БАМИАН, октябрь 80-го

Полк наш располагался на окраине Кабула, недалеко от резиденции Амина, основной нашей задачей были рейдовые операции по уничтожению бандформирований и сопровождению колонн с военными грузами по территории Афганистана.
В один из октябрьских дней наш комбат майор Матушкин поставил нам боевую задачу: убыть в расположение 177-го полка для сопровождения колонны. Первому взводу было приказано убыть на пяти БМП, старшим группы был назначен лейтенант Носик В.А., командир нашего первого взвода. Получили дополнительный боекомплект, сухой паёк, выстроились в колонну и пошли вперед.
По дороге ничего существенного не происходило: кто-то из бойцов дремал, как обычно, в десантном отсеке, кто-то, сидя на броне, таращился по сторонам. Взводный пару раз оглядывался, грозил кулаком, чтобы не маячили на броне, но потом махнул рукой - всё равно никто на его сигналы не реагировал.
Мой механик-водитель дагестанец Нади Стахановцев был отличным специалистом своего дела, проверенным и в бою, и в быту, поэтому при движении мы всем отделением полностью ему доверялись, полагаясь на его мастерство и надёжность нашей 619-й машины.
По прибытию в 177-й полк сразу же объявили построение, так как колонна уже была готова и ждала нас. Комбат поставил задачу, сообщил что действующая в провинции Бамиан группа духов уже готовит нам тёплую встречу и поэтому просил быть предельно осторожными и внимательными. Груз был предназначен одному из батальонов 177-го полка, находящемуся в тот момент в Бамиане. Тёплое обмундирование, боекомплекты для «шилок», орудий и прочих вооружений, продукты, ГСМ и другой груз были загружены в «Уралы» и КрАЗы, примерно на 25 - 27 колёсных машин. В сопровождении пяти танков и пяти БМП нужно было доставить все это в батальон, который уже испытывал серьёзную нужду. Выстроились как обычно: впереди колонны танк с минным тралом, за ним ещё один, потом наливники - 4 или 5 машин, опять танк, за ним «Уралы», три или четыре БМП. Замыкал колонну танк. Водители были из 177-го полка, танкисты из 181-го, или наоборот, сейчас уже не припомню, мы с 180-го. В общем, «сборная СССР» в Афганистане. К колонне также пристал автомобиль УАЗ с представителями афганских муниципалитетов и «шилка».
Начали движение, но километров через 15-20 духи начали постреливать по колонне с гор. «Шилка» и вертушки, которые нас сопровождали, периодически обрабатывали склоны гор, но вскоре «шилка» отстала: возможно у ее экипажа было другое задание. Шли под прикрытием лишь вертушек. Духи перестали нас щипать, наша машина, монотонно покачиваясь, шла вперед, эфир молчал, и я слегка вздремнул.
Очнулся от тишины, двигатель не работал. Снаружи были слышны голоса: кто-то говорил по-русски и по-афгански. Высунувшись из машины, я увидел что мы стоим неподалеку от афганской гаубичной батареи, и наши с афганцами пытаются объясниться, показывая жестами в сторону запада.
С нами был гранатомётчик Саша Асоев, по-национальности таджик. Он и перевёл нам, что афганцы предупреждают нас, что на западе видели много душманов, при этом суровые лица афганцев говорили о том, что они не шутят.
Наш взводный и лейтенант, который был старшим у танкистов, отошли в сторонку, повертели карту, потолковали между собой и командовали: «По машинам!». От колонны отделился афганский УАЗзик, и мы увидели, когда он проезжал мимо, что он весь в дырках, а те, кто в нем сидел, были перевязаны красными от крови бинтами.
Коломна медленно тронулась, поднимая пыль из-под колёс и траков. Взводный по рации связался с танкистами, потом поочередно с каждой из наших машин. Наш позывной был «Картер один». Взводный приказал повысить внимание.
По узенькому мостику мы пересекли горную речку, горы немного отступили. Вдоль дороги замаячили характерные афганские пейзажи: сгоревший автобус, остатки упавшего вертолёта, почерневший от копоти танк без башни. Миновав всё это, зашли в аул – то ли «Гальян», то ли «Кальян», с узкими уличными проходами. Коломна почему-то встала.
Бойцы, как известно, народ любопытный: сразу же преступили к «,прочёсыванию» ближних дувалов, а за одно, и дуканов. Вскоре было доложено, что в кишлаке отсутствуют жители.
