Art Of War©
История афганских войн

[Регистрация] [Видеоматериалы] [Рубрики] [Жанры] [Авторы] [Новости] [Книги] [Форум]

Скрипник Сергей Васильевич

Сынок, не убивай на Рождество…


© Copyright   Скрипник Сергей Васильевич  (scripa1313@mail.ru)
Добавлено: 2010/01/24
поэма Афганистан -1979-1992
Аннотация:
Памяти моей мамы Евдокии Ефимовны, умершей 25 декабря – в день католического и новостильного православного Рождества.

Обсуждение произведений

(Баллада о матери)



Был Новый год, когда меня проездом
В мой отчий дом случайно занесло.
Как гонит по дорогам и разъездам
Военное лихое ремесло,

Всяк знает, кто хоть раз шинель примерил
Армейскую, – без роздыха, без сна.
Познал я эту гонку в полной мере:
Пусть жарит лето, буйствует весна,

Зима швыряет замети(1) пригоршни,
В листву вплетает осень позумент, –
Она не спросит, слаще или горше
В ёё мне круговерти в тот момент,

Когда остановлюсь, взгляну назад я
И попытаюсь дух перевести,
Чтоб вновь вперёд, на слом, кругами ада
Бежать, не разбирая мне пути.

А тут три дня вселенского покоя,
И мама, и тепло её руки,
Утраты, страхи где-то за рекою
Остались, безнадёжно далеки.

И ёлка – просто диво! – иглы тонки,
Шары и блестки – память детских лет,
За кольца не подвешены лимонки
На ней в гирляндах пулемётных лент.

И думал я, сумняшеся ничтоже,
Как чудно без прикрас и закавык,
Что всё вокруг нисколько не похоже
На то, к чему с недавних пор привык.

Три дня промчались быстро, как мгновенье, –
Отъезда неизбежность столь горька! –
До сути пробирало дуновенье
Нас легкого, казалось, ветерка,

Стояли мы, – а всем, друзья, на свете ль
Так довелось прощаться? – давний сон…
Сказала мама, был тому свидетель
Вокзала кишиневского перрон.

В тот миг в её душе светилась сила,
Пред ней моя склонилась голова,
Украдкой мать меня перекрестила,
Произнеся заветные слова:

«Послушай же меня, пусть трудно будет,
Но в том есть божьей правды торжество,
Никто тебя за это не осудит:
Мой мальчик, не стреляй на Рождество!

И постарайся – нас никто не слышит,
Пока мы здесь с тобой стоим одни,
Война, она хитра, и всё не спишет, –
Не убивать во все другие дни.

Ведь это грех, душа болеть устанет,
Куда там ранам рваным ножевым!
Ничто так сердце бедное не ранит…
Но главное, сынок, вернись живым».

Потом в купе, глаз не сомкнув и в полночь,
И позже – за окном уж брезжил свет, –
я сомневался всё, как же исполнить
Мне мамин неожиданный завет?

Как не стрелять, коль «дух» перед тобою
Ждёт, чтоб тебя убить? – была печаль!
Зачем же в поддавки играть с судьбою?
Так думал я, а поезд нёсся вдаль

Средь видов зимних – блёклых и неброских,
Пейзаж под стать был мыслям невпопад.
Сходились рельсы у застав московских,
А там Ташкент, Кабул, Джелалабад…

Два дня, и оказался вновь за краем
Я мирной жизни, где царит сполна
Та злая ведьма, что мы называем
Одним страшащим именем – Война.

Так год прошёл, и всякое бывало,
Как есть, как будет, как случалось встарь,
Вся жизнь – от перестрелки до привала,
И падал снег, и снова был январь.

Мы в насквозь продуваемой палатке –
Причина очень веская была –
Накрыли стол, и были речи кратки,
И ёлочка стояла у стола,

Точь-в-точь как мамина она – стройна, духмяна,
В иголках – ощетиненных ежах,
Но всё ж не та… похожа на душмана,
Вся в пулемётных лентах, штык-ножах,

В лимонках и оптических прицелах,
Ну, а вокруг мальчишки лишь одни…
Их всех ждут дома невредимых, целых
Родители, считая в муке дни.

Но как спасти невинных душ десяток,
Вдруг вопрошает чувство в нас вины,
Среди засад, подстав, предательств, схваток,
Среди чужой, «неправильной» войны?

Как быть среди афганского ненастья,
Коль отняла троих уже земля
Со дня, как лишний год отбили счастья
Всем нам куранты древнего Кремля?

Их поминать осталось нам, ребятки,
А если смерть мы видели в гробу,
К чему в канун сочельника, на святки
Гаданья на солдатскую судьбу?

А там как знать – храм ли себе воздвигнем,
Умчимся ль за небесный окоём(2)?
Все будем живы, если не погибнем!
Вернёмся к мамам, если не помрём!

