© Copyright   Хвастов Александр Николаевич  (hanir2006@mail.ru)

Добавлено: 2012/10/10

Память Афганистан -1979-1992
Обсуждение произведений

Книга выпущена при поддержке политической партии
«Справедливая Россия» и регионального фонда
социальной и Правовой Поддержки ветеранов
и сотрудников спецслужб
Александр Хвастов

Ребята,
мы вас не забудем!
Книга Памяти о погибших в Афганистане и Чечне жителях Моршанска и Моршанского района Тамбовской области.
1981–2000 гг.
Биографии всех этих ребят можно уместить всего в нескольких словах: закончил 9–11 классов, поступил в ПТУ, училище, университет, потом работа, армия и – война. Очень мало они прожили на этом свете, не повидав, по сути дела, еще ничего и в то же время, повидав все. Они прошли целую жизнь, такую короткую, и сложили головы – ох, трудно сказать, за что. Хорошие или плохие, эти ребята просто выполняли приказ, а потому их нельзя винить ни в чем. Нельзя судить.
Лучше – сохранить о них память. О таких, какие они есть. О их мечтах и достижениях.
Оставить память. Навечно. Навсегда.

Рекомендовано к публикации Издательским Советом
Русской Православной Церкви ИС 12-123-2403

Москва
2012 г.
«Они были прокляты и убиты там. И забыты здесь. И еще неизвестно, что страшнее...»
Сергей Говорухин
Предисловие
Не мне бы писать эту книгу. Но…
Я ничего не знал об афганской войне. А бесконечные конфликты на Северном Кавказе также, казалось, далеко от меня и моей семьи. К великому сожалению, более половины фамилий до недавнего времени мне были неизвестны.
Но наша страна должна помнить своих защитников, своих героев. Особенно это важно для патриотического воспитания подрастающего поколения. Каждый молодой человек должен выбрать для себя своего героя и подражать ему в жизни, быть готовым на такой же подвиг или превзойти его.
Как бы ни называли события в Афганистане и Чечне – интернациональным долгом и помощью, контртеррористической операцией, локальным конфликтом, - это войны, где пролилась кровь наших соотечественников, где многие российские солдаты и офицеры проявили героизм и самоотверженность.
За прошедшие 30 лет в «горячих точках» погибли 13 человек из Моршанска. С одной стороны, это немного. Хотя, это слово я написал через силу. Знаете почему? Потому что боль войны прошла через мое сердце. Многие скажут, мол, что тут сложного? Пиши да пиши… Но, когда я приезжал в семью погибшего, то соприкасался с трагедией снова и снова… Материнские слезы, боль родных… Ничего не может быть страшнее.
…Они не рождались героями. Они ходили в обычные школы, любили, ошибались, радовались жизни… Но это были лучшие люди своего времени! Кто-то скажет, что у меня не хватает смелости высказать в их адрес что-то плохое. Я не заставляю со мной соглашаться. У каждого свое мнение. Но, прочитав письма погибших, невольно ловишь себя на мысли, что это были достойные сыны своего Отечества. В трудный момент они не струсили, не спрятались за спины ребят, матерей. Напротив, принимали свой последний бой с честью. Нельзя сказать, что они не боялись смерти. Но встретили ее достойно, как подобает настоящим воинам, христианам. К сожалению, сегодня мы продолжаем терять наших соотечественников. А больных и искалеченных войной становится все больше и больше. О них вообще старается никто не вспоминать, дабы не обременять себя лишними рассуждениями. Но давайте не будем равнодушными. Помните о погибших. Берегите живых. Это пока единственное, что мы можем сделать, чтобы хотя бы на минуту остановить приближение предстоящей войны. В которой, к сожалению, могут погибнуть наши близкие…
Александр Хвастов,
член Союза журналистов России
Дорогой читатель!
Ты сейчас держишь в руках книгу Александра Хвастова «Ребята, мы вас не забудем!». Если ты открыл её, значит, в тебе уже проснулся интерес к этой теме, отгоняющий прочь постылое житейское равнодушие, принятое в быту сегодня. Ты живёшь на этой земле, тебе здесь жить и писать новые страницы её истории (надеемся, славной) твоим детям...
