© Copyright   afgan    (greshnoff@mail.ru)

Добавлено: 2007/03/22

Мемуары Афганистан -1979-1992

Аннотация:
Александр Тумаха, Владимир Войт. 3 ДШБ 56 ОДШБр. 1981-1983 гг.
Обсуждение произведений

Владимир Войт:
Про бензовоз.

Как правило, при малейшей опасности душманы уходили под землю в катакомбы, где мы их достать не могли. Заходишь в дом, стоит горячий чайник, чай разлит на четыре персоны в чашки, и никого. Внутри двора дома вход в "Кяриз" - колодец. Все колодцы соединены между собой подземными ходами. Никто из наших бойцов в кяризы входить не пытался, там всегда была опасность быть убитым. Обычно, самое большее, просто кидали туда гранату. Когда мы покидали дом, душманы выходили из колодцев и стреляли нам в спину.
Как-то один агент-афганец рассказал о ходах сообщений под землей в одним из кишлаков. Произвели аэрофотосъемку, для этих целей у меня попросили мой "Зенит". По фотографиям подробно изучили улицы кишлака. Была спланирована операция.
Батальон вошел в кишлак. Душманы по привычке ушли в кяризы. Наши солдаты на БМД блокировали все выходы из-под земли. Центральный вход был прямо на главной площади. Отловили одного местного и отправили его в катакомбы с требованием сдачи в плен. Афганец взял керосиновую лампу и маленькое зеркальце. Через некоторое время он вернулся, сказав, что внутри никого нет.
Тогда прямо в центральный вход слили несколько тонн горючего. Пары бензина стали выделяться из всех выходов - входов. Но никто из катакомб так и не появился. Офицер нашего батальона произвел выстрел из ракетницы в центральный вход, раздался гигантский взрыв, пламя полыхнуло на 15-20 метров. Местами земля на площади трескалась, и появлялись кратеры. Ударной волной выбросило изнутри погибших летучих мышей, в ручейках воды, вытекающих из-под земли, мы увидели дохлую рыбу. Бойцы занялись рыбалкой, собирая её. Она была довольно большого размера, так называемая "маринка". Но вся рыба сильно пропахла бензином, ее естественно выкинули. Некоторое время выждали, внутрь пещер подсосало воздух, снова образовалась воздушно-бензиновая смесь, мероприятие повторили. Затем того же мужика снова послали внутрь, через некоторое время он за воротник вытянул тело одного из погибшего душман. Площадь ожогов была около 100%. Войти дальше внутрь было невозможно из-за высокой температуры, огромного количества окиси углерода, отсутствия кислорода. Батальон начал выдвижение обратно в расположение.
По пути нас обстреляли, но без жертв. Потом по разведывательным данным и голосам "из-за бугра" мы узнали об уничтожении довольно большой группы душман. Вражеские голоса говорили о том, что мы применили химическое оружие, что не соответствовало действительности. Весь батальон заочно приговорили к смерти, неделю мы ожидали нападения в полной боевой готовности, но душманы не пошли на прямую атаку.

Александр Тумаха:

МИРОВАЯ СЛАВА.

