|
 ©
|
|
| История афганских войн | ||
[Регистрация] [Видеоматериалы] [Рубрики] [Жанры] [Авторы] [Новости] [Книги] [Форум] |
1981 год, май. Скорее всего реализация разведданных, полученных полковником Шатиным, командиром 70 ОМСБр от неизвестных мне источников.
Обсуждение произведений
Вспышка.
Вспышка. И темнота. А может ее и не было этой вспышки? И не было темноты? Последнее, что Леха видел – это «дух» с гранатометом, целившийся в него. Как в замедленном кино, Леха поднял свой автомат, прицелился, плавно нажал на спусковой крючок. Одновременно раздался выстрел из гранатомета…
* * *
Звуки возникали как из глубокого погреба. Кто-то ругался, кто-то тормошил, кто-то резал ножницами новый горный комбез. Леха хотел возмутиться, а комбез здесь при чем? Он его только недавно «грамотно обменял» на часы сейко-5 у прапора с вещевых складов – ну не положено, с его слов, иметь разведчикам горное обмундирование, а если очень хочется… Вот и бьешься за все смертным боем, доставая то, что вроде и по статусу положено, но не выдано скупердяистыми «плюшкиными». Ведь все прекрасно знали, что новые горные комбезы, недавно завезенные за склады Бригады, предназначены для горного батальона и разведроты, но – увы, до настоящего потребителя, как сейчас модно говорить, они не дошли. В этих комбезах «щеголяли» штабисты, тыловики и особисты. А те, кому положена была эта форма, добывали ее за «бакшиши», ну оно и понятно, все хотят жить хорошо, особенно за чужой счет…
Вот сейчас и приходят на ум старые и проверенные приметы – перед боем, если хочешь остаться живым – не брейся, не одевай чистое исподнее и верхнее, не ругайся ни с кем, не пиши письма. А здесь – как назло, и в баню сходил, одев чистое исподнее, и письмо написал и форму новую справил… Кто же знал, что у комбрига свои планы на жизнь простого взводного разведроты?..
* * *
Леха открыл глаза и увидел симпатичное женское лицо в белой шапочке с красным крестиком. Первая мысль была – где я? Но это симпатичное личико беcцеремонно откинуло простынь, укрывающую Леху, и с отмашкой, даже показалось с криком «Киии-йааа» воткнуло зажатую между указательным и средним пальцем медицинскую иглу в Лехину ногу. Смутное сомнение возникло в Лехином мозгу насчет его одетости, и не зря, так как он лежал перед симпатичной сестричкой абсолютно голый. И даже предпринятые Лехой попытки прикрыться, возмутиться, познакомиться, поговорить – все закончились полным провалом. Он банально уснул буквально через несколько секунд после укола, что заметно «удовлетворило» дежурную медсестру…
* * *
Звуки в Лехином сознании возникали как из глубокого подземелья. С эхом, с повтором, как при радиосвязи через ретранслятор. Он слышал знакомый голос, до безобразия знакомый – и одновременно неузнаваемый – « Где мой глаз?» Кто это был – Леха ни как не мог вспомнить. Он лежал абсолютно голый под белый простыней, а его новый горный комбез вдоль и поперек порезанный ловкими медицинскими ножницами, вместе с трусами и майкой лежал в мусорном ящике хирургического отделения…
Леха открыл глаза и увидел белый сводчатый потолок. Рядом с ним было огромное окно, во всю стену, а над ним тихо урчал кондиционер. Обладателя знакомого голоса видно не было. Леха усиленно пытался вспомнить, кто он, где он, и что он здесь делает? Ничего вразумительного на ум не приходило. Леха попытался поднять правую руку – не получилось… Левой рукой он ощупал правую – вроде на месте, но не чувствуется, вся в бинтах. Голова тоже в бинтах, и правая нога… Да, круто попал. И, как обидно, ничего не помнил…
Где-то рядом опять раздался знакомый голос – «Где мой глаз?» Кто это? Почему голос знакомый? И кто я? Где я? Почему?
* * *
Комбриг был недоволен. Штаб Армии требовал результаты – а их не было. Даже вроде удачно недавно проведенная операция с трофеями и бакшишами не ублажила Армейское начальство. Сотня противотранспортных мин, десяток «буров», два РПД, привезенные разведротой с поиска, не устраивали армейское начальство. Вот и решил комбриг провести «ночной» вылет в пустыню Регистан. Леху вызвали в оперативный отдел часов в одиннадцать. Задача – кратка как выстрел. В 3.00 – быть готовым к разведоблету на 4-х бортах. Ну, это легко – все давно готово. Вызвал замкомвзвода, поставил задачу – произвести расчет, подготовить все, в 2.00 подъем и на аэродром.
