© Copyright   afgan    (greshnoff@mail.ru)

Добавлено: 2008/12/05

Память Парван

Годы событий: 1981
Обсуждение произведений

Николай Адамов

ПОВЕСТЬ О СЫНЕ (Глава третья)

...Не было попыток с его стороны ни в школе, ни в институте «увильнуть» от каких-то работ, на которые посылались школьники или студенты. Работал в стройотрядах (гостиница «Спорт» на Ленинском проспекте в г.Москве, детский городок ЗИЛа около Мелихова, Чеховского района; в последнюю перед отъездом осень был на уборке картофеля в совхозе «Красный балтиец» Можайского района).
На церемонии прощания в госпитале Бурденко выступавший студент говорил, что Игорь, когда его просили помочь другим закончить работу, никогда не спрашивал: а почему я? Он просто брал лопату, и ты чувствовал его плечо рядом.
Делал все по максимуму: учился – только на отлично; работал в стройотрядах – только с высшим коэффициентом, переводчиком – со всей ответственностью за порученной дело.
Вместе со студентами зарабатывал деньги на стройинвентарь, в частности, участвуя в массовках на съемках двух кинофильмов. В фильме «Москва слезам не верит» Игорь виден в кадре стоящим за главной героиней в эпизоде – кинофестиваль французских фильмов.
Переводчики в бюро были разные: и хорошие, и не очень. Игорь, по признанию товарищей, был одним из лучших переводчиков из-за прекрасного знания языка. Но не только языковые знания выделяли его среди переводчиков, но и знания страны, его личные качества (доброта, ум, организованность). Все это привлекало к нему внимание военных советников. Знакомые предупреждали отца, что в силу этого внимания очень велика у Игоря вероятность гибели: не в данной операции - так в другой, не с этим советником – так с другим.
В апреле 1988 года «Собеседник» (приложение к «Комсомольской правде») поместил письмо переводчиков кабульского гарнизона, в котором говорится: «Военный переводчик должен не только в совершенстве владеть языком, но и уметь пользоваться оружием, знать боевую технику, быть хорошо подготовленным физически, сильным духом. Важно легко входить в контакт с местными жителями (а для этого надо хорошо знать обычаи, традиции народа), быть готовым к любым неожиданностям. Изо дня в день наши ребята ведут агитацию и пропаганду среди местного населения. Бывало, благодаря разъяснительной работе предотвращались кровопролитные бои, а группы душманов переходили на сторону народной власти... Случаев, когда переводчики рисковали жизнью, можно привести немало. Мы всегда будем помнить и тех, кто погиб там:...Игоря Адамова... Хотим, чтобы их знали и читатели «Собеседника».
Всеми этими качествами, необходимыми для переводчиков, Игорь владел сполна. Только вот не мечтал он о карьере переводчика. Говорил, что очень хочет быть специалистом в области политических наук, которые изучал в институте, с глубоким знанием иностранных языков как инструментом для работы. К сожалению, погибнуть пришлось переводчиком в афганской форме. На афганской земле. И не по своему выбору.
Что случилось в операции, как погиб Игорек, нам уже, по-видимому, никогда не узнать, поскольку, как нам сказали, батальон попал в засаду, и от него ничего не осталось. Из бесед с товарищами Игоря, возвратившимися из Афганистана, с военными и другими должностными лицами, которые были в то время в Кабуле, и слышали об этом, вырисовывается такая картина:

Афганский батальон «спецназ» решал частную задачу – «очистка» от мятежников определенной зоны вблизи дороги Кабул-Чарикар-Саланг и дальше к советской границе – в районе между Чарикаром и Баграмом, т.н. осином гнезде. Это была «чистка усов (отрогов)» Панджшерской долины. Скорее всего, операция проводилась в рамках широкомасштабной операции по освобождению от мятежников Панджшерской долины.
Говорят, что батальон должен был взаимодействовать с советской ротой спецназа, на это может указывать и запись в дневнике Игоря о посещении советской роты перед убытием батальона в операцию – 8,9 августа, но взаимодействия почему-то не получилось. Похоже, батальон в ночь с 10 на 11 августа был выброшен вертолетами на территорию, контролируемую противником. 17 августа, проведя семь дней в операции, он попал якобы в засаду и разбежался. Попытка советника и переводчика организовать сопротивление успеха не имела. Все трое, включая радиста, были окружены и убиты…

Что писал нам Игорек в письмах?

3 июня

Работаю по-прежнему в бюро переводчиков министерства обороны. Работа спокойная. Когда есть перевод – работаем, нет перевода – отдыхаем («раствор йок – сижу куру»). Хорошо, хоть ездим в командировки. Для меня это очень интересно и полезно – узнаешь много нового, да и хорошая языковая практика… Так что, братцы дороженьки, не обижайтесь, если не сразу будут приходить ответы на ваши письма – может быть, я буду в командировке…
На душе у меня ничего особо тяжелого не бывает: здесь я уже пообвыкся, так что жить можно.

