|
 ©
|
|
| История афганских войн | ||
[Регистрация] [Видеоматериалы] [Рубрики] [Жанры] [Авторы] [Новости] [Книги] [Форум] |
Москаленко Леонид Григорьевич
ЖАРКОЕ ЛЕТО
Рассказ однополчанина Владимира ЩЕГЛОВА
Обсуждение произведений
ЖАРКОЕ ЛЕТО 86года (или операция «КРУГ» 17.06.86г) г. Кундуз
Утро выдалось как всегда ясное и прохладное , но ранние лучи солнца быстро нагревают в этих местах и воздух и землю, это и есть особенность этой богом забытой стране (так по началу казалось всем нам), когда-то входившей в Великую Персидскую Державу и выборовшей в междоусобной борьбе свою независимость и по праву добившись называться независимым и гордым - Афганистаном. Здесь бывал неоспоримо Александр Македонский (именуемый в народе Великим), который так и не покорил эту страну с его независимым, гордым, трудолюбивым народом с его верой, обычаями, нравами. Взглянув в историю, здесь его войско сильно потрепали эти кочевые племена, которым на помощь приходила и солнечная жара нехватка воды и главный козырь этих мест – инфекционные болезни, которые косили личный состав похлеще всякого оружия.
Выйдя со своего модуля первое, что делал летно-подъемный состав, это чистили зубы и бросив на спичках (не во всех экипажах это было), шли кто на пробу бортов, кто брал в подарок драгоценные минуты, и просто лишний раз сладко отлеживался, это мог быть как правачек (правый летчик или ком. экипажа),здесь судьбой распоряжалась спичка. Подъем был 3.30 с походом на стоянку со своими борттехниками, проба борта, на малом газе с выходом на режимы… Потом докладывалось на КП о готовности вертолетов к выполнению боевой задачи.
После пробы поход по «Бродвею» (так называли мы главную улицу к пищеблоку) в родную столовую, где принимали пищу и кто хотел наполняли фляги чаем, все таки это было на «халяву». После утрамбовки живота
маленький перекур возле своего модуля, как отче наш… построение командиром ВЭ, и кто участвовал в боевых вылетах отправлялся экипажами на предполетные указания. Сегодня мы знали, что в составе восьми экипа – жей Ми-8мт отправимся участвовать на операцию в город Кундуз., по маршруту Джелалабад –Кабул –Баграм –Кундуз. На предполетной подготовке как всегда уточнялась обстановка, доводили что, где и зачем выполнять, с кем связываться, остальные данные будут доведены непосредственно на месте будущей дислокации на аэродроме Кундуз, все указания неотменено с записью на магнитофон, так сказать для прокурора .
После всех указаний и уточнений, участники будущей операции получили оружие, кто сдавал на хранение нач. штабу, и как цыгане свернули свои пожитки, а сюда входили матрацы, комплект белья, оружие, с определенным запасом сигарет (офицерам давало государство на месяц 30 пачек как сейчас помню сигарет Ростов или на крайняк Космос), в нашем экипаже дополнительно в обязательном порядке входили нарды (шаш-беш),и конечно же карты. Они в то время нам помогали коротать время и заполняли наш досуг, как нынче эту миссию выполняют компьютерные игры или интернет.… Весь этот не хитрый скарб был сложен на своем борту за створками никому, не мешая и не бросаясь в глаза, кто бы не приходил на наш борт, и так делали старые и мудрые воины, со старой закалкой.
Солнце чем ближе к обеду, распоясавшись уже не пекло, а просто жарило всех и вся. Бытовало тогда, что местные жители все работы делали до обеда, потом прятались от невыносимой жары по своим глиняным хижинам, и появлялись лишь к четырем часам, когда солнце уже не было такое опасное. В это время жара доходила до 60- ти градусов выше ноля. По себе скажу, без перчаток не летал. И что бы не случалось шурави - пилот взлетал в любое время, если была дана команда это было кому-то нужно . Но иногда пытаясь усыпить нашу бдительность «душманы» скрытыми караванными путями переправляли оружие из Пакистана в Афганистан.
И вот поступила команда «от винтов», экипажи в полном составе запускали свои вертолеты и выруливали для занятия своего места на взлетную полосу. Услышав от крайней пары: «Группа в воздухе», эта вереница боевых птиц, взяла курс на Кабул. Набрав заданный эшелон, от невыносимой жары и след простыл. Вертолетчики всегда удивлялись летчикам истребителям, не успев занят эшелон 2.200-2.500 метров они автоматом уже питались кислородом, а наш брат пилот на 5.300 и выше, лишь бы загоралась спичка или зажигалка как должное курили и наслаждались яркими и красивыми пейзажами ,этой нам и доселе не понятной страны, с ее фанатичной верой бросающеюся в глаза нищетою но гордым, свободолюбивым и гостеприимным народом.
Пройдя населенный пункт Суруби и за пятнадцать минут до подлета к аэродрому Кабул, вырвалось в эфир у ведущего одной из пары, (это потом выяснилось, был капитан Семенов ), один из двигателей ушел произвольно на малый газ, а потом и вовсе «как тузик издох». Саша хладнокровно доложил: «Захожу на вынужденную». При заходе на посадку ушел на малый газ и второй двигатель, под собой была одна пересеченная местность и не было в запасе время для раздумья, а оставалось только хладнокровие и мастерство пилота. Но Александр умудрился на непригодную для посадки площадку все-таки посадить свой вертолет, при этом борт был сильно поврежден, но с экипажа и личного состава никто не пострадал, лишь один повар в женском лице повредил колено и появилась ссадина на лбу. По пятибалльной системе и учесть все факторы (плюсы и минусы) посадка была выполнена на оценку пять балов. Крайняя пара осталась барражировать и прикрывать этот борт, до прилета группы.