Так все и сделали. Поднялись, оделись, вооружились, погрузились на родной ГАЗ-53 и в 2.45 были у диспетчерской. Определили вылетающие борты, распределились, погрузились. Ровно в 3.00 подъехал комбриг с командиром вертолетного полка. Леха по расчету был на втором борту, подсадочном. На четвертом, тоже подсадочном, старшим был сержант Горохов. Ротный в этот момент был в отпуске, второй взводный – в ночной засаде где-то в районе перевала Даман. Вот и крутился Леха один в трех лицах. Подошел комбриг, сам летит с разведчиками – даже мурашки по спине пробежали. Значит что-то серьезное. А тут новый Лехин комбез. И баня накануне…
Запустились, прогрелись, взлетели. Странно было наблюдать, как вертолеты летят без бортовых огней. Только луна освещала ведущего.
Слева виднелась темным пятном гора Тайгангар, что стоит в центре пустыни Регистан, справа проплыла темнотой гора Кумандыкгар, находящаяся на караванной тропе и являющаяся отличным ориентиром для караванов, идущих по пустыне. Мы летим в район сухих озер, а это километров 200 от Арианы.
Леха сидел на откидной скамейке возле открытой двери и ночной горячий ветер Регистана, врывающийся в салон вертолета, обдувал его, заставляя плотнее застегнуть новый горный комбез. Вертолеты летели левым пеленгом и Леха хорошо видел в свете луны следующие за ними два без освещения борта.
Выскочил борттехник и жестами и матюками дал знать, что готовимся к подсадке. Да это Леха и сам понял по тому, что вертушка уж очень круто стала ходить по кругу. Заря только занималась, но в принципе в серой мгле уже видно было все. Леха посмотрел вниз и увидел груженные пикапы-вездеходы, стоящие в лощине между барханами. Не зря головной борт рыскал – нашел! Ведущий вертолет стал барражировать над машинами, а Лехин и крайний, Горохова, борты стали готовиться к подсадке. Леха, зная ее особенности, закрыл дверь. Вихри пыли и песка клубились за блистером, но когда летчики перевели «шаг-газ» в нейтральное положение, стало спокойнее и разведчики выскочили из вертолета. Тут же вертушка стала взлетать и все снова оказались в клубе пыли и песка. Но это не страшно, отбежали, изготовились. Сразу после высадки сориентироваться трудно – куда бежать, где противник? При заходе вроде понятно, каким бортом вертушка садится. Но после ее взлета все теряется. Хорошо, что видно ведущего, нарезающего круги над «духами».
Разведчики бегут цепью. Барханы, песок, вертушки над головой. Появились «духи», спрятавшиеся в за кустами колючки. Эти не страшны, их отстреливают как куропаток. Выскочили на бархан – и тут началось… Лупит пулемет, гранатометы стреляют как «буры»… Леха связался по рации с Гороховым, ему тоже не сладко. Вертушки хищно задрав хвосты лупят по «духам» НУРСами. Помогает, огонь затихает. Леха с разведчиками залег на бархане - пулемет не дает продвинуться дальше. А это «дальше» уже видно – вот они, груженные машины, в лощине стоят. «Духи» видимо на молитву спешились и чайку попить захотели, а тут эти ненавистные шурави… Да еще на вертолетах.
Вспышки пулемета в предрассветной мгле Лехе видны хорошо. Но Горохов, высаженный с противоположной стороны – не видит. Пули его группы свистят над головой, смешиваясь с очередями пулеметчика. Вот он, берем на мушку – готов. И тут вспышка - выстрел из гранатомета… В Леху…
* * *
Белые своды госпитальной палаты начинают сводить с ума. А может Леха уже сумашедший? Кто он, где и почему – не понимает. И кто кричит знакомым голосом «Где мой глаз?»…
* * *
Вылет в пустыню был проведен успешно. Не знает Леха до сих пор – это был результат «наводки» или просто удача? Это не его проблема.