22 июня

Советы, что получил папулька от А.Н.Д., абсолютно правильные. Но за меня не беспокойтесь, я придерживался и придерживаюсь именно такой линии. А бюро наше очень даже связано с командировками, но мне это очень даже нравится, так можно многое увидеть и понять…

7 июля

За командировки не беспокойтесь. Это далеко не тот случай, когда требуется постановка задачи «выжить», и на прошлую войну все это совершенно не похоже.

9 июля

За меня и вовсе не беспокойтесь,…я все это понимаю, надеюсь, что вы не очень то сомневаетесь в моем благоразумии. Ничего – прорвемся!!!

Последнее письмо, которое мы получили от сына, датировано 4 августа. Были ли письма еще, мне не известно. Об уходе в операцию с 203 батальоном «спецназ» ДРА мы узнали из дневника Игоря и телеграммы в Генштабе.
Хоронили Игоря, не открывая цинкового гроба. Из акта вскрытия известно, что среди многих ран, происхождение которых определить не удалось, в теле сына было выявлено пять огнестрельных ранений, остатки оболочки и сердечника пули, кусочек болта. Имелись также колото-рубленные раны в области лица и резаные – в височной части головы, уха. По мнению врачей, они были нанесены после смерти Игоря.
«Смерть…наступила от множественных огнестрельных пулевых ранений головы, позвоночника, живота и левого бедра, вызвавших многооскольчатые переломы костей, массивные разрушения внутренних органов и мозга, повреждение крупных сосудов, повлекших за собой массивные кровопотери». Труп, как нам объяснили, больше суток находился на контролируемой противником территории.
По вопросу, как батальон мог попасть в засаду, высказывалось два мнения: первое: случилось это из-за предательства в батальоне и второе, учитывая характер местности и дорог, а также населенные пункты, которые батальон уже прошел за семь дней, не трудно было определить место его будущего появления. Возможно, сыграла такую роль и недавняя смена советника командира батальона. Новый советник вступил в эту должность 5 августа, то есть за пять дней до операции. Конечно, он не смог еще основательно во все вникнуть, и мог допустить ошибки.
Наиболее правдоподобным вариантом действий 203 батальона «спецназ» в операции представляется тот, согласно которому, батальон начал операцию 12 августа 1981 года прочесыванием совместно с советским подразделением деревни юго-восточнее аэродрома Баграм…В Саиде батальону было оказано сопротивление со стороны мятежников, в результате чего было ранено четыре солдата-афганца. Командир батальона, начальник штаба, начальник ХАД якобы заявили перед личным составом, что афганцы были ранены не мятежниками, а советскими солдатами, и, если кто-то из них будет убит, они – командование батальона – ответственности за это не несут, так как батальоном командуют русские, которые толкают их на гибель. Атмосфера неприязни и вражды к нашим советникам (советник, переводчик и радист) не исчезла и в дальнейшем.
13 августа батальон совместно с советскими войсками проводил боевые действия в районе Кала-Хаджа уезда Гулям Али, 14 августа – в центре уезда – деревне Гулям Али, 15 августа – в деревнях этого уезда Коуль Асьяб и Робот, 16 августа при прочесывании деревни Кала Байарид батальон встретил упорное сопротивление и после 4-часового боя отступил.
17 августа батальону была поставлена задача вести боевые действия в деревне Кала-е Нау уезда Гулям Али. На пути к указанному населенному пункту батальон столкнулся с мятежниками севернее Доубат Шахи. Командование батальоном вместо сказавшегося больным командира взял на себя начальник штаба. С пяти часов утра батальон трижды поднимался в атаку. Позже был вызван огонь артиллерии, в связи, с чем батальон отступил на сотню метров. Поскольку огонь артиллерии не был эффективным, оставленные позиции батальона тут же были заняты мятежниками. Начальник штаба не послушался советника и вместо наступления приказал отступать, оставив советников и нескольких солдат-афганцев перед лицом мятежников, которые окружили их и забросали гранатами…
Таким был наш Игорек. Таких высот он достиг в свои неполные 20 лет благодаря своей исключительной одаренности, трудолюбию и высокой порядочности, честности.

Безвременная гибель не позволила ему реализовать все свои богатейшие возможности. Пощади его судьба, разминись от в Афганистане со смертью, в какую личность он мог бы вырасти! Не говоря уже о том, каким бы счастьем для родителей была бы его жизнь, жизнь его детей – не дарованных нам ни по его, ни по нашей вине (он еще не был женат) внуков.
Печальнее всего то, что был он единственным у родителей. И никто с этим не посчитался, ни посылая его в Афганистан, ни посылая в боевую операцию в Афганистане. Ни с тем, что дед (отец матери) уже погиб в Великую Отечественную войну, а мать выросла за пенсию за него;; второй – умер вскоре после войны. Умерла также бабушка (по матери), вторая умерла уже после гибели Игоря.