5 сентября 1982 года я, и командир нашего хозвзвода прапорщик Вареньев, уехали в отпуск. Вместе до Кишинева, Вареньев жил в Дубоссарах. В Ташкенте встретили нашего комбата после ранения, майора Шлепкина, он ехал тоже домой, но уже на комиссацию. Очень хорошо посидели в ресторане аэропорта.
Шлепкин спрашивает: "Что Вы там, в Бараках натворили?". Мы же ничего не знали, что про наш батальон по "вражьим" радиостанциям молва идет (Би-Би-Си и т.д.).
А дело было так: 28 августа очередное сопровождение, основные усилия батальон сосредоточил на участке дороги от Мухамедки до расположения, практически прошли спокойно, сняли две мины в ущелье, да в районе разрушенной школы завязался огневой бой.
Пока колонна стояла возле батальона, разгружали продукты, боеприпасы, сливали топливо, восьмую роту отправили, после снятия с блокпостов на дороге, на расчистку "зеленки" за сопкой с "Ласточкиным Гнездом", в сторону Гардеза, с полкилометра до пустыни (до кишлака Акундхейль, где сухое русло реки Логар, где Сашу Кожинова потеряли). Там было много кяризов.
После разгрузки в батальоне наша рота повела колонну к перевалу Терра. Мы на перевале передавали ее 1 ПДБ из бригады. Начали движение, прошли километра полтора, из кяриза выскакивает дух, и из гранатомета - в наливник. Граната вошла в двигатель, топливо не вспыхнуло, НШ командует: "Бензовоз к кяризу и слить с него топливо". Я притаранил бензовоз ко входу, развернулся и стал догонять колонну. Через минут двадцать, мы уже были в пустыне, взметнулся факел. Потом Серега Лещишин рассказывал: после того, как слили бензовоз, ракетницей подожгли вход, под землей гудело страшно, а факел поднялся на метров семь.
К вечеру в батальон делегация от афганцев. Оказывается, в кяризе находилось 52 "мирных" дехканина. НШ ставит нам, 7-й роте, задачу, чтобы с утра проверили кяриз. Мы с ротным подъехали туда, а смрад стоит неимоверный! Я попытался спуститься с бойцами, но, дальше, вглубь, ниже четвертой ступеньки можно было только задохнуться.
Мы уехали, ГРУшники (группа в нашем батальоне была) потом довели данные: в кяризе находилась банда, которая как раз набрала к себе добровольцев - "мирных", и с ними находился главный банкир логарских "духов" с деньгами, но афганцы всех представили мирными. Сколько потом было выпито кишмишовки, самогона комбатом и НШ с афганцами, чтобы в списке присутствовали только "духи", я был на подвозе спиртного в ХАД...
В общем, конфликт замяли, но "Голоса" это разнесли по всему миру.

БОЕВАЯ ПОДГОТОВКА.

Я веду рассказ только о боевых подразделения, так называемых "линейных", "строевых". Не об автомобилистах и аэродромной обслуге, не о "технарях" и тылах, о них напишут те, кто там служил, у них своя служба; а о тех, кто стирал ноги "по самое не могу" на "зелёных лужайках", кто ловил "глюки" в горах, не имея права пошевелиться, где каждый неверный шаг стоил жизни не только тебе, но и твоим товарищам, где крайний глоток воды и то на всех и только по команде. Где бронёй прикрываешь колонны наливников и скидываешь КАМАЗы в ущелья, рискуя сорваться или подлететь на мине, где дрожащими руками и щупом "сюрпризы" дорожные выковыриваешь...
"Каждый баран носит свой курдюк".
"Наша жизнь" зависела во многом от той "закваски", которую получают в училищах молодые офицеры, а жизнь подчиненных всецело от того, как взводные и ротные были подготовлены и воспринимали действительность и окружающую обстановку.

Анализируя процент потерь:
Солдаты и сержанты - 30-35% боевые потери, остальное болезни и разгильдяйство.
Младшие офицеры - 80 % боевые... лейтенант, старший лейтенант, капитан - батальонное звено.
Сама служба в "штурмовых" подразделениях ко многому обязывала, служила сильным стимулом в боевой и психологической подготовке. "Штурмовики" наносили ощутимые потери моджахедам, но, кроме чисто "специфических" (засады, налёты, реализация разведданных и т.д.) задач, мы ещё выполняли задачи по сопровождению колонн, участвовали практически во всех армейских операциях.
Не буду петь оды, но на уровне - взвод, рота вопросы подготовки и действий солдата в бою у нас решались, несмотря на болезни, отрыв личного состава - продолжать дальше не буду... это не наша вина - это наша беда.
По памяти: американские войска имели на момент 1985 года 52% тыловых и обеспечивающих подразделений, у нас таких было только 18%, и их - тыловые задачи, выполняли боевые части и подразделения.
Вопросы идеологии и политики нас не интересовали, только политзанятия с партийной "штамповкой" четыре часа в неделю, а остальное всё на глазах друг у друга. А кто ты на самом деле - показывает только война. Только она ставит все точки над "і". И мы совсем не мучались проблемами, ''насколько аморальны наши действия, насколько моральна эта война''. В Афганистане я выполнял свою работу, стремился делать ее добросовестно и профессионально. Этому учил и ребят своих, а цена этому - ЖИЗНЬ.