В Кабуле все было готово к дозаправке и дальнейшему вылету на Кундуз. По законам авиации и оглянувшись назад ,это был нам первый как говорят летчики «звонок»!
В дальнейшем мы без приключений долетели до своего конечного маршрута, где нас поставили на летное довольствие, а под вечер собрали всех прилетевших на предварительную подготовку к предстоящей операции.
Кому и какую придется выполнять задачу в этой операции, под кодовым названием «Круг». На плечи нашей группы легло, доставка в труднодоступные места десанта , для блокировки ущелья и центра переучивания снайперов, небезызвестного полевого командира Ахмат –Шаха Масуда.
Мы со своим экипажем уже не впервой были в Кундузе и ориентировались прекрасно по авиационному городку, где сразу оттискали своих друзей как по Сумскому УАЦу, так и по Саратовскому ВВАУЛ. Много было воспоминаний, и уточнений кто, где из наших ныне служит, кто и как продвинулся по служебной лестнице. Не обошлось и без боевых сто грамм.
Но сколько бы времени не прошло, никогда, я не забуду, прежде всего этого до одури пыльного города. И до сих пор ощущаешь на зубах эту, вездесущую, алмазную пыль.
Ночь пролетела как любимая песня, и по привычке направляешься в умывальник, автоматом чистишь зубы, вкидаешь в зубы сигарету и молча плетешься на первый черпак в столовую. Людей уже порядком, одни только пришли, другие, закончив трапезу, направляются на аэродром, жизнь идет своим чередом на первый взгляд обыденная армейская служба и никакой войны. На аэродроме предполетные указания всем до тошноты понятно кто и какую роль будет выполнять.
Взлет джелалабадская, наспех слетанная группа с разным экипажами, произвела в 5.43 и под прикрытием Ми 24х направилась в район расположения пехоты и десанта. Взяв, как и полагается на борт 10 человек личного состава с полной боевой экипировкой направились в заданный район. Мы шли крайнею парой (по-простому последними – в авиации слова последний просто нет…). Но подходя в район высадки многие поняли, что ведущий промазал площадку, или «блуду» дал, или вообще командир группы получил новую команду в последний момент с уст высокопоставленных начальников, без доведения информации до всего личного состава. Штурмана в эфир говорили намеком: «и куда летим»?Это на штурманском языке означало, уточнить свое место на карте.… В ответ с ведущего борта, следуйте за мной и без лишних слов. Вместо №14 площадки, мы через три минуты уже заходили на №56 площадку с высотою превышения Н-2601, прямо в центр переучивания «духовских» снайперов.
Разница была в том, что расположение «моджахедов» было в «зеленке» (жилой зоне ), а мы находились прямо над ними. «Душманы» не ожидали такой наглости от «шурави пилотов», и очухавшись, открыли огонь со всех видов вооружения, и со всей группы - четырех пар (это 8 бортов), высадку произвели, на сколько помню два экипажа, а третьим оказались мы, и нам ничего как горящим приходилось заходить на посадку. Ри -65й (в кругах летчиков речевой информатор, мы называли –«бабой», потому, что при любом отказе, этот агрегат предупреждал нас об опасности отказа авиационной техники, выдавал в эфир женским нежным голосом: борт – такой то!!! у вас отказал двигатель, или пожар в таком то отсеке!!! и т.д. и Т.П.). Здесь сыграло мастерство ком. звена Владимира Герасимова, он умело дотянул до пятачка (маленькой площадки пригодной для посадки) и горящий вертолет не имея сил ни подъемкой тяги, метров 2-3 просо упал, и подломив шасси начал уверенно гореть ярким пламенем. Когда «бортовой» открыл входную дверь экипажа, нас обдало розгорающим пламенем и едким дымом. Здесь перв ым ушел по команде командира, наш техник прапорщик Витя Харитонов. В этот момент командир посмотрел мне в глаза и дал понять – покидаем борт. Я сорвал аварийный люк, выбил блистер и выпрыгнул через свою сторону. В этот момент, вращаясь на полную, винты, наполнили мой купол,и он начал подниматься и уходить во вращающие винты , а так как парашют, был зачекован за правую чашку (сидения), расстегнуть замок на груди, мешал мне бронежилет, но с трудом освободившись, побежал убедиться, что командир также покинул борт. Но, увы, блистер был на месте и Володя, суетившись, все отстегивался в наполняющей едким дымом кабине. Вместо того, чтобы забрать свой автомат и штурманский портфель с картами, я выбрал второй путь, и начал матом орать, чтобы Сергеевич быстрее покинул машину. По какой то причине утверждать не берусь в него блистер в аварийном режиме не сработал, и представте маленькому не совсем тучному но все же бывшему спортсмену - биатлонисту, ох, как трудно было покидать через маленькое блистерное окно, свое тело. Но чудо случилось и он покинул борт, и хаотично начали бежать за десантниками подальше от пылающего вертолета. В это время, я остановился и почему-то начал наблюдать за офицером десантником, который, зачем-то снимал наш пылающий как сухая деревянная деревенская хата борт. Но увидев меня и пригибаясь он подбежал ко мне и врезал мне подзатыльник, потом выяснилось, что он мне спас жизнь так как по нам уже вели интенсивный огонь «прямой наводкой духи», с 70-80 метров. По истечению долгого времени, я до сих пор не знаю, откуда были ребята десантники, с какой бригады или дивизии (им много будет потом посвящено стихов и песен в последствии написанных мною). Несущий винт вращался но увы и горели уже даже лопасти, могу сказать, по своему горькому опыту, вертушка горит минут пять, о тлеет очень долго.
