощник. Бача лазил по дереву, а Валька снизу давал ему указания, где тому лучше собирать спелые абрикосы, да принимал спускаемое по веревке резиновое ведро, куда пацан складывал собранные фрукты.
В тот день их БТР как обычно приехал к месту несения боевого дежурства. Саперы проверили щупами грунт в «капонире», но не найдя ничего подозрительного, дали добро на въезд бронетранспортеру. Бача уже дожидался в сторонке, и когда БТР занял позицию, не спеша подошел к солдатам. Вид у него, был каким-то измученным, словно он не спал всю ночь, а на Валькин вопрос: «Что случилось?», ответил неохотно, мол, видимо съел что-то вчера не совсем свежее, и поэтому сильно разболелся живот.
«Что-то темнит», - подумал про себя Валька. Вон и ссадина какая-то появилась на щеке, да и на запястье левой руки синяк виднеется. Наверняка подрался с кем-то из сверстников. А может быть, те просто избили его за чрезмерно дружеские отношения с шурави. Такое среди местных жителей особо не приветствуется. А возможно его друганы завидуют тому, что он вот так вот запросто с ними общается. В последние дни тем более.
Абрикосовое дерево было практически уже пустым. Только на самой его макушке продолжали желтеть насколько сотен крупных плодов. Их то и решил Валентин напоследок собрать. Как-никак, но с ведерко должно было набраться. Бача по привычке полез на дерево, а Валька остался стоять под деревом, дожидаясь, когда сверху на веревке спустится абрикосовый бакшиш.
Наблюдая за проходящей автоколонной, Сергей Белолобов так увлекся, что совсем упустил из виду и сидящего на дереве пацаненка, и своего подчиненного. Оглянувшись назад, пацана на дереве он не обнаружил.
Громко позвал Валентина, но тот почему-то не отозвался.
У Сергея неприятно засвербило под ложечкой. Такого еще ни разу не было, чтобы Валентин не откликнулся на его зов. Соскочив с БТРа, Сергей передернул затворную раму автомата, и стал осторожно подходить к пролому в стене. Заглянув внутрь двора, он не увидел там ни Валентина, ни пацана. И только подходя уже к дереву, он обратил внимание на то, что среди высокой сорняковой травы что-то желтеет.
То были абрикосы. Вывалившись из упавшего на бок резинового ведерка, они кучкой лежали на земле. Чуть поодаль, спиной кверху и раскинув руки в разные стороны, лежал Валька. Лицо его уткнулось в землю, а откуда-то из-под скулы выбивалась пульсирующая струя алой крови. Все правое плечо и предплечье солдатской робы было забрызгано кровью.
Сергей сразу все понял. В бессильной злобе он надавил на спусковой крючок автомата и выпалил весь магазин в находившиеся в глубине двора развалины дома. На выстрелы прибежал механик-водитель. Завидев стоящего с искаженным лицом командира отделения, и лежащего на земле у его ног Вальку, он не сразу сообразил, что за трагедия только что разыгралась в этом заброшенном дворе
А когда первый шок у обоих прошел, они попытались поднять с земли тело сослуживца, с тем, чтобы перенести его на БТР. У них еще теплилась надежда, что Вальку можно было спасти. Они тогда и предположить не могли, что неизвестный убийца, а может быть убийцы, приготовили для них сюрприз, в виде двух «градусников», для чего были использованы две «Эфки», хранившиеся до этого в подсумке у Валентина.
Первым о происшествии узнал командир взвода, которому экипаж БРТа на очередной вызов по радиостанции ответил глубоким молчанием. Заподозрив неладное, он рванул на своей БМП к не откликающемуся на вызовы посту сопровождения, где и обнаружил ужасную картину. А примерно через час на месте происшествия работали сотрудники джинаи (уголовного розыска) царандоя, хадовцы и представители 70-й ОМСБ. При осмотре заброшенного двора ими были обнаружены трупы троих советских военнослужащих, у одного из которых было перерезано горло, а двое других скончались от множественных осколочных ранений. Автомат и подсумок с магазинами одного из военнослужащих, ни на месте происшествия, ни в БТРе так и не были найдены. Зато на развалинах дома, что стоял в том заброшенном дворе, была найдена засаленная детская тюбетейка, с приколотой к ней пятиконечной звездой. На внешней стороне тюбетейки были отчетливо видны впитавшиеся капли крови.
Кто именно был причастен к смерти Валентина и его однополчан, навсегда осталось тайной, хотя, ни у кого не вызывало сомнений, что именно «духи» приложили к этому свои кровавые руки. А тот бача, что до этого постоянно крутился возле советского БТРа, в Дехходже больше не появлялся. Не исключено, что, оказавшись невольным свидетелем совершенного моджахедами кровавого преступления, он сам стал их очередной жертвой.
Вот только афганские оперативники джинаи почему-то сразу же заподозрили его в совершении тройного убийства шурави.
Хотя, кто знает, как все произошло на самом деле. На афганской войне бывало всякое.
 |
 |
 |
 |
 |
© ArtOfWar, 2007 Все права защищены.