Что за тема? Война. Одни из нас знают об этом очень многое, другие не знают почти ничего, третьи (и таких немало) прикоснулись к этому страшилищу сами и навсегда опалены им. Кто-то знаком с ней хотя бы через своих родных, близких, знакомых, друзей.
Книг о войне немало, а хороших немного. А тех, что о наших земляках, и вовсе почти нет. И все они очень разные. В тех, что писаны по соцзаказу, воюют люди в общем- то непохожие на обычных людей, которые живут рядом, могут просто любить, ходить на заурядную работу, увлекаться чем-нибудь, сострадать и радоваться. Или чересчур какие-то правильные, фальшиво наигранные и слащаво безгрешные: что ни фраза, то - лозунг! Что ни действие - то выверенный всеми кодексами на свете приторный подвиг! Те, что созданые для сиюминутного коммерческого успеха, показывают мелких, безжалостных «универсальных» солдат: грязных и кровавых в поступках, лишённых морали и недалёких умом. Везде просто прёт некая фальшь, так как в обоих случаях их авторам не удалось совпасть с реальностью. Всё это не про этих людей – обычных. Людей с большой буквы. На самом деле, РУССКОГО СОЛДАТА от всех других всегда отличал особый воинский дух. Это замечали и одновременно не могли понять все его противники. От грамотных, технически слаженных и научно подкованных - с Запада, до противоположных им - с Востока. Завидовали и пытались искусственно вывести и у себя похожих на ратников Дмитрия Донского, русских витязей князя Пожарского, чудо-богатырей Суворова, бесстрашных казаков Платова, московских ополченцев, Жукова. И ничего не получилось! Клоны, увы, это для выставок, в окопах они нежизнеспособны. И никогда не получатся! Так как такой дух присущ только нашей земле с её непростой, судьбой, где каждая пядь пропитана кровью предков и вопиет васильковыми лугами и берёзовыми перелесками, кровоточит целебными святыми родничками и полноводными реками. Только тут он может взрасти -РУССКИЙ СОЛДАТ, непобедимый солдат. Сильнее тот, кто сильнее духом!
Афганистан, Чечня - те самые, казалось бы, малые, как их ныне принято называть локальные, войны, которые перенесли граждане нашей Родины после Великой Отечественной. Войны эти разные, но их суть одинакова как для Советского Союза, так и для Российской Федерации: до сих пор кровоточат незаживающие раны потерь.
Когда Саша, профессиональный военный журналист, работал над этим материалом, пытаясь вписать и свои реалистические строки в книгу истории Моршанской земли, то делился своими мыслями со мной. А я думал о ребятах, героях его статей из этой серии, публиковавшихся в местных газетах: этого знаю, с этим дружески общался, хорошо знаю родных и близких другого, того что уже нет с нами, а этот жил неподалёку. То есть со всеми знаком, а в то же время незнакомы они мне. Если и рассказывали что, так больше весёлое и забавное из армейской жизни, оптимистическое - такова уж наша русская натура. Они наши, родные, плоть от плоти, кровь от крови. Ходили по той же земле, взрослели здесь же, шалили и любили.
Вспомнил и то, что предки Героя Советского Союза Николая Кузнецова - церковнослужители Тамбовщины и Моршанского уезда из рода Богоявленских, давших нашей земле множество подвижников и исповедников, среди которых священномученик Владимир, митрополит Киевский и Галицкий.
Ныне село Первая Питерка Моршанского района, где он родился, уже не существует, но на зарастающем травой старом погосте могилы самого Героя и его родителей, имя Николая носит школа - преемница той, где он учился, улица, где она расположена.
Но Николай Кузнецов - реальный, живой человек - лишь внешне напоминает бетонный памятник на набережной Моршанска! Из героев книги (не скрою) он мне ближе всех. И даже учились мы у одной учительницы. Коля - достойный продолжатель духовной мощи своих предков, по-евангельски сложив свою главу за други своя..