Здесь нельзя не вспомнить, что ведомый видел горящий экипаж, своего ведущего просто взял и улетев ничего не предпринял для спасения. Потом когда все уляжется, задним числом будет задан вопрос, зачем и кому нужно было делать смешанные не слетанные экипажи как в нас. Ответ один кому-то надо было выслужиться, «нацепить» боевую награду, и в дальнейшем ждать повышения по службе как в Афгане, так и в Союзе. Не может с чистого листа без слетанности, экипажи выполнять боевую задачу не чуствуя локоть друг –друга. А все началось из того, что третью ВЭ начали кромсать и делить по живому и смешивать так сказать для качественного выполнения боевой задачи с Ми-24, и получилось из одной вполне боевой и спаянной ВЭ вышло две эскадрильи. А каково было летному составу разделенному чувствовать себя в этой роли. Одно успокаивало, что этот бред закончиться через год и мы уедим одним монолитом домой. Но такие реалии Афганской войны и чуткого полкового руководства.
В это время был ранен первым, бортовой техник Виктор Харитонов, бронежилет здесь сыграл в тот момент особую службу, он его просто спас от пули «бура», и пластина влезла в живое тело, но тем самым не дав самой пуле войти в организм , а рекешетом улетев , уводя за собою вездесущую смерть. Но когда фельдшер его перевязывал, получил сам ранение в пах . Душман - снайпер «лупил» с особым подтекстом. В этот момент была дана команда, скорее всего старшим группою, не дать погибнуть летчикам, и впервые десантники определили, что сели не на ту площадку, что, я и подтвердил, но вразумительно не мог объяснить, почему так получилось.
Еще было одно стечение обстоятельств в нашу пользу, моджахеды не ожидали высадки десанта, а именно на эту площадку и «дух» который обслуживал ЗГУ (зенитно-горную установку «Эрликон» просто был В наркотическом кайфе, пассивно отдыхал, видя радужные сны.
Вторым был ранен командир звена Герасимов Владимир Сергеевич.
Дело в том, что душманы визуально определяли, где летчики, а где десантники и огонь в первую очередь был направлен, конечно, по пилотам.
Если десант был одет в камуфлированную форму, мы (летчики) у выгоревших, когда-то желтых, но со временем ставших почти белыми комбезонах конечно были заметными на пятачке.И ответ был один, если «духи» сбивали борт и уничтожали экипаж, это им стоило немалых денег от пешеварских руководителей, и высокая цена была за уничтоженный экипаж или пленение и чем выше должность и звание, тем гонорар выше. Можете, спросит, а откуда они знали должность и звание, поверьте, это для них не составляло особого труда, если учесть, что они были осведомлены и знали заблаговременно о многих проводившихся операциях, по времени характере и объему. В первые часы боя на площадке Владимир получил четыре ранения, первые в спину, в районе почек два ранения ,одно в правую руку, ближе к предплечью и одно в районе легких. Из центра площадки, я его перетянул ближе к себе в маленькое и спасительное укрытие, радом находились офицеры десантники. Они оценили хладнокровно обстановку, и дали команду «дедам» занять круговую оборону и не дать духам подойти близко. В это время Сергеевич (Герасимов В.С) уже чувствовал себя неважно,пришлось из своих запасов, что нам выдавали на экипаж , ему вколоть один тюбик промидола , а потом и второй, и оставшимися бинтами перетянуть раны. При круговой обороне все команды выполнялись не словами есть, а отборным матом в сторону моджахедов. Старлея при ответном огне , душман ранил прямо в ногу, кость не задев но через мягкое тело пуля вышла на вылет. Пришел и мой черед, при очередном ответном обстреле у меня сорвало ЗШ-5 (защитный шлем), выясняется пуля от того же «бура» шла мне прямо в лоб, но спас пятикилограммовый ЗШ который то и не всегда одевали ми на боевых сверху шлемофона, он просто улетел вместе с пулей в ущелье оставив на головелишь шлемофонс дыркой, к стати я его и нынче храню как , чтото святое напоминающее о горьком прошлом. В этот момент на меня смотрели десантники с глазами морожен - ного окуня и спросили у меня жив ли я. Ответ был положительным за, что они были удивлены. Душману- снайперу нужно было сантиметр - полтора ниже взять и я бы остался там навсегда на той площадке, пуля вошла бы прямо в голову, но на счастье козырная карта в этот момент была на моей стороне. Солнце поднималось все выше и выше и не щадя все живое жарило во все открытые и закрытые части тела. Десантники уверенно держали оборон, посылая душманов туда, куда нельзя было не дойти не долететь…. Со стороны защитников ислама также летела не понятная и ломанная до неузнаваемости русская речь, с подтекстом «шурави» сдавайся. Расстояние было к противнику порядком 70 - 80 метров. Духовскую наглость приструнивали Ми24, которые приходили прикрывать нас с воздуха, но быстро израсходовав БК (боекомплект) уходили на базу, потом снова возвращались , и так будет продолжаться покуда не придет к нам на помощь свежие силы десантников. Когда барражировали Вертолеты Ми 24 на площадке можно было на полную дышать.