Что здесь от судьбы, и что не от нее?

Игорь был натурой цельной, стабильной, целеустремленной. Поэтому и при роковом для него повороте событий он уже не мог быть другим. И как ни трудно было в операции, как ни чувствовалась близкая и неизбежная смерть, он не дрогнул и путей к отступлению не искал. Игорь оказался выше обстоятельств, в которые он был поставлен.

И жизнью своей, и смертью Игорь заслужил светлую память о себе.

Идут годы. Трудные годы без Игоря. Живем в условиях полного развала государства, смены оценок, в том числе афганской войны, чехарды в стане политических лидеров, их идеологической чересполосицы. Уже не найти виновников от государства (бывшего и его правопреемников нынешних), погубивших сына, забывших о своем долге перед его родителями. Уже в новой суверенной Беларуси кем-то запущена в обиход оскорбительная для погибших идеология «цинковых мальчиков» - идеология злобствующих «демократов-адрадженцев» и оплачивающих их потуги новоявленных капиталистов-спонсоров.
Вчерашние «поплечники» сыновей бросились в бизнес – не за принципами – за деньгами в политику. Напускную слезу по погибшим пускают лишь тогда, когда надо дальше продвинуться, больше урвать, затоптать ближнего.
К сожалению, проявились болезни «верхов» и в семьях погибших. Не всем хватило мужества, а может и общей культуры, развития, чтобы реально взглянуть на свою беду, увидеть, что и кем от них скрывается. И здесь есть стремление властвовать в среде себе подобных, тот же эгоизм, своекорыстие, потуги выпятить и показать себя. И безнравственное использование имен погибших. Куда уж тут до того, чтобы сообща поднять головы вверх и там наверху увидеть виновников гибели своих детей.

Игорь был награжден орденом Красной Звезды («За успешное выполнение задания по оказанию интернациональной помощи Демократической Республике Афганистан наградить Адамова Игоря Николаевича – переводчика персидского языка в Демократической Республике Афганистан (посмертно)». Из указа о награждении орденами и медалями СССР военнослужащих Советской Армии. Москва. Кремль. Л.Брежнев М.Георгадзе. 23 ноября 1981 г. №6059-х); орденом «Звезда» III степени ДРА (Постановлением Революционного Совета Демократической Республики Афганистан от 20.02.89 г.); знаком ЦК ВЛКСМ «Воинская доблесть» (6.10.81 г.); медалью «Воину-интернационалисту от благодарного афганского народа» (в соответствии с Указом Президента Республики Афганистан от 15 мая 1988 г. – 28.09.1988 г.); грамотой Президиума Верховного Совета СССР воину-интернационалисту (За мужество и воинскую доблесть, проявленные при выполнении интернационального долга в Демократической Республике Афганистан, Указ от 28 декабря 1988 г.)

Имя Игоря было присвоено пионерской дружине школы №109 Брежневского (Черемушкинского) р-на г. Москвы (протокол РК ВЛКСМ от 16 мая 1984 г.)
Игорь зачислен почетным бойцом студенческого строительного отряда «Восток» ИСАА при МГУ.

Удивительное безразличие молодого государства к наградам бывшей Родины, посмертно удостоившей своих сыновей за их мужество, за то, что не предали ее в трудную минуту. Они ее не предали. Они оказались преданными. Во всех государствах и во все времена посмертные награды были символами, вызывавшими уважение к погибшим за интересы государства, позволявшими отличать их от обывателей и прочей брюзги, улизнувшей от выполнения своего конституционного долга гражданина. Не трудно представить, какое государство нам создадут эти самотужные идеологи от денег и адраджения, требующие (!) ни много, ни мало – покаяния от жертв афганской войны (!?). А кто должен покаяться перед Игорем, единственным оружием которого в Афганистане была светлая голова, да прекрасное знание иностранных языков? Кто должен покаяться перед нами – родителями, у которых забрали единственного сына-студента, не военного – и вернули нам его в цинковом гробу?

Выходит, нет им дела до наших вопросов.

А пока радуются, ликуют все, кого обошла афганская беда, кто сумел правдами-неправдами отбиться от властодержцев-властолюбцев при погонах и должностях и спасти себя и своих детей от того, что они нам уготовили.