В данной книге, своего рода Книге Памяти погибших в этих «локальных» войнах, рассказывается о ребятах, в чьей земной жизни эти войны поставили точку, перенеся их в бессмертие воинской славы. Все они такие разные и жизнью своей вряд ли похожи между собой - калибр-шаблон применим лишь к точным деталям, но не к людям, с их достоинствами и недостатками.
Император Александр III, вошедший в историю с именем Миротворец, любил повторять: «У России нет друзей, а есть лишь два союзника - её армия и Военно-Морской флот». И государь был прав, потому как основа их - русский солдат, солдат не победимый до тех пор, пока он богатырь духа (то есть наделён от Господа особыми благодатными дарами).
Читатель! Прочти книгу Александра. Ему, на мой взгляд, в ней удалось раскрыть многое, что ушло от других, - и люди как люди, и действительность не напыщенна. На миг задумайся: а может быть, не всё ещё потеряно, не всё ещё пересчитано на доход и расход? Бог - он ведь не начальник и взяток не берёт! И, случись ужасное, на страшном суде спросится: «А смог бы ты лично в момент, когда смерть дышит в лицо не потерять присутствия духа, как они?»
Смог бы ты сейчас забыв всё (машины и дома, планы на будущее, бизнес или просто постылую борьбу за существование), так же не оробеть и посмотреть прямо смерти в лицо, отчего робеет и отступает в бездну уже она сама. Смог бы поставить Родину, честь полка и боевых товарищей выше своей жизни?
Достойная смерть часто выше достойной жизни - так считали наши предки. В этот самый важный для человека миг становится ясно, кто есть кто.
Можно лишь предполагать, кем бы стали эти воины, сложись всё по- другому. Может быть, обычными, скромными тружениками, каковых несчётное количество вокруг, или...
Но история не терпит сослагательности: что случилось, то случилось. И это подлежит не сомнению, но осмыслению и почтению. Не люблю высокопарности, но пока среди нас есть такие ребята, будет так, как было исстари: «Кто к нам с мечом придет, тот от меча и погибнет!».

Игорь Озарнов,
миссионер-богослов,
православный историк,
член Союза журналистов России
МНЕ НЕ ПИШИ, ВОЗМОЖНО, ВСЕ СКОРО КОНЧИТСЯ
Он был отличным сыном, братом, мужем и отцом… Мечтал возвратиться из Афгана и начать новую, радостную жизнь в кругу семьи. Но война сломала все планы. В 32 года Юрия не стало.
Родные до сих пор не могут поверить, что уже 30 лет Юрия нет в живых, кажется, что он где-то рядом. Каждый день его жизни был наполнен любовью к домашним: Людмилке, Светланке и Аллочке. Даже в далеком Афганистане, где опасность и тревога привычны, он находил время послать весточку своим милым женщинам. И сильно волновался, когда письма из дома долго не приходили.
Юрий Розвязев родился 13 апреля 1949 года в селе Крюково Моршанского района Тамбовской области в семье фронтовика Александра Дмитриевича Розвязева и Екатерины Акимовны Розвязевой.
У него в жизни все всегда получалось. В Крюковской восьмилетке учился – только благодарности от учителей слышали. У Антонины Степановны Рассказовой, его учительницы, Юра был любимчиком. Она вспоминает о бывшем ученике:
«Как и все мальчишки, Юра был озорным, подвижным, физически здоровым. Любил спорт, особенно легкую атлетику и лыжи. У него было хорошее чувство юмора. Что его отличало от других? Принципиальность, смелость, жажда знаний. Учился только на четверки и пятерки. Писал хорошие, грамотные сочинения и изложения. С блеском решал задачи. Помогал товарищам, особенно девочкам. Они учились послабее. Любил читать книги о войне».