Конечно солнце и тяжелое ранение командира давало о себе знать, Володя стал на глазах чахнуть, и попросил дать еще укол, а потом еще, прошептал - попить, но воды не оказалось (фляги сгорели на борту), но ребята дали со своего сухпайка, яблочный натуральный сок. Не могу объяснить но металлическую банку, я помню , прокусил зубами , дал ему попить, потом смочил свой носовой платок этим же соком и приложил его ко лбу командира. В этот момент он спросил, как там Харитонов, я ответил, что жив но ранен. Мне он приказал любой ценой выжить и рассказать, всю правду об нас, как сбили, и почему все так случилось. В супротив ему высказал, что он рано себя хоронит, и что мы еще с ним попьем в Ярославле (он родом из этого города) пива вдоволь и холодного и еще поболеем (он был заядливым болельщиком Спартака) за его родную команду. С тех пор как вертолет сгорел прошло порядком более пяти часов. Из за сильнейшего огня «душманов» казалось нет ни конца ни края этому аду. И чем дальше шло время тем ему все становилось хуже. Если бы в тот момент его забрали медики несомненно он остался бы жив, не смотря на большую потерю крови. Он меня шепотом попросил, а потом начал приказывать, чтобы, я его пристрелил. Забрав из кобуры его пистолет, уверенно ответил, что о плене речи быть не может и если что, я обещаю подорвать в крайнем случае и его и себя, в его глазах получил одобрение.
После семичасового боя напряжение начало немного спадать и десантура молилась богу, чтоб скорее приходила ночь, а там, как один боец сказал, правда будет на нашей стороне у них слух хорош, а в нас еще и глаза хорошо видят. Заставили меня одеть ботинки с убитого бойца, а мои как оказалось были потеряны при покидании борта и ноги сильно ушиблены, да и в тот момент я не знал, что и сам был ранен при падении, в чем свидетельствовал мой окровавленный комбез со стороны спины и непонятная головная боль, сильнейшей тошнотой да рвотой. Одев ботинки
с непонятным чуством , я был готов выполнять команды старлея с которым за это время душой сошлись. Он говорил полетал, теперь понюхаешь каково быть десантником. И вот такие фразы не дано никогда их забыть. До сих пор не знаю откуда эти были парни, какого подразделения. Думаю в мире интернета, я все равно докопаюсь до истинны, ведь по праву, я им обязан, что остался жив, начал писать стихи и песни. Многое по объективной причине , я в этом рассказе не описываю видать еще не пришло время а может в душе еще просто не готов…
Но вернувшись к тому бою, на помощь к нам шел экипаж Ми-8 , но и его «духи» «завалили», но в этом случае ведомый сел и забрал под огнем своего ведущего и ушел на базу в Кундуз, а вертолет стал догорать рядом уже сгоревшим нашим бортом , унося в небо черный едкой дым .
Ближе к вечеру солнце уже не казалось таким обжыгающим и изнуряющим подарком природы, и молодые ребята десантники по –прежнему малой горсточкой, но уверенно держали оборону. Потом по ошибке на подсевшей рации передадут, что один из летчиков скончался, и ним оказался, я . И вот не ожидая никакой помощи внезапно вынырнул как призрак борт Ми-8 МТ и начал заходить на посадку, но уже с другой стороны от сгоревщих наших боевых винтокрылых машин. Выскочил бортовой техник старший лейтенант Алексей Берегов и я поднялся с укрытия и направился к нему. Сначала он помог затянуть на борт раненного прапорщика Харитонова Виктора, дал отмашку и мне забираться на зависший борт, но у меня мысль была улететь только со своим командиром. Видать по выражению лица он понял меня и дал команду командиру экипажа которым был наш комэск майор Лаптев О.Г подождать. За считанные секунды десантура помогла мне поднести к зависшему вертолету, погибшего капитана Герасимова Владимира Сергеевича и здесь с помощью Лешки затянули на борт командира. В следующий момент когда вертолет уже начал подъем меня непонятная сила за шиворот затянула на борт перед собой , это были руки того самого бортового техника Лешки Берегова. В этот момент понял, что судьба мне дала шанс на жизнь. Первое хотелось конечно же, пить, пить, пить.
До Кундуза долетели тогда казалось быстро и без приключений, но на стоянке выясниться три пулевых отвествия, борт получил при взлете с площадки №56 При посадке в Кундузе в начале полосы подехала «таблетка» -санитарка и мы выгрузили груз21, в народе груз200, и это был мой командир звена капитан Герасимов В.С. Перед отправкой в морг с него, я лично снял офицерский ремень, штурманские часы, чеки (инвалютные деньги ) которые были, записную книжку, фотки семьи, китайские складывающие маленькие ножницы, нож пилу, все эти вещи будут передано семье погибшего в город Ярославль, а часы и офицерский ремень передам супруге Герасимовой Ирине Яковлевне собственноручно.
При подлете и заруливанию на свою временную стоянку ,помню только одно , встретили меня раскисшего боевые друзья, а родной замполит, Федосеев Алексей Николаевич понял всю ситуацию отвел подальше от глаз и налил в солдатскую кружку, почему-то желтую, полную спирта со своей резервной фляги, которую , я выпил, как простую родниковую воду закусив лишь кусочком галеты, вовсе не пьянея и без всякого желания отвечать на любые вопросы. Но это уже была совсем другая страница в моей жизни и другой отсчет во времени.