Потеряв голову от свалившейся беды, уже не на расчете, а на умопомрачении, мы совершили очередную ошибку: похоронили Игоря в Минске, увезли его от друзей-товарищей, среди которых и прошла его жизнь в Москве, с девятимесячного возраста до последних писем и звонков из Афганистана. И сами переехали сюда. Думалось, что среди родственников легче перенесем горе. К сожалению, свое горе – самим и горевать. Но узнали это, когда уже ничего нельзя изменить и обратной дороги нет.
Вот так просто оставили Москву, куда нас вынесла жизнь – ни связи, ни блат – и опустились на несколько порядков вниз, к тем знакомым и незнакомым людям, которым не дано было пробиться на союзный уровень, которые так и остались на «местачковым узроуни» с убеждением, что более высокого уровня развития, чем у них, н бывает. Уже местные «пупы-прыщи» требуют ответа, как мы оказались в Москве, был ли Игорь (погибший за много лет до «суверенитета») гражданином «Республики Беларусь»? и пр.

Самый трудный вопрос, который возникает из раздумий о судьбе сына: мог ли я спасти его от смерти в Афганистане? И люди часто спрашивают об этом.

Как только стало известно от Игоря, что студентов-афганистов , а также изучающих язык фарси посылают переводчиками к военным советникам в ДРА, я кинулся по знакомым, чтобы разузнать об этом. От одного из них узнал, что студентов направляют в воюющую страну с разрешения самых высоких инстанций и «туда лезть не следует». Другой сказал, что посылают студентов группой, не добровольцами, а в обязательном порядке, как на практику в изучаемую страну. «Вас не поймут, если вы предпримите какие-то меры по отводу сына от поездки».
Игорек подтвердил, что посылают не отдельных одиночек-добровольцев, а в обязательном порядке всех студентов «дари» и «персов». Всего с двух факультетов (соцэка и истфила) набралось 21 человек. Послали 19. Двоих все же кому-то удалось отвести от поездки. Одного, по слухам, отвели по причине осведомленности в секретах (служил в ГДР и знал какой-то новый танк). Понятно, что взрослые дяди дурили детей. В этой ситуации напрашивался выход – бросиь институт… Но это было не для Игоря. Он так стремился в этот институт и поступил в него благодаря не только знаниям, но и огромной силе воли, что эта мысль отпала сразу. В институте все у Игоря складывалось превосходно, учился на отлично, получал самую высокую стипендию по тем меркам, и уход из института сильно бы ранил его. Но самое главное, по-видимому, в том, что уход из института не решал проблемы с Афганистаном. Как призывник, уйдя из института, где была военная кафедра, он попадал в сферу действия райвоенкомата. А там бы не преминули «афганиста» направить в Афганистан, но уже в качестве рядового солдата. Что лчше?
Успокаивало (и расхолаживало) и то, что студентами занимается непосредственно Главное Управление кадров Министерства обороны СССР и административный отдел ЦК КПСС. Как-то не верилось, что можно погибнуть под патронажем таких высоких инстанций. К тому же знакомые твердили, что к студентам там, в Афганистане относятся очень бережно.
Брехней все это оказалось, в конечном счете. Бережно относились к З-ву (внуку б.председателя СМ РСФСР, позже послу СССР в ДРА), Ал-ву (сыну советника-посланника там же в Афганистане, которого с целью сохранения перевели в посольство под крылышко к отцу), к другим породистым и именитым детям. К сожалению, ни своим положением, ни связями в ряд сильных мира того я не вошел. Потому и не знал подлинной обстановки вокруг сына в Афганистане. Да и кто бы мне открыл тайные ходы чиновников в погонах из аппарата Главного Военного Советника в ДРА, сынка генерала (начальника над переводчиками Б-ва), которые за два ящика коньяка могли предоставить безопасное место дань дающему и закрыть дыру, из которой выход только летальный, беззащитным. В родительской беспомощности перед власть предержащими и кроется трагедия Игоря. И там больше в ней вина государства, породившего эти пороки. Не смог Игорек противостоять им одним только здравым смыслом. Они оказались сильнее его.



Третий слева - Игорь Адамов с группой студентов-переводчиков в апарате ГВС в Афганистане, 1981 год.

Боль наша многократно сильнее и неутешна еще и от сознания того, что где-то в глубине души Игорек верил в могущество родителей, считал, что в трудный час от них придет спасение.
Прости, Игорек, за обманутые надежды. За все, что случилось, что не спасли мы тебя.
Прости и за эти, хоть и искренние, но запоздалые слова, не имеющие сейчас для тебя никакого смысла.
3 августа 1996 года в г. Минске, в Троицком предместье, открыт памятник воинам-интернационалистам, погибшим в Афганистане. Мы с мамой Игоря зажгли свечу и возложили цветы у таблички с его именем. Очень чувствительно и трогательно все это было, особенно, если помнить, что через две недели (17 августа) исполнится (ни много – ни мало) 15 лет со дня его гибели в Афганистане.
Памятник есть. Но по-прежнему нет ответа на вопрос: кто распорядился жизнью Игоря? И нашей тоже? Почему вообще возможно распоряжение не своими жизнями?

ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