Интерес к войне был не случаен. Его отец прошел путь нелегких испытаний и лишений. 24 декабря 1942 года осколок разорвавшегося фашистского снаряда лишил двадцатилетнего солдата левого глаза, сделав инвалидом на всю жизнь. После окончания Великой Отечественной войны он вернулся в свое родное село и, как все люди послевоенного времени, принялся восстанавливать мирную жизнь. Он верил, что войны больше не будет никогда, и хотел, чтобы его дети видели только мирное небо, чтобы встречали рассветы и провожали закаты не под стрельбу и грохот снарядов, а под пение соловьев. Не знал Александр Дмитриевич, что на долю его старшего сына тоже выпадет война, которая внезапно ворвется в его жизнь…
В Крюкове была только восьмилетняя школа, а жажда знаний у Юры была прямо-таки неистощимой. Потому перешел учиться в Моршанск, в городскую школу №4. И товарищей с собой переманил. Витя Ивашин, Иван Борунов и Юра Розвязев – дружнее этой троицы в школе не было. Интерес к учебе, живость характеров, притягательная мужская привлекательность крепких, стройных парней позволили ребятам не только безболезненно влиться в новый коллектив 9-го «б», но и стать лидерами в классе.
Примечателен и вот какой факт в биографии Юрия. В 1966 году, после окончания школы, все втроем хотели поступать в военное училище. А в военкомате им предложили только два направления. Отказались. Никогда не будем расставаться, решили друзья и вместе поехали в город-герой Волгоград, поступили в техническое училище. Жили вместе на частной квартире, вместе гуляли на Мамаевом кургане, вместе восхищались мужеством защитников Сталинграда, величием подвига солдат Великой Отечественной.
Получив специальность, Юрий полтора года проработал на заводе. Потом он подал заявление в Пермское военно-техническое училище. В общем-то проблем с поступлением не было, хотя приличный конкурс выдержать все же пришлось. Так Юрий Розвязев в августе 1970 года стал курсантом.
Учеба давалась легко, продолжал увлеченно заниматься легкой атлетикой, лыжами. Да и в личной жизни назревали изменения. Когда учился на последнем курсе, на танцах покорила парня 17-летняя пермячка Людмила Лазаренко. Молодые поженились. Прямо на свадьбе узнала семья лейтенанта, что назначение на службу получено. И стал военный гарнизон в Западной группе войск в Германии на целых пять лет его и ее домом. В 1974 году в городе Магдебурге у них родилась дочь. Она была удивительно похожа на папу. Ее черные глаза-маслины были огромными и обещали в будущем только самых лучших женихов! Людмила все уши прожужжала мужу по телефону, какая красивая дочка у них родилась. Отец наградил цветами медсестер, осторожно взял драгоценный сверток и повез молодую маму с дочуркой домой – в скромную офицерскую квартиру. Осторожненько отогнул расшитый уголок и ахнул – из розового одеяльца выглядывал маленький человечек с незнакомыми серыми, а не карими глазами…
У Людмилы от испуга чуть молоко не пропало. Бросились в машину, поехали назад, в родильное отделение. Суетливая молодая сестричка, только что заступившая на смену, запеленала им по ошибке девчушку из соседней кроватки, а клееночку с именем мамы, привязанную к детской ручке, не проверила. И вот оно, счастье! Вернулось домой их сокровище Светланка-малютка. И потому, может, что пережили супруги такое потрясение, любили они своего первенца до безумия.
Жена Виктора Ивашина Валентина вспоминает:
«Папаша он был великолепный. Я и Витя встретились с Юрой в Москве, совершенно случайно. Он был там проездом, затащил нас к своей тете, где они остановились. Людмила побежала в магазин, чтобы стол накрыть, а тут Светланка разревелась. Я до сих пор помню, как решительно отодвинул Юра меня, замужнюю даму, но еще не маму, а потому растерянно по-девчоночьи ойкающую у детской кроватки. Как быстренько и сноровисто справился он с подгузниками, ползунками, как в одно мгновение трогательно, со знанием дела успокоил дочурку, как засопела она, засыпая на его сильных руках.
Наверное, вы скажете: незначительный эпизод, но мы с Витей до сих пор помним его в деталях. Мне кажется, в нем весь Юра – заботливый, любящий, нежный».