Память и все сопутствующее на третьи сутки вернулись. Только сильно смущало отсутствие элементарной одежды. Так Леха и ходил, как Римский легионер в тунике. Врачи ругались, заставляли лежать, утку подкладывали…
На этом вылете уничтожили банду, выдвигающуюся из Пакистана в Кишкинахуд, около сотни «духов». Взяли в плен «шишку» Гильмендского фронта. Леху наградили «Красной Звездой», и других разведчиков не обидели…
Вспышка. И темнота. А может ее и не было этой вспышки? И не было темноты? Последнее, что Леха видел – это «дух» с гранатометом, целившийся в него. Как в замедленном кино, Леха поднял свой автомат, прицелился, плавно нажал на спусковой крючок. Одновременно раздался выстрел из гранатомета…
* * *
Звуки возникали как из глубокого погреба. Кто-то ругался, кто-то тормошил, кто-то резал ножницами новый горный комбез. Леха хотел возмутиться, а комбез здесь при чем? Он его только недавно «грамотно обменял» на часы сейко-5 у прапора с вещевых складов – ну не положено, с его слов, иметь разведчикам горное обмундирование, а если очень хочется… Вот и бьешься за все смертным боем, доставая то, что вроде и по статусу положено, но не выдано скупердяистыми «плюшкиными». Ведь все прекрасно знали, что новые горные комбезы, недавно завезенные за склады Бригады, предназначены для горного батальона и разведроты, но – увы, до настоящего потребителя, как сейчас модно говорить, они не дошли. В этих комбезах «щеголяли» штабисты, тыловики и особисты. А те, кому положена была эта форма, добывали ее за «бакшиши», ну оно и понятно, все хотят жить хорошо, особенно за чужой счет…
Вот сейчас и приходят на ум старые и проверенные приметы – перед боем, если хочешь остаться живым – не брейся, не одевай чистое исподнее и верхнее, не ругайся ни с кем, не пиши письма. А здесь – как назло, и в баню сходил, одев чистое исподнее, и письмо написал и форму новую справил… Кто же знал, что у комбрига свои планы на жизнь простого взводного разведроты?..
* * *
Леха открыл глаза и увидел симпатичное женское лицо в белой шапочке с красным крестиком. Первая мысль была – где я? Но это симпатичное личико беcцеремонно откинуло простынь, укрывающую Леху, и с отмашкой, даже показалось с криком «Киии-йааа» воткнуло зажатую между указательным и средним пальцем медицинскую иглу в Лехину ногу. Смутное сомнение возникло в Лехином мозгу насчет его одетости, и не зря, так как он лежал перед симпатичной сестричкой абсолютно голый. И даже предпринятые Лехой попытки прикрыться, возмутиться, познакомиться, поговорить – все закончились полным провалом. Он банально уснул буквально через несколько секунд после укола, что заметно «удовлетворило» дежурную медсестру…
* * *
Звуки в Лехином сознании возникали как из глубокого подземелья. С эхом, с повтором, как при радиосвязи через ретранслятор. Он слышал знакомый голос, до безобразия знакомый – и одновременно неузнаваемый – « Где мой глаз?» Кто это был – Леха ни как не мог вспомнить. Он лежал абсолютно голый под белый простыней, а его новый горный комбез вдоль и поперек порезанный ловкими медицинскими ножницами, вместе с трусами и майкой лежал в мусорном ящике хирургического отделения…
Леха открыл глаза и увидел белый сводчатый потолок. Рядом с ним было огромное окно, во всю стену, а над ним тихо урчал кондиционер. Обладателя знакомого голоса видно не было. Леха усиленно пытался вспомнить, кто он, где он, и что он здесь делает? Ничего вразумительного на ум не приходило. Леха попытался поднять правую руку – не получилось… Левой рукой он ощупал правую – вроде на месте, но не чувствуется, вся в бинтах. Голова тоже в бинтах, и правая нога… Да, круто попал. И, как обидно, ничего не помнил…
Где-то рядом опять раздался знакомый голос – «Где мой глаз?» Кто это? Почему голос знакомый? И кто я? Где я? Почему?
* * *
Комбриг был недоволен. Штаб Армии требовал результаты – а их не было. Даже вроде удачно недавно проведенная операция с трофеями и бакшишами не ублажила Армейское начальство. Сотня противотранспортных мин, десяток «буров», два РПД, привезенные разведротой с поиска, не устраивали армейское начальство. Вот и решил комбриг провести «ночной» вылет в пустыню Регистан. Леху вызвали в оперативный отдел часов в одиннадцать. Задача – кратка как выстрел. В 3.00 – быть готовым к разведоблету на 4-х бортах. Ну, это легко – все давно готово. Вызвал замкомвзвода, поставил задачу – произвести расчет, подготовить все, в 2.00 подъем и на аэродром.