Хотя товар на прилавках лежал, и жители должны были быть где-то рядом. Пока вынюхивали чем тут торгуют местные купцы, заодно хорошенько ознакомились с ассортиментом товаров - малость подзабыли, где мы находимся. Но, как известно, халява быстро кончается, и вот тебе уже «выписывают счёт».
В голове колонны громко бабахнуло, повалил чёрный дым. Пока мы соображали что там рвануло, точно так же шарахнуло и в хвосте колонны. Пока мы включали головы, духи, как по команде, со всех сторон открыли ураганный огонь по колонне. Всё вокруг загудело, забабахало, заохало. Вырывая куски глины и песка со стен дувалов, пули щёлкали и лязгали по броне, впивалось в тенты грузовиков, которые начали проседать на пробитых колёсах. При этом они горели , покрывая все вокруг чёрным и едким дымом. Началась паника, суетливая беготня. Кто-то матерился, кто-то просто орал как резаный, кто-то визжал, что всем нам тут придёт пиздец. В эти минуты, впервые в жизни, несмотря на то, что мне уже пришлось до этого понюхать пороха, я испугался. До этого приходилось из-под огня духов вытаскивать с красноярцем старшиной Васей Ишиным нашего замполита батальона со смертельным ранением в голову. В первую панджшерскую - прикомандированного к нам во взвод прапорщика, который попытался обойти духов с фланга и был тяжело ранен. Ему перебило паховую артерию. Пока мы его отбили и вынесли, он истёк кровью. Там же в Панджшере пришлось из-под огня вытаскивать афганца из царандоя, брошенного своими при отходе, тяжелораненого. Короче, кое-какой опыт уже был.
Но здесь я, честно говоря, испытал ужас, граничащий с истерикой, и долго не мог понять где я, и что вокруг меня происходит. Но, к счастью, у человека есть инстинкт самосохранения, шок проходит, и начинаешь чётко всё соображать.
Запрыгнул в машину, одел шлемофон и проорал: «Картер! Картер! Я Картер-один ! Прием!». В ответ услышал много «тёплых слов», которыми меня обласкал мой взводный, и первую команду «Впереди меня и сзади меня все горит! Я тоже горю! Сделай что-нибудь!»
Но что можно придумать, когда перед тобой и за тобой тоже всё полыхает? Духи перенесли огонь на другую часть колонны, огонь стал не таким плотным. Рядовой Амельченко, кажется из Красноярска, накинул на голову шинель, зацепил трос за горящий «Урал» и, хотя пуля рикошетом зацепила его в голову, успел зацепить другой конец троса за БМП №620, где механиком-водителем был Асатулаев Абдухамид из Узбекистана.
Горящий «Урал» оттащили в сторону, но дым застилал триплексы, ничего не было видно. Асатулаев, забыв об осторожности, высунулся из люка, по-»походному». Тут его душара поймал на мушку и разворотил ему шею. Он лишь успел откинуть рычаг сиденья и плюхнулся вниз.
Операторы машин БМП между тем вертели башнями и лупили во все стороны из всего сразу. ГАЗ-66 - солдатская баня - уже выглядел как дуршлаг. Стоял страшный грохот, и казалось, что нам сейчас от своих же достанется. Но вот, сдавая задом и отстреливаясь, расталкивая горящие машины, в нашу сторону выехала машина взводного. По-видимому, он дал команду прекратить огонь. Пальба малость поутихла ещё и потому, что вертушки, которые прикрывали нас, перенесли огонь плотнее к нам и обрабатывали уже окраины кишлака.
Взводый, лейтенант Носик В.А., оценив обстановку, приказал десанту занять оборону. Мне же было приказано занять место механика-водителя в 620-й машине. Пригибаясь и петляя как заяц, я побежал, но не тут-то было. Духи открыли по мне такую пальбу, что вокруг меня всё закипело. Упал возле гусеницы и не дышу. Пыльные султаны возле меня больше не возникали, но пальба не прекращалась: видимо ещё кого-то «приласкали». Мысленно перекрестился, малость отдышавшись, вскочил на броню, спрыгнул в открытый люк механика и приземлился ему на колени.