В 1976 году ему было присвоено звание старшего лейтенанта. Переезды для дальнейшего прохождения службы у людей военных – дело привычное. Теперь вся семья Розвязевых служит в Калининграде. Уже с двумя дочурками офицерская семья обустраивает новую жизнь. Хотелось купить новую мебель, почувствовать себя оседлыми…
Но за шесть месяцев обжиться до конца так и не получилось. К тому же у Юры появились серьезные намерения: он собрал и направил документы для поступления в военную академию. Хотелось новых знаний, хотелось быть, а не казаться…
Но планам не суждено было сбыться. В семью Розвязевых ворвалась война. Хотя тогда этого термина не употребляли. Выполнять интернациональный долг в Афганистане, по версии официальной пропаганды, означало строить социализм и сажать садовые деревья. Хотя и то, и другое, несомненно, было. Но вот почему-то о потерях в ДРА предпочитали умалчивать. А приходившие домой загорелые солдаты долго не могли получить статус участников боевых действий.
С января 1980 года старший лейтенант Юрий Александрович Розвязев участвует в обеспечении боевых вылетов вертолетов эскадрильи в Демократической Республике Афганистан. Потянулись тяжелые месяцы ожиданий. И только письма из дома радовали сердце и согревали душу. Из далекого Афгана он отвечал им тем же.
«Здравствуйте, мои дорогие, любимые Людмилка, Светланка-золотинка и малышка Аллочка. Письмо я ваше, датированное 23 декабря прошлого года, получил. Это первое письмо почти за два месяца. Что случилось, почему так долго нет писем?
Про себя практически ничего нового не напишу. Все по-старому. Даже не верится, что будет уже 5 месяцев, как я уехал от вас. Очень скучаю, хочу домой, а вернее – к вам.
Очень хочу увидеть вас. Как мне все здесь надоело, если бы ты только знала, Людмилка…
Пиши чаще. Очень жду твоих писем. Крепко целую, моя узкоглазенькая».
После года нелегкой службы Юрий приехал в отпуск. О том, что происходит в Афганистане, он ничего не говорил. Не хотел тревожить своих любимых. Да и что скажешь, ведь официально войны не было. К тому же отпуск был слишком коротким.
Капитан Юрий Розвязев вернулся в Афганистан. Каких-то полтора часа полета от границы – и перед ним снова был палаточный лагерь, клубы пыли, поднятые лопастями готовившихся к боевым вылетам вертолетов, траншеи и окопанные на подступах к базе самоходные орудия. И остались в прошлом светлые и радостные лица москвичей и гостей столицы, снующих по магазинам, текущих ручейками в метро и из метро… Не было мамы, только что до боли прижимающей своего 30-летнего сына к груди… Не было мира – была война. И вновь звучала команда: «Внимание, вылет». И он рядом с командиром «вертушки» снова летит на очередное задание. Именно за такую вот работу награждают на войне медалью «За боевые заслуги», а вторая медаль «За 10 лет безупречной службы», врученная Юрию в боевых условиях, именно из-за этих условий многих орденов стоит…
А домой шли нежные письма. Написанные с особой любовью и трепетом, они заставляли верить, что война где-то далеко.
«Здравствуйте, мои дорогие, любимые Людмилка, Светочка и Аллочка. Вот решил вам написать о своем житье-бытье. Здоровье у меня хорошее, на работу не жалуюсь. С утра до ночи на аэродроме. Место здесь гадкое, Чирчик в переводе «Долина смерти». Кругом горы, до Ташкента 50 минут езды на автобусе. Весной пока не пахнет, утром заморозки и сильные ветра. Я уже, правда, загорел, лицо стало красное, от ветра все шелушится. Большое спасибо за фотки, когда становится невтерпеж, я достаю их и сижу, грущу. У Светланки рядом с выдернутым зубом слева ждет очереди другой. И что-то она больно грустная на фотке. А малая – просто чудо, так таращит глазенки, что прямо хочется вырвать с фотки и побросать. Да, судьба-злодейка не дала и месяца пожить.