На дворе была теплая июньская ночь , а точнее 17.06. 1986год. г.КУНДУЗ
И похоронка чудом не ушла на меня домой на Украину, а значит будем жить на зло смерти…
Написано с подлинных записей и личной памяти автора этих строк.
Продолжение следует….
Ж
Утро выдалось как всегда ясное и прохладное , но ранние лучи солнца быстро нагревают в этих местах и воздух и землю, это и есть особенность этой богом забытой стране (так по началу казалось всем нам), когда-то входившей в Великую Персидскую Державу и выборовшей в междоусобной борьбе свою независимость и по праву добившись называться независимым и гордым - Афганистаном. Здесь бывал неоспоримо Александр Македонский (именуемый в народе Великим), который так и не покорил эту страну с его независимым, гордым, трудолюбивым народом с его верой, обычаями, нравами. Взглянув в историю, здесь его войско сильно потрепали эти кочевые племена, которым на помощь приходила и солнечная жара нехватка воды и главный козырь этих мест – инфекционные болезни, которые косили личный состав похлеще всякого оружия.
Выйдя со своего модуля первое, что делал летно-подъемный состав, это чистили зубы и бросив на спичках (не во всех экипажах это было), шли кто на пробу бортов, кто брал в подарок драгоценные минуты, и просто лишний раз сладко отлеживался, это мог быть как правачек (правый летчик или ком. экипажа),здесь судьбой распоряжалась спичка. Подъем был 3.30 с походом на стоянку со своими борттехниками, проба борта, на малом газе с выходом на режимы… Потом докладывалось на КП о готовности вертолетов к выполнению боевой задачи.
После пробы поход по «Бродвею» (так называли мы главную улицу к пищеблоку) в родную столовую, где принимали пищу и кто хотел наполняли фляги чаем, все таки это было на «халяву». После утрамбовки живота
маленький перекур возле своего модуля, как отче наш… построение командиром ВЭ, и кто участвовал в боевых вылетах отправлялся экипажами на предполетные указания. Сегодня мы знали, что в составе восьми экипа – жей Ми-8мт отправимся участвовать на операцию в город Кундуз., по маршруту Джелалабад –Кабул –Баграм –Кундуз. На предполетной подготовке как всегда уточнялась обстановка, доводили что, где и зачем выполнять, с кем связываться, остальные данные будут доведены непосредственно на месте будущей дислокации на аэродроме Кундуз, все указания неотменено с записью на магнитофон, так сказать для прокурора .
После всех указаний и уточнений, участники будущей операции получили оружие, кто сдавал на хранение нач. штабу, и как цыгане свернули свои пожитки, а сюда входили матрацы, комплект белья, оружие, с определенным запасом сигарет (офицерам давало государство на месяц 30 пачек как сейчас помню сигарет Ростов или на крайняк Космос), в нашем экипаже дополнительно в обязательном порядке входили нарды (шаш-беш),и конечно же карты. Они в то время нам помогали коротать время и заполняли наш досуг, как нынче эту миссию выполняют компьютерные игры или интернет.… Весь этот не хитрый скарб был сложен на своем борту за створками никому, не мешая и не бросаясь в глаза, кто бы не приходил на наш борт, и так делали старые и мудрые воины, со старой закалкой.
Солнце чем ближе к обеду, распоясавшись уже не пекло, а просто жарило всех и вся. Бытовало тогда, что местные жители все работы делали до обеда, потом прятались от невыносимой жары по своим глиняным хижинам, и появлялись лишь к четырем часам, когда солнце уже не было такое опасное. В это время жара доходила до 60- ти градусов выше ноля. По себе скажу, без перчаток не летал. И что бы не случалось шурави - пилот взлетал в любое время, если была дана команда это было кому-то нужно . Но иногда пытаясь усыпить нашу бдительность «душманы» скрытыми караванными путями переправляли оружие из Пакистана в Афганистан.
И вот поступила команда «от винтов», экипажи в полном составе запускали свои вертолеты и выруливали для занятия своего места на взлетную полосу. Услышав от крайней пары: «Группа в воздухе», эта вереница боевых птиц, взяла курс на Кабул. Набрав заданный эшелон, от невыносимой жары и след простыл. Вертолетчики всегда удивлялись летчикам истребителям, не успев занят эшелон 2.200-2.500 метров они автоматом уже питались кислородом, а наш брат пилот на 5.300 и выше, лишь бы загоралась спичка или зажигалка как должное курили и наслаждались яркими и красивыми пейзажами ,этой нам и доселе не понятной страны, с ее фанатичной верой бросающеюся в глаза нищетою но гордым, свободолюбивым и гостеприимным народом.
Пройдя населенный пункт Суруби и за пятнадцать минут до подлета к аэродрому Кабул, вырвалось в эфир у ведущего одной из пары, (это потом выяснилось, был капитан Семенов ), один из двигателей ушел произвольно на малый газ, а потом и вовсе «как тузик издох». Саша хладнокровно доложил: «Захожу на вынужденную». При заходе на посадку ушел на малый газ и второй двигатель, под собой была одна пересеченная местность и не было в запасе время для раздумья, а оставалось только хладнокровие и мастерство пилота. Но Александр умудрился на непригодную для посадки площадку все-таки посадить свой вертолет, при этом борт был сильно поврежден, но с экипажа и личного состава никто не пострадал, лишь один повар в женском лице повредил колено и появилась ссадина на лбу. По пятибалльной системе и учесть все факторы (плюсы и минусы) посадка была выполнена на оценку пять балов. Крайняя пара осталась барражировать и прикрывать этот борт, до прилета группы.