Ни один американский офицер не поднимет в атаку подчинённых, пока по опорному пункту не выложат N-ное количество снарядов, авиация не "отработает" и не перепашет всю округу... только ИХ взводный может поднять бойцов в бой.
А у нас?
У нас планы, у нас "нелетная" погода, у нас боеприпасы не подвезли... у нас в 6.00, хоть умри, но "яйца бойца должны зависнуть над окопом противника...", у нас взаимодействие на последнем месте... всё остальное МОИ проблемы... не было у нас в Афгане той войны, которую учат по уставам и учебникам.
Четыре- пять лет в училище для офицера, полгода в учебке или в учебном центре для бойца - это не "эйфория" и "панацея" от всех бед, это начало, только начало, того, что на войне называется подвигом.
"По себе манишку шью..." - пока сам первую кровь не увидел, пока сам рваную рану кулаком не зажал, пока сам первую "культю" в руках не подержал, пока на госпитальных койках не повалялся, офицером себя не чувствовал. Так просто - обученный "бычок на заклание". Потом появился опыт... называется боевым. Никакими занятиями, никакими учениями и россказнями о ... его не заменишь. Он или есть, или его нет. Но учиться постоянно самому, и учить подчиненных - святая обязанность командира, а вот как...
Иногда, почитав афганские мемуары, создается впечатление, что бойцы и офицеры встречались только на боевых, как давние знакомые - не более, а потом у одних своя жизнь, у других своя, до следующих выходов. Не так это было... хотя бы у меня. Кто-то рассмеётся, кто-то пальцем у виска покрутит, но здесь я желаемое за действительное не выдаю.

Имам-Сахиб.

Сидим в кубрике после ужина со взводными, готовимся к занятиям.
Да-да, к занятиям! Занятия проводили согласно "Расписания...". Конспекты. Планы. Схемы. А политзанятия святое дело, не дай бог срыв - ЧП, взыскание в учетной карточке обеспеченно. В роте из офицеров три коммуниста - я, ротный и замполит (Тумаха, Портнов, Ветошкин). Обязаловка по прессе - "КВС", "Правда", "Красная Звезда" и "Фрунзевец". Пресса приходила редко, на вертушках сбрасывали, всё зачитывалось до дыр.
"Полевые" занятия проводились в расположении взводов. Такой метод называется "пеший по-машинному". Двор огражден стеной под два метра и по периметру десять на пятнадцать метров. Вот в этом дворике все занятия и проводили.
Пока не "усохло" в голове всё то, чем напичкали в училище, старался всю информацию "слить". Взвод-то весь обстрелянный, почитай с самого ввода. Основа всего - практика. Чем бойцов завлечь? Теорией. Вот тут-то я на коне. Ничего, интерес появлялся, из-за КЯ-73 (три штуки в роте было), на огневой подготовке, так вообще и на приём пищи не хотелось идти, особенно ночью. Проблема одна - батарейки. Азарт так затягивал, похлеще игорных домов...
Тема "Взвод в обороне".
Теория.
-- Взвод обороняет взводный опорный пункт по фронту до 300 метров...

Ребята смотрят на меня как на придурка. Конспект в сторону:
-- Принесите мины.
-- Кто покажет как работать с "МОНкой", "ПЗМкой"?
-- Как установить?
-- Как снять?
-- Маскировка?
Неизвлекаемость... дальше, больше ...
Выверка НСПУ.
Питание в пустыне.
Физические нагрузки ... снятие усталости..., связывание и конвоирование пленных, распределение боекомплекта. Ребята давят практикой, я теорией. Споры... приходим к единому знаменателю - все удовлетворены. "Войнушка" показывала, что такой подход к обучению наиболее эффективный.
Основной мой принцип: "Делай как Я, а не - делай, как я сказал..."
Кромсаем "лифчики" из плавжилетов. ИПшки на левые рукава пришиваем. БМДшки под фон местности раскрашиваем, камуфляж наносим.

Был приказ - в связи с детонацией боеприпасов в БМД после подрывов, ПТУРы все расстрелять, кумулятивные снаряды не возить. Я не знаю, кто и чем жил в верхах, но у нас в роте "Малютки" давно в ружкомнатах "пылились". Рота вся "повеселилась", когда сорок ПТУРов "в расход" пустили. Правда, штук семь-восемь не слушались команд, а пару так вообще с направляющих не сошли.

Бараки.