Духи, увидев мой «беспредел», сильно обиделись и возобновили огонь по моей машине. Я же, сидя на механике, никак не мог впихнуть голову в люк и закрыть его. Наконец мне это удалось. Откинув спинки сидений, в вдвоём с оператором перетащили Абдухамида на командирское сиденье. Весь отсек был забрызган кровью, руки дрожали, бинт то и дело выскальзывал из рук, было трудно дышать из-за пороховой гари, которая стояла в машине Кое-как перевязал, сделал укол промедола. Он стонал и просил на узбекском языке воды. За бортом грохот не прекращался, и в триплекс были видны разрывы. Духи начали лупить из гранатомётов. Завёл машину и, развернувшись, начал двигать к своим. По рации услышав эфир танкистов, понял что у них там то же ад, так как мат стоял трёхэтажный, слышались обрывки команд, орудийный грохот, пулемётный треск.
Взводный в эфир рявкнул: «Всем коробкам! Картеры и все, кто меня слышит: отходим на окраину кишлака!»
Только тут я заметил, что начало быстро смеркаться. Друг за другом, объезжая сгоревшие остатки колонны, периодически останавливаясь, чтобы забрать десант, который, отстреливаясь, перетаскивал в машины раненых, выбрались на окраину аула и отъехав на открытый участок, встали, заглушив двигатели. Вышло нас из этого ада два танка и пять БМП, а в ауле были видны всполохи огня - всё что осталось от нашей колонны.
Мы молча глядели на это чистилище, растирая сопли на почерневших мордах, ещё не понимая, что это было. Вдруг со стороны аула ясно послышался гул двигателя. От то затихал, то нарастал с новой силой. И вот, ревя мотором, на окраину аула выскочил горящий танк, от него летели искры в разные стороны, отлетали куски огня, оставляя за собой желтый след. Поравнявшись с нами, он встал как вкопанный, и остатки горевших головешек слетели с его брони. Двигатель заглох, откинулись крышки люков, и из танка с пистолетом в руке выпрыгнул, матерясь и кого-то ругая, лейтенант, который командовал танкистами. «Где этот сраный лейтенант!», - заорал он. Бойцы показали в сторону нашего взводного, стоявшего возле своей машины. «Застрелю как последнего труса!», - орал танкист, схватив нашего лейтенанта за грудки и тыкая при этом пистолетом ему в лицо. Когда они наконец успокоились я уже не видел, потому что из башни танка звали помочь кого-то вытащить. Запрыгнув на танк и заглянув в башенный люк, при голубом освещения я увидел негра, стоящего внутри башни, и двух танкистов, которые его придерживали. Негр вырывался, пытаясь что-то отобрать у одного из танкистов. «Отдайте пистолет, я всё равно застрелюсь!», - услышал я слова «негра». - Не мучайте меня!».
Один из танкистов, увидев меня, крикнул: «Тащи его наружу!». Я схватил его под мышки и сразу же отпрянул, отчётливо ощутив запах жареного мяса, и как под руками лопается корка человеческой плоти.
«Не бойся, браток, мне не больно», - из последних сил выдавил из себя этот полностью обугленный человек. Тут ещё подоспели ребята. Мы вытащили его из танка, перенесли в БМП. Как потом выяснилось это был один из танкистов с подбитого танка, и, по-видимому, он горел в танке до тех пор, пока его не вытащили оттуда .
Тут кто-то из бойцов крикнул: «Смотрите!», показывая в сторону аула. Было видно, как от аула с включенными фарами отъезжал в сторону гор автобус, в салоне был включен свет, были видны духи, культурно сидящие в нём во всей своей боевой раскраске. Танкисты как очумелые кинулись в танк, зашумел привод башни, орудие развернулось в сторону автобуса и бах!! Снаряд лёг рядом - вспышку было видно: свет в автобусе погас. Но гул двигателя постепенно стихал, удаляясь в темноту.
Офицеры наши уже разобрались между собой, их даже не пришлось растаскивать. Отдали приказ: «По машинам! Начать движение в сторону афганской гаубичной батареи!». Включив свет в своей машине, я понял что всё проколото, чудом уцелела только «луна» - прожектор. Касательства перетащили в десантный отсек, в командирский отсек сел оператор, по ходу то выключая, то выключая прожектор. Триплексы были сильно поколоты, сидеть пришлось по-походному, поэтому моя «тыква» была как на блюдечке: то появляясь, то исчезая. Одно успокаивало: если попадут, будет не больно. Впереди маячила широкая жопа танка, и чем дальше мы отходили от аула, тем становилось спокойнее. Выглянула луна, дорогу более-менее стало видно, прожектор вырубили. Тут я уже совсем уютно себя почувствовал. Но вот показались строения, впереди идущие машины осветили орудия, часовых. Я понял, что прибыли на афганскую батарею. Афганцы тут же засуетились, помогая нам вытаскивать раненых, переносить их в помещение. На полы, на панцирные сетки коек, стоящих здесь же, покидали шинели, бушлаты - у кого что было в машинах - ,уложили кого-куда, начали перевязывать раненых при свете керосиновых ламп, которые принесли нам афганцы.