Но тут приказ: всем срочно собираться
И выступать, спеша на всех парах…
Неужто и сегодня кто-то, братцы,
В чужих навек останется горах?

По склону мчались вверх, но нашим душам
Было легко в ту ночь, как никогда,
Ведь вслед, взойдя над сонным Гиндукушем,
Светила Вифлеемская звезда.

А впереди, нам встретиться с ней скоро,
Нагрянув с гор в смертельном марш-броске,
Со всех сторон обложенная свора
Бандитов билась в каменном мешке.

Для них спасенье – узкий лаз ущелья,
Что было рядом с нами, в двух верстах,
Не дать им просочиться этой щелью,
Встать на пути за совесть – не за страх.

Проход захлопнут был, военный опыт
Меня заставил вслушаться во тьму,
В ушах моих стоял надсадный шёпот,
То крался враг, и вторили ему

Шакалий вой, мяуканье манула,
Ещё какое-то рычало существо,
И вздрогнул я, меня как резануло,
Я вспомнил: «Не стреляй на Рождество!»

Собравшись, встал я в рост из-за укрытья,
Подняв платок, что вышила мне мать,
В глазах мелькали годы и событья,
Сегодня это многим не понять.
Сам объяснить, что на меня напало,
Что подтолкнуло сделать этот шаг,
Эмоции ль высокого накала
Иль что другое? – не могу никак.

Меня завидев, «духи» загалдели,
Послышались затворные щелчки,
Я чувствовал, как на меня глядели
Стальных стволов зловещие зрачки.

Стажер пошёл со мною – переводчик,
Не сильный ни в поступках, ни в речах,
Ничем не выделялся среди прочих,
Тихоней был, а вышло, что смельчак.

На лбу от напряженья жилка вздута,
Упрямый завиток на голове,
Студент-отличник – гордость Института
Стран Азии и Африки в Москве.

Да, вспомнил всё в ту самую минуту,
Когда шагнул навстречу ночи я,
Спросив себя вдруг, а зачем ему-то
С судьбой шутить на кромке бытия.

А темень непроглядная, слепая
Меня в упор сверлила, как удав,
Я шёл нетвердо, медленно ступая,
Едва в тот час с собою совладав,

И говорил, уже не вспомню что я,
Исполненный своих тяжёлых дум,
Держал платок, не шелохнувшись, стоя,
Гортанный слыша крик: «Mardoom!.. Mardoom!..»(3) –

В пушту толмач мой оказался докой,
Ему спасибо, или все же Бог,
Роняя с неба свет звезды высокой,
Возможно, в то мгновенье нам помог.

Случилось чудо, тьма зашевелилась
И стала выползать змеей на свет,
Впоследствии мне часто это снилось,
И я никак не мог найти ответ,

Как сталось так, что воины аллаха –
Кто клятвы верности пророку не давал –
Подняли руки вверх, трясясь от страха,
Под ноги бросив весь свой арсенал?

Их было втрое больше нас, допустим,
Но наш заслон – пройди, попробуй, сквозь,
И «духи» знали, мы их не пропустим,
Во что бы это нам ни обошлось.

Дул ветер с гор, снежинки били колко,
Но не было причины, чтоб грустить,
И мы мечтали о кремлёвской ёлке,
Чтоб все на ней трофеи разместить.

***

Теперь всегда об этом вспоминаю
Я в ту, что всех в году длиннее, ночь(4),
И сигарету не одну сминаю
В волнении, её швыряя прочь.

Дымлю на кухне, не сомкнувши глаз я,
С сомненьями в душе наедине,
Всё думаю, больную память дразня,
Про тех, кого оставил на войне,

И мысли все мои теперь о маме
С её (и ни при чём тут божество!)
Простыми материнскими словами,
Что многим жизнь спасли в то Рождество.

Наутро будет праздник светлый, добрый
В сиянии бенгальского огня,
И ёлку обовьёт гирлянда коброй,
Но это все давно не для меня.

А будет в горле ком, и будут слёзы,
Ни ликования, увы, ни торжества,
И в вазе загрустят четыре розы,
Ведь мама умерла в день Рождества.

Моя святая, любящая мама…



15-23 января 2010 года.

Примечания:

(1). Заметь - метель.
(2). Литературный идиомы: воздвигнуть храм – оставить о себе память; умчаться за небесный окоём – никакой памяти о себе не оставить.
(3). Mardoom – слово явно арабского происхождения, встречается во многих восточных языках и означает «народ», в частности, когда речь идет о обращении к скоплению большого количества людей, толпе.
(4). Дни зимнего солнцестояния, когда самая длинная ночь в году, длятся с 21 по 25 декабря.


счетчик посещений contador de visitas sexsearchcom
 
 
sexads счетчик посетителей Культура sites
© ArtOfWar, 2007 Все права защищены.