Так все и сделали. Поднялись, оделись, вооружились, погрузились на родной ГАЗ-53 и в 2.45 были у диспетчерской. Определили вылетающие борты, распределились, погрузились. Ровно в 3.00 подъехал комбриг с командиром вертолетного полка. Леха по расчету был на втором борту, подсадочном. На четвертом, тоже подсадочном, старшим был сержант Горохов. Ротный в этот момент был в отпуске, второй взводный – в ночной засаде где-то в районе перевала Даман. Вот и крутился Леха один в трех лицах. Подошел комбриг, сам летит с разведчиками – даже мурашки по спине пробежали. Значит что-то серьезное. А тут новый Лехин комбез. И баня накануне…
Запустились, прогрелись, взлетели. Странно было наблюдать, как вертолеты летят без бортовых огней. Только луна освещала ведущего.
Слева виднелась темным пятном гора Тайгангар, что стоит в центре пустыни Регистан, справа проплыла темнотой гора Кумандыкгар, находящаяся на караванной тропе и являющаяся отличным ориентиром для караванов, идущих по пустыне. Мы летим в район сухих озер, а это километров 200 от Арианы.
Леха сидел на откидной скамейке возле открытой двери и ночной горячий ветер Регистана, врывающийся в салон вертолета, обдувал его, заставляя плотнее застегнуть новый горный комбез. Вертолеты летели левым пеленгом и Леха хорошо видел в свете луны следующие за ними два без освещения борта.
Выскочил борттехник и жестами и матюками дал знать, что готовимся к подсадке. Да это Леха и сам понял по тому, что вертушка уж очень круто стала ходить по кругу. Заря только занималась, но в принципе в серой мгле уже видно было все. Леха посмотрел вниз и увидел груженные пикапы-вездеходы, стоящие в лощине между барханами. Не зря головной борт рыскал – нашел! Ведущий вертолет стал барражировать над машинами, а Лехин и крайний, Горохова, борты стали готовиться к подсадке. Леха, зная ее особенности, закрыл дверь. Вихри пыли и песка клубились за блистером, но когда летчики перевели «шаг-газ» в нейтральное положение, стало спокойнее и разведчики выскочили из вертолета. Тут же вертушка стала взлетать и все снова оказались в клубе пыли и песка. Но это не страшно, отбежали, изготовились. Сразу после высадки сориентироваться трудно – куда бежать, где противник? При заходе вроде понятно, каким бортом вертушка садится. Но после ее взлета все теряется. Хорошо, что видно ведущего, нарезающего круги над «духами».
Разведчики бегут цепью. Барханы, песок, вертушки над головой. Появились «духи», спрятавшиеся в за кустами колючки. Эти не страшны, их отстреливают как куропаток. Выскочили на бархан – и тут началось… Лупит пулемет, гранатометы стреляют как «буры»… Леха связался по рации с Гороховым, ему тоже не сладко. Вертушки хищно задрав хвосты лупят по «духам» НУРСами. Помогает, огонь затихает. Леха с разведчиками залег на бархане - пулемет не дает продвинуться дальше. А это «дальше» уже видно – вот они, груженные машины, в лощине стоят. «Духи» видимо на молитву спешились и чайку попить захотели, а тут эти ненавистные шурави… Да еще на вертолетах.
Вспышки пулемета в предрассветной мгле Лехе видны хорошо. Но Горохов, высаженный с противоположной стороны – не видит. Пули его группы свистят над головой, смешиваясь с очередями пулеметчика. Вот он, берем на мушку – готов. И тут вспышка - выстрел из гранатомета… В Леху…
* * *
Белые своды госпитальной палаты начинают сводить с ума. А может Леха уже сумашедший? Кто он, где и почему – не понимает. И кто кричит знакомым голосом «Где мой глаз?»…
* * *
Вылет в пустыню был проведен успешно. Не знает Леха до сих пор – это был результат «наводки» или просто удача? Это не его проблема.
Память и все сопутствующее на третьи сутки вернулись. Только сильно смущало отсутствие элементарной одежды. Так Леха и ходил, как Римский легионер в тунике. Врачи ругались, заставляли лежать, утку подкладывали…
На этом вылете уничтожили банду, выдвигающуюся из Пакистана в Кишкинахуд, около сотни «духов». Взяли в плен «шишку» Гильмендского фронта. Леху наградили «Красной Звездой», и других разведчиков не обидели…
 |
 |
 |
 |
 |
© ArtOfWar, 2007 Все права защищены.