В Кабуле все было готово к дозаправке и дальнейшему вылету на Кундуз. По законам авиации и оглянувшись назад ,это был нам первый как говорят летчики «звонок»!
В дальнейшем мы без приключений долетели до своего конечного маршрута, где нас поставили на летное довольствие, а под вечер собрали всех прилетевших на предварительную подготовку к предстоящей операции.
Кому и какую придется выполнять задачу в этой операции, под кодовым названием «Круг». На плечи нашей группы легло, доставка в труднодоступные места десанта , для блокировки ущелья и центра переучивания снайперов, небезызвестного полевого командира Ахмат –Шаха Масуда.
Мы со своим экипажем уже не впервой были в Кундузе и ориентировались прекрасно по авиационному городку, где сразу оттискали своих друзей как по Сумскому УАЦу, так и по Саратовскому ВВАУЛ. Много было воспоминаний, и уточнений кто, где из наших ныне служит, кто и как продвинулся по служебной лестнице. Не обошлось и без боевых сто грамм.
Но сколько бы времени не прошло, никогда, я не забуду, прежде всего этого до одури пыльного города. И до сих пор ощущаешь на зубах эту, вездесущую, алмазную пыль.
Ночь пролетела как любимая песня, и по привычке направляешься в умывальник, автоматом чистишь зубы, вкидаешь в зубы сигарету и молча плетешься на первый черпак в столовую. Людей уже порядком, одни только пришли, другие, закончив трапезу, направляются на аэродром, жизнь идет своим чередом на первый взгляд обыденная армейская служба и никакой войны. На аэродроме предполетные указания всем до тошноты понятно кто и какую роль будет выполнять.
Взлет джелалабадская, наспех слетанная группа с разным экипажами, произвела в 5.43 и под прикрытием Ми 24х направилась в район расположения пехоты и десанта. Взяв, как и полагается на борт 10 человек личного состава с полной боевой экипировкой направились в заданный район. Мы шли крайнею парой (по-простому последними – в авиации слова последний просто нет…). Но подходя в район высадки многие поняли, что ведущий промазал площадку, или «блуду» дал, или вообще командир группы получил новую команду в последний момент с уст высокопоставленных начальников, без доведения информации до всего личного состава. Штурмана в эфир говорили намеком: «и куда летим»?Это на штурманском языке означало, уточнить свое место на карте.… В ответ с ведущего борта, следуйте за мной и без лишних слов. Вместо №14 площадки, мы через три минуты уже заходили на №56 площадку с высотою превышения Н-2601, прямо в центр переучивания «духовских» снайперов.
Разница была в том, что расположение «моджахедов» было в «зеленке» (жилой зоне ), а мы находились прямо над ними. «Душманы» не ожидали такой наглости от «шурави пилотов», и очухавшись, открыли огонь со всех видов вооружения, и со всей группы - четырех пар (это 8 бортов), высадку произвели, на сколько помню два экипажа, а третьим оказались мы, и нам ничего как горящим приходилось заходить на посадку. Ри -65й (в кругах летчиков речевой информатор, мы называли –«бабой», потому, что при любом отказе, этот агрегат предупреждал нас об опасности отказа авиационной техники, выдавал в эфир женским нежным голосом: борт – такой то!!! у вас отказал двигатель, или пожар в таком то отсеке!!! и т.д. и Т.П.). Здесь сыграло мастерство ком. звена Владимира Герасимова, он умело дотянул до пятачка (маленькой площадки пригодной для посадки) и горящий вертолет не имея сил ни подъемкой тяги, метров 2-3 просо упал, и подломив шасси начал уверенно гореть ярким пламенем. Когда «бортовой» открыл входную дверь экипажа, нас обдало розгорающим пламенем и едким дымом. Здесь перв ым ушел по команде командира, наш техник прапорщик Витя Харитонов. В этот момент командир посмотрел мне в глаза и дал понять – покидаем борт. Я сорвал аварийный люк, выбил блистер и выпрыгнул через свою сторону. В этот момент, вращаясь на полную, винты, наполнили мой купол,и он начал подниматься и уходить во вращающие винты , а так как парашют, был зачекован за правую чашку (сидения), расстегнуть замок на груди, мешал мне бронежилет, но с трудом освободившись, побежал убедиться, что командир также покинул борт. Но, увы, блистер был на месте и Володя, суетившись, все отстегивался в наполняющей едким дымом кабине. Вместо того, чтобы забрать свой автомат и штурманский портфель с картами, я выбрал второй путь, и начал матом орать, чтобы Сергеевич быстрее покинул машину. По какой то причине утверждать не берусь в него блистер в аварийном режиме не сработал, и представте маленькому не совсем тучному но все же бывшему спортсмену - биатлонисту, ох, как трудно было покидать через маленькое блистерное окно, свое тело. Но чудо случилось и он покинул борт, и хаотично начали бежать за десантниками подальше от пылающего вертолета. В это время, я остановился и почему-то начал наблюдать за офицером десантником, который, зачем-то снимал наш пылающий как сухая деревянная деревенская хата борт. Но увидев меня и пригибаясь он подбежал ко мне и врезал мне подзатыльник, потом выяснилось, что он мне спас жизнь так как по нам уже вели интенсивный огонь «прямой наводкой духи», с 70-80 метров. По истечению долгого времени, я до сих пор не знаю, откуда были ребята десантники, с какой бригады или дивизии (им много будет потом посвящено стихов и песен в последствии написанных мною). Несущий винт вращался но увы и горели уже даже лопасти, могу сказать, по своему горькому опыту, вертушка горит минут пять, о тлеет очень долго.