Было у нас три программы боевой подготовки мотострелковых, разведывательных и десантных подразделений. Какой хочешь, той и занимайся. Согласно приказам, изменения в них могли вносить только начальники, которых у нас батальоне не было. Комбату нашему разрешалось только изменять количество часов на отработку учебных вопросов. При проверках у офицеров смотрели конспекты занятий. Например "Рота (взвод) в наступлении", "в обороне" и т.д.
На разводе, только конспекты проверяли - это основной критерий подготовки к занятиям, остальное в расчет не бралось, всё отдавалось на откуп младшим офицерам. Поэтому у нас занятий по слаживанию рот и батальона, вообще не проводилось, в крайнем случае "на пальцах". Батальонная и ротная тематика проводилась взводными, каждый варился в "собственном соку". Вопросы взаимодействия отрабатывались теоретически или "путём личного знакомства". Кто "сачковал", кто брагульку в баньке или кубрике потягивал, до обеда бы дотянуть, а там подготовка к нарядам, если не было никаких выходов... Но такое бывало редко.
Мы с Валеркой Перхайло в кубрике с бойцами или за батальоном, между забором и арыком... "хорохорились" друг перед другом, кто больше знает, кто лучше умеет, какое училище лучше знания вдалбливает. Да и бойцов в это соревнование вовлекали. Отдача от наших занятий неплохая, мои и Валеркины бойцы сами могли без нас, взводных, регулировать движки на БТРах, пристреливать и выверять оружие, о ТХП немногие из сержантов и сейчас, наверное, знают. Вполне свободно ориентировались на картах, да и местность за месяцы, проведённые в провинции, уже знали, как свои пять пальцев.
"Каждый кулик своё болото хвалит"...

Но сами мы, тоже не лишены человеческих слабостей, старались меньше светиться на глазах батальонного начальства. Девиз, подальше от начальства, поближе к кухне - всегда и везде актуален.
Командир хозвзвода Миша Вареньев , из Молдавии, и замкомзвод его Дима (фамилию запамятовал - толи Ковальджи, толи Белиогло) из Гагаузии, г.Кагула - поэтому вопросы тылового обеспечения у меня решались в первоочередном порядке. А когда, будучи в отпуске в сентябре 1982 года, приехали их родители ко мне домой с передачами, то можете представить после, какое ко мне отношение с их стороны.
Сухпай не общевойсковой, а "горный" - с шоколадками, беконом и сливками всему взводу на боевые, дрожжи с хлебопекарни самые свежие - это для брагульки, "дембельские" булочки на сгущёнке, в Союзе таких не было - ну вот слюна потекла.
В начале июня 1982 года, бросили наш батальон совместно с бригадой на Панджшер, нашу роту после Кабула сняли на сопровождение, а вот остальные ушли дальше, четвертый батальон на вертушках ушёл. Войск привлекли - больше чем народу. Командование Армии поделило ущелье на зоны: Север, Юг, Центр - и долбали духов по секторам...
Батальон вернулся через пару дней, мы в хозвзод на усиление пулемётный расчет из роты дали - Потапова и Немзорова. Так вот, на обратном пути, когда вошли в "нашу" зелёнку из Кабула, ПАК-200 был обстрелян по полной программе, видимо приняли его за КШМку - тридцать семь пробоин - но что интересно, ни одна пуля в варочные баки и кабину не попала, а люки выдачи пищи как решето. Пулемётчики наши в "кунге" как рыбки в аквариуме "метались", но тоже целёхонькие, без царапин, но и без патронов, всё "выложили" по духам.
Начальник штаба, майор Барышников, на обратном пути колону нестандартно построил, все "тылы" между боевыми машинами распределил, вот и приняли кухню за штабную машину... Какие-то самоубийцы отмороженные, на боевую колонну с калашами, как при вводе, по рассказам ребят наших, конные банды с шашками наперевес...


***


На высотках по периметру батальона растяжки стояли, МЗП (малозаметное препятствие, короче "путанка"), да сигналки, а затем по приказу комбата, после нескольких ночных подрывов, на самой ближайшей к батальону, дежурство начали нести поочерёдно пулемётные взвода рот. Валера Перхайло, Витя Станович и Саша Руденских. Основная задача - не допустить внезапного нападения на ППД и вести наблюдение за местностью.
Вид, скажу я Вам, сверху... в памяти всплывают картины Рериха. А рассматривая окрестности в оптику, вообще про войну забываешь.
Так вот, чей взвод на сопке, у того в роте дежурный взвод внизу. Это подразумевает трёхминутную готовность с выходом из батальона через пять минут. Время реальное, с ожогами о броню, ссадинами, шишками, вывихнутыми ступнями и руками, но отработанное до автоматизма множеством тренировок.
Одного жаль - вертушек у нас не было, результаты были бы гораздо впечатлительнее. Мобильность и быстрота - залог успеха. "Штурмовики " для этих целей как раз и созданы. Да и облёты зоны ответственности с досмотровыми группами - как нельзя кстати были бы... Мечты, мечты, где ваша сладость - прошли мечты осталась ...