Афганский офицер сделал всем раненым какие-то уколы, после которых они понемногу начали успокаиваться, мы же расставили посты, поели. И хотя усталость валила с ног, после всего пережитого не многим удалось подремать в эту ночь. Меня охватило какое-то беспокойство, чувство неуверенности. Казалось, что все афганские солдаты - это переодетые духи, и стоит только уснуть, как тебе тут же перережут глотку. Так всю ночь проходил то к раненым, то посты менял. И когда уже светало, вырубился. Проснулся от вертолётного гула, заходили на посадку полосатые. Прибыло начальство - разбиратся как мы просрали колонну. Нас построили, начали перекличку, но так все были из разных полков, долго определяли кого нет. Наконец определили, что отсутствуют семь бойцов. С лейтенантами разбирались отдельно. Но вот снова построение, и генерал, который прибыл с комиссией, ставит задачу: оставшимися танками и БМП, ротой афганских солдат на броне убыть на место боя и хоть из-под земли найти пропавших бойцов. «Если не найдёте, то жалеть об этом будете всю оставшуюся жизнь, если останетесь живы», - сказал он.
Руководить операцией были назначены два майора, один зампотех , кажется 177-го полка, а один, вроде, замполит. В вертолёты погрузили раненых. Асатулаев Абдухамид Нигматович и танкист (к сожалению не могу вспомнить его имя и фамилию) ночью,скончались.
С ними попрощались, почтили память минутой молчания, погрузили в вертушки и, взяв на борт начальство, вертолеты ушли на Кабул. Мы же начали готовиться к вхождению в Ад: раскрыли ящики с боекомплектом, зарядили всё, что было можно. К стати, когда вышли из первого боя , в моей машине осталось, как посчитал оператор, 12 патронов в пулемёте и два выстрела к орудию. Короче, зарядились, поели, разместили на броне афганцев. И после того, как афганский артдивизион открыл огонь по кишлаку, вытянулись колонной и пошли вперёд.
Артподготовка вскоре закончилась, и появились наши «крокодилы», которые не покидали нас ни на минуту, перепахивая всё вокруг. Они зависали над каждым подозрительным местом, каждом выступом, «хрюкали» и шипели, сменяя друг друга.
Зашли в кишлак, десант начал прочёсывание, мы же, развернув орудия «ёлочкой», ждали. Через какое-то время четверо бойцов пронесли мимо машины плащ-палатку, в которой что-то лежало. Поступила команда разворачиваться и идти обратно. Развернули машины, афганцы поп рыгали на броню, но тут вдруг духи опять открыли огонь. Одного афганца срезали сразу же, он так и остался, дёргаясь, лежать на броне, другие же спрятались за борта машин. На малой скорости, ведя огонь и прикрывая пехоту, отошли на окраину кишлака. «Крокодилы», видя что мы вышли, с таким усердием взялись утюжить кишлак, что наверное стерли его с лица земли. Мы уже выстроились колонной, отошли давольно далеко от кишлака, но «крокодилы» все кружили и кружили над ним, добросовестно делая свою работу и мстя за нас. Невозможно переоценить все заслуги этих машин, смелость и мастерство людей, которые ими управляли, смертельно рискующих ради того, чтобы нам помочь.
Добравшись до афганского дивизиона, узнал, что четверых ребят вытащили из сгоревшего танка. Вернее всё, что осталось от них, а трое так и остались «без вести пропавшими»....
Так вот и вернулись колонной, с начала в 177-й полк, а там, попрощавшись с танкистами и водителями, в свой родной 180-й полк.

* * * * *

Когда я служил, командиром полка был полковник Касымов, комбатом - майор Матушкин , командиром роты – старший лейтенант Колесников М.Н., командиром взвода – лейтенант Носик В.А.
Ну и наконец я, ваш покорный слуга, сержант Полкунов С.Ф., командир 1-го взвода 2-й роты 1-го батальона, п\п 51884 А\2. 1980год.
Выложил, что помнил. Не осуждайте, если что забыл, ведь прошло уже 27лет с тех пор.
Вроде бы всего два дня, а как целая жизнь.

Полкунов Фёдор Сергеевич

БАМИАН, октябрь 80-го

БАМИАН, октябрь 80-го