Здесь нельзя не вспомнить, что ведомый видел горящий экипаж, своего ведущего просто взял и улетев ничего не предпринял для спасения. Потом когда все уляжется, задним числом будет задан вопрос, зачем и кому нужно было делать смешанные не слетанные экипажи как в нас. Ответ один кому-то надо было выслужиться, «нацепить» боевую награду, и в дальнейшем ждать повышения по службе как в Афгане, так и в Союзе. Не может с чистого листа без слетанности, экипажи выполнять боевую задачу не чуствуя локоть друг –друга. А все началось из того, что третью ВЭ начали кромсать и делить по живому и смешивать так сказать для качественного выполнения боевой задачи с Ми-24, и получилось из одной вполне боевой и спаянной ВЭ вышло две эскадрильи. А каково было летному составу разделенному чувствовать себя в этой роли. Одно успокаивало, что этот бред закончиться через год и мы уедим одним монолитом домой. Но такие реалии Афганской войны и чуткого полкового руководства.
В это время был ранен первым, бортовой техник Виктор Харитонов, бронежилет здесь сыграл в тот момент особую службу, он его просто спас от пули «бура», и пластина влезла в живое тело, но тем самым не дав самой пуле войти в организм , а рекешетом улетев , уводя за собою вездесущую смерть. Но когда фельдшер его перевязывал, получил сам ранение в пах . Душман - снайпер «лупил» с особым подтекстом. В этот момент была дана команда, скорее всего старшим группою, не дать погибнуть летчикам, и впервые десантники определили, что сели не на ту площадку, что, я и подтвердил, но вразумительно не мог объяснить, почему так получилось.
Еще было одно стечение обстоятельств в нашу пользу, моджахеды не ожидали высадки десанта, а именно на эту площадку и «дух» который обслуживал ЗГУ (зенитно-горную установку «Эрликон» просто был В наркотическом кайфе, пассивно отдыхал, видя радужные сны.
Вторым был ранен командир звена Герасимов Владимир Сергеевич.
Дело в том, что душманы визуально определяли, где летчики, а где десантники и огонь в первую очередь был направлен, конечно, по пилотам.
Если десант был одет в камуфлированную форму, мы (летчики) у выгоревших, когда-то желтых, но со временем ставших почти белыми комбезонах конечно были заметными на пятачке.И ответ был один, если «духи» сбивали борт и уничтожали экипаж, это им стоило немалых денег от пешеварских руководителей, и высокая цена была за уничтоженный экипаж или пленение и чем выше должность и звание, тем гонорар выше. Можете, спросит, а откуда они знали должность и звание, поверьте, это для них не составляло особого труда, если учесть, что они были осведомлены и знали заблаговременно о многих проводившихся операциях, по времени характере и объему. В первые часы боя на площадке Владимир получил четыре ранения, первые в спину, в районе почек два ранения ,одно в правую руку, ближе к предплечью и одно в районе легких. Из центра площадки, я его перетянул ближе к себе в маленькое и спасительное укрытие, радом находились офицеры десантники. Они оценили хладнокровно обстановку, и дали команду «дедам» занять круговую оборону и не дать духам подойти близко. В это время Сергеевич (Герасимов В.С) уже чувствовал себя неважно,пришлось из своих запасов, что нам выдавали на экипаж , ему вколоть один тюбик промидола , а потом и второй, и оставшимися бинтами перетянуть раны. При круговой обороне все команды выполнялись не словами есть, а отборным матом в сторону моджахедов. Старлея при ответном огне , душман ранил прямо в ногу, кость не задев но через мягкое тело пуля вышла на вылет. Пришел и мой черед, при очередном ответном обстреле у меня сорвало ЗШ-5 (защитный шлем), выясняется пуля от того же «бура» шла мне прямо в лоб, но спас пятикилограммовый ЗШ который то и не всегда одевали ми на боевых сверху шлемофона, он просто улетел вместе с пулей в ущелье оставив на головелишь шлемофонс дыркой, к стати я его и нынче храню как , чтото святое напоминающее о горьком прошлом. В этот момент на меня смотрели десантники с глазами морожен - ного окуня и спросили у меня жив ли я. Ответ был положительным за, что они были удивлены. Душману- снайперу нужно было сантиметр - полтора ниже взять и я бы остался там навсегда на той площадке, пуля вошла бы прямо в голову, но на счастье козырная карта в этот момент была на моей стороне. Солнце поднималось все выше и выше и не щадя все живое жарило во все открытые и закрытые части тела. Десантники уверенно держали оборон, посылая душманов туда, куда нельзя было не дойти не долететь…. Со стороны защитников ислама также летела не понятная и ломанная до неузнаваемости русская речь, с подтекстом «шурави» сдавайся. Расстояние было к противнику порядком 70 - 80 метров. Духовскую наглость приструнивали Ми24, которые приходили прикрывать нас с воздуха, но быстро израсходовав БК (боекомплект) уходили на базу, потом снова возвращались , и так будет продолжаться покуда не придет к нам на помощь свежие силы десантников. Когда барражировали Вертолеты Ми 24 на площадке можно было на полную дышать.