Июль 1982 г.

"Ласточкино Гнездо" - "Халл" - звонок дежурному по батальону:
-- На удалении пяти километров наблюдаю караван - шесть верблюдов и пару ослов. Направление движения - Бараки.

"Три зелёных свистка".
-- "Водник", на выход!
-- Взвод - Тревоооога!!!

Тут только под раздачу не попадись. Боевой расчёт каждый знает наизусть.
Взвод взвивается моментально. Пулеметный и миномётный расчёты "в нагрузку". Всё на бегу, в коридоре артиллеристы, АГС, ЗРВ прижимаются к стенам, чтобы не смело.
Выскочили, БТРы уже вытянулись в колонну, на ходу заскакиваем на броню...
Связь с комбатом, с сопкой, дежурные средства в готовности. Как "летучий голландец" на всех парусах, несусь навстречу судьбе...
Залп.
Сопка корректирует.
Скорость чуть меньше трёхсот километров... На ходу оцениваю обстановку, принимаю решение на захват, ставлю задачи, ни минуты промедления, а заминка смерти подобна.
Ага, вот и наши подопечные...
-- В боевую линию - МАРШ!
-- Примусам - ЗЕМЛЯ...

За Сашу Козлова спокоен, там всегда порядок...
Лишних слов не надо. Машины берут караван в полукольцо.
-- Броне прикрыть группу досмотра.
-- ЗЕМЛЯ!

На ходу "вываливаемся". Попарно, перебежками приближаемся к каравану. Я с Норматовым - переводчиком, вторая пара - Эрик Махметкулов и Олег Самохвалов, третья - Капалб, Пупков. Самые опытные. Выдвигаюсь вперёд. Хоть всё под наблюдением, но очко-то не железное... всякое случается. Заходим с флангов.
-- Сектора "брони" - НЕ ПЕРЕСЕКАТЬ!!!

Продвигаешься как сжатая пружина, готовый на моментальное изменение обстановки. Ребята справа, слева - тоже на взводе. Палец на спуске, патрон в патроннике, шутки уже не канают... все восприятия обострены как открытый нерв... хищник подбирается к добыче...
С метров 20-30 - краткая словесная перебранка.
Караван мирный. В тюках домашний скарб. Пастухи-охотники, пару буров и кремнёвка.
Фу... Всё тихо, спокойно. Сегодня без войны... Пусть дальше идут.
Подбегает Серёга Горшков, мой механик-водитель 377 БМДшки, уже "дембель-пехотинец", после перевооружения на БТРы в пехоту перевели, сразу к бабаям документы проверять.
-- Стоять, пацан, твоей помощи не нужно. Тыл прикрой.

Тут не только за бабаями, но и за бойцами глаз да глаз нужен, не успеешь моргнуть, и проблем на свою голову наживёшь...


Вспомнился выход.
Возвращаемся в батальон, а нас уже встречает делегация во главе с замполитом батальона и особистом, "донесли" касатики...
-- По нашим данным, бойцы пайсы, чарса набрали и смародёрничали. Я Вам приказываю провести обыск... и всякое такое.

А все три роты были на выходе. По большому счёту, замполит для нас был пустым местом, я не припомню его ни на одной операции, ни на одном сопровождении. Нет слукавил. Был на одном, и сразу на орден наградной отправили. Всегда за старшего в батальоне оставался, когда мы на выходах были... только на вертушках по Афгану передвигался.
-- Всех бойцов раздеть в парке догола, вещи для осмотра оставить перед машинами, люки открыть!

Напротив, в парке, восьмёрку и девятку выстроили, раздевают. По пояс все чёрные, загорелые, только белые ноги глаза мозолят... да зубы как у негров. Все в пыли, грязные, чумазые...
-- Может и нам раздеться, ещё и в кубриках вещи наши "пошмонайте"... я в этом цирке не участник.
-- Лейтенант!!! Да я тебя под трибунал...на партком,... Ветошкин, немедленно документы на парткомиссию. Политдонесение в бригаду!
-- Да хоть сию минуту, я его и отвезу, только бойцов одеть надо, а Вы без оружия со мной в бригаду, ИЛИ КАК?

Вопрос о поездке автоматически снят с повестки дня. Офицеры в кубрик за мной потянулись. Димыч, туда-сюда, непосредственный начальник всё-таки, но порядочность пересилила. С нами ушёл.
Через минут двадцать-тридцать в роте шум-смех послышался. Взвода в казарму потянулись. Я из кубрика не выходил, доклады об оружии и наличии людей через сержантов выслушал, сам не проверял, стеснялся бойцам в глаза смотреть. Стыдно писать о таком "офицерском авторитете", но и такое проходили... Из песни слов не выкинешь.


Доклад в батальон: "караван пустой". У бойцов разочарование. Я тоже скис, нос повесил. Нутром понимаю, что всё нормально, а всё равно результата-то нет.
Да и кто на наших глазах днём "гонять караваны по пустыне" будет, вот ночь - другое дело, но приказы не обсуждают, сначала выполняют, а уж затем "глупые" вопросы задают, мы же всегда умны задним числом. Каждый мнит себя стратегом, видя бой со стороны... А до ночи дожить надо - там пустыня и горы "оживают" - много их ещё впереди.

О НАГРАДАХ.

Командиром 1-го Десантно-Штурмового Батальона был капитан Сергей Павлович Козлов - один из первых Героев Советского Союза. К Героям, живым, у меня свое отношение. Это все московская разнарядка.
Звание получил за командование ротой, еще в Кундузе, когда бригада на Файзабад ходила, наш батальон не привлекался. Как было дело, из рассказов очевидцев (капитан Эм, начальник штаба первого батальона рассказал мне, когда мы вместе летели к новому месту службы): Козлов, кажется, второй парашютно-десантной ротой командовал. Рота залегла перед мостом, а Козлов ее раза три в атаку поднимал, тогда еще по боевым уставам воевали, в итоге духи отошли, и мост был захвачен. Замполиты быстро все "состряпали" и Козлов стал первым живым Героем в Афгане. Сразу был назначен начальником штаба батальона, через пару месяцев комбатом, и уехал в Москву в Академию.
Первый наш комбат, "Хромой Аист", майор Каленов, тоже в атаку бойцов 9 десантно-штурмовой роты поднимал: чуть ли не с криками: "За Родину и т.д.", - это было в начале лета 1981 года. Наш батальон с разведротой через весь Афган в Лашкаргах кинули и положили там 6 бойцов девятки и начальника разведки бригады на кладбище. После этих потерь заместитель командующего армией прилетел и произнес вещие слова перед всем батальоном: "МАЙОР, ТЫ СЮДА ПРИШЕЛ НЕ ЛЮДЕЙ ТЕРЯТЬ, ЗАПОМНИ ЭТО НА ВСЮ ОСТАВШУЮСЯ ЖИЗНЬ!".
К нам в батальон звание Героя тоже приходило, 27 марта 1983 года - разнарядка, так сказать (должен был быть офицер, член партии, более года в Афгане, ранен). Комбат подал мою фамилию, но у меня на тот момент не было ни одной гос. награды - отказали. Звание передали в Кандагарскую бригаду. Там Героем стал капитан Черножуков.

Вообще не всё было ладно с боевыми наградами. К примеру, у нас в роте очередь так сказать была: Миша Азизбаев, Парфенов, Паша Пятлин и другие вообще без наград ушли, а старший лейтенант Черневский получил орден "Красной звезды" уже через три или четыре месяца пребывания в Афгане, при том, что ротный на тот момент наградных ему не оформлял, а у нас по пять-шесть пылилось в штабах. Но у Черневского жена работала в штабе ТуркВО поэтому так быстро. Правда, при нас он "стеснялся" орден носить...
Другой пример: в бригаде ЧП было, прапорюги из "боевых" рот отмудохали прапорщика Сардарова - начальника столовой, когда тот вышел на крыльцо с медалью "За Отвагу" (комбригу на боевых к завтраку сметану подвез вовремя).
Вот, ещё вспомнил, проверяющего у себя в полку, в Национальной Гвардии Украины уже. Смотрю, он полковник, воин-интернационалист.
- Где "чалился"?

А он толком и не ориентируется. Оказывается, служил в Ставке - в Баку (Ставка Южного направления), и в Афгане три дня был в командировке, помнит дуканы и модуль где жил и всё, но тоже с орденом ходит. И так мне обидно за нашего брата стало, ну и выгнал я его к такой-то матери.









--------------------------------------------------------------------------------