Конечно солнце и тяжелое ранение командира давало о себе знать, Володя стал на глазах чахнуть, и попросил дать еще укол, а потом еще, прошептал - попить, но воды не оказалось (фляги сгорели на борту), но ребята дали со своего сухпайка, яблочный натуральный сок. Не могу объяснить но металлическую банку, я помню , прокусил зубами , дал ему попить, потом смочил свой носовой платок этим же соком и приложил его ко лбу командира. В этот момент он спросил, как там Харитонов, я ответил, что жив но ранен. Мне он приказал любой ценой выжить и рассказать, всю правду об нас, как сбили, и почему все так случилось. В супротив ему высказал, что он рано себя хоронит, и что мы еще с ним попьем в Ярославле (он родом из этого города) пива вдоволь и холодного и еще поболеем (он был заядливым болельщиком Спартака) за его родную команду. С тех пор как вертолет сгорел прошло порядком более пяти часов. Из за сильнейшего огня «душманов» казалось нет ни конца ни края этому аду. И чем дальше шло время тем ему все становилось хуже. Если бы в тот момент его забрали медики несомненно он остался бы жив, не смотря на большую потерю крови. Он меня шепотом попросил, а потом начал приказывать, чтобы, я его пристрелил. Забрав из кобуры его пистолет, уверенно ответил, что о плене речи быть не может и если что, я обещаю подорвать в крайнем случае и его и себя, в его глазах получил одобрение.
После семичасового боя напряжение начало немного спадать и десантура молилась богу, чтоб скорее приходила ночь, а там, как один боец сказал, правда будет на нашей стороне у них слух хорош, а в нас еще и глаза хорошо видят. Заставили меня одеть ботинки с убитого бойца, а мои как оказалось были потеряны при покидании борта и ноги сильно ушиблены, да и в тот момент я не знал, что и сам был ранен при падении, в чем свидетельствовал мой окровавленный комбез со стороны спины и непонятная головная боль, сильнейшей тошнотой да рвотой. Одев ботинки
с непонятным чуством , я был готов выполнять команды старлея с которым за это время душой сошлись. Он говорил полетал, теперь понюхаешь каково быть десантником. И вот такие фразы не дано никогда их забыть. До сих пор не знаю откуда эти были парни, какого подразделения. Думаю в мире интернета, я все равно докопаюсь до истинны, ведь по праву, я им обязан, что остался жив, начал писать стихи и песни. Многое по объективной причине , я в этом рассказе не описываю видать еще не пришло время а может в душе еще просто не готов…
Но вернувшись к тому бою, на помощь к нам шел экипаж Ми-8 , но и его «духи» «завалили», но в этом случае ведомый сел и забрал под огнем своего ведущего и ушел на базу в Кундуз, а вертолет стал догорать рядом уже сгоревшим нашим бортом , унося в небо черный едкой дым .
Ближе к вечеру солнце уже не казалось таким обжыгающим и изнуряющим подарком природы, и молодые ребята десантники по –прежнему малой горсточкой, но уверенно держали оборону. Потом по ошибке на подсевшей рации передадут, что один из летчиков скончался, и ним оказался, я . И вот не ожидая никакой помощи внезапно вынырнул как призрак борт Ми-8 МТ и начал заходить на посадку, но уже с другой стороны от сгоревщих наших боевых винтокрылых машин. Выскочил бортовой техник старший лейтенант Алексей Берегов и я поднялся с укрытия и направился к нему. Сначала он помог затянуть на борт раненного прапорщика Харитонова Виктора, дал отмашку и мне забираться на зависший борт, но у меня мысль была улететь только со своим командиром. Видать по выражению лица он понял меня и дал команду командиру экипажа которым был наш комэск майор Лаптев О.Г подождать. За считанные секунды десантура помогла мне поднести к зависшему вертолету, погибшего капитана Герасимова Владимира Сергеевича и здесь с помощью Лешки затянули на борт командира. В следующий момент когда вертолет уже начал подъем меня непонятная сила за шиворот затянула на борт перед собой , это были руки того самого бортового техника Лешки Берегова. В этот момент понял, что судьба мне дала шанс на жизнь. Первое хотелось конечно же, пить, пить, пить.
До Кундуза долетели тогда казалось быстро и без приключений, но на стоянке выясниться три пулевых отвествия, борт получил при взлете с площадки №56 При посадке в Кундузе в начале полосы подехала «таблетка» -санитарка и мы выгрузили груз21, в народе груз200, и это был мой командир звена капитан Герасимов В.С. Перед отправкой в морг с него, я лично снял офицерский ремень, штурманские часы, чеки (инвалютные деньги ) которые были, записную книжку, фотки семьи, китайские складывающие маленькие ножницы, нож пилу, все эти вещи будут передано семье погибшего в город Ярославль, а часы и офицерский ремень передам супруге Герасимовой Ирине Яковлевне собственноручно.
При подлете и заруливанию на свою временную стоянку ,помню только одно , встретили меня раскисшего боевые друзья, а родной замполит, Федосеев Алексей Николаевич понял всю ситуацию отвел подальше от глаз и налил в солдатскую кружку, почему-то желтую, полную спирта со своей резервной фляги, которую , я выпил, как простую родниковую воду закусив лишь кусочком галеты, вовсе не пьянея и без всякого желания отвечать на любые вопросы. Но это уже была совсем другая страница в моей жизни и другой отсчет во времени.
На дворе была теплая июньская ночь , а точнее 17.06. 1986год. г.КУНДУЗ
И похоронка чудом не ушла на меня домой на Украину, а значит будем жить на зло смерти…
Написано с подлинных записей и личной памяти автора этих строк.
Продолжение следует….
Ж
 |
 |
 |
 |
 |
© ArtOfWar, 2007 Все права защищены.