Люда, вся забота у меня о вас, как вы там, да и денег на первое время у тебя нема. В общем, так, если получку получу здесь, то сразу вышлю, а если перелетим в Афганистан, то оттуда. Базироваться будем в самом Кабуле.
Людмилка, так хочется домой, если бы ты знала. Ведь скоро ваш праздник, а вас у меня трое, да?
Свеколя, дочурка, не скучай, учи буквы, чтобы папульке писать письма, я буду ждать.
Аллочка, быстрей расти, чтобы, когда я приехал, вместе пошли гулять. Крепко становись на ножки. Папуле не придется увидеть твои первые шажки и первую шишку на лбу. Но бегущую навстречу увижу.
Ну вот и все. До свидания. Крепко вас целую. Ваш папуля. Крепись и жди».
Срок службы в Афганистане, а если быть точнее – правительственной командировки, подошел к концу. Нужно было только дождаться замены. Но ее почему-то все не было.
Возможно, его сердце предчувствовало трагедию. Прощаясь с родными после отпуска, вместо привычного «до свидания» он произнес пророческое «прощайте».
22 ноября он написал свое последнее письмо домой.
«Здравствуйте, мои любимые Людмилка, Светланка и Аллочка! Писем от вас нет уже целую вечность, хотя я вам отослал два. У меня все хорошо, устал ждать заменщика, хожу как неприкаянный, не знаю, что делать. Начальству прожужжал все уши. Ответ один: жди, замена идет. Людмилка, думаю, что осталось уже немного. Твои слова сбываются: «Новый, 1982 год обязательно встретим вместе!»
Да, Людмилка, купил я малышке Аллочке вязаный костюмчик корейский. Вот боюсь, что он будет ей мал. Светланке тоже что-то купил, но она все это получит в том случае, если слушается и помогает тебе, ну и, конечно, хорошо учится, так ей и передай.
Людмилка, так хочется к вам, ложусь с одной мыслью, что все это кончится, больше я без тебя, любимая, никуда не поеду, что бы мне ни грозило вплоть до увольнения. Я так устал без тебя, Люда, отпуск, я думаю, мы с тобой обсудим и куда-нибудь поедем, как раз Света будет на каникулах.
Дочурка, Света, как у тебя дела, как учишься? Я купил тебе такие линейки и стирательные резинки, которых ни у кого нет. Учись хорошо, будь внимательна на уроках, слушайся маму, не обижай Аллочку. Доча, как только будешь учиться на четверки и пятерки, так меня командир сразу отпустит домой, и я всегда буду с вами. Поняла?
Ну вот и все. До свидания, мои дорогие, любимые. Крепко вас целую.
Ваш папуля. Людмилка, как мне хочется быть с тобой, с девчонками, ты не можешь представить!
Мне не пиши, возможно, все скоро кончится.
22.11.81. Баграм».
Юрию так и не придется встретить новый, 1982 год в кругу семьи. И привезти гостинцы своим девчонкам.
Его не стало 28 ноября 1981 года. После выполнения сложного боевого задания… он заболел и умер.
Так написано в его документах. Но что же на самом деле произошло? Что за заболевание перенес молодой сильный офицер, после какого задания?
Ответы на эти вопросы мы, наверное, никогда не получим. Сослуживцы Юрия, которых удалось найти спустя много лет после трагедии, мало о чем смогли рассказать. Может быть, свою роль сыграл человеческий фактор. Вот только воспоминание Владимира Ершова будто бы приоткрыло завесу тайны:
«Юру крайний раз видел в Баграме на Панджшерской операции. С ним с Нивенского вроде попали два экипажа. Надо уточнить, кто из них посадил подбитый вертолет поперек полосы. Фамилию не помню. Они должны помнить обстоятельства. Сам в это время сидел в Газни».
Через 11 дней после гибели, 9 декабря 1981 года, печальный груз прибыл в село Крюково Моршанского района. 10 декабря состоялись похороны.
Семья Юрия вскоре уехала в Оренбург. Слишком тяжело было после его гибели оставаться там, где каждый предмет хранил тепло его рук, а каждая деталь домашней обстановки навевала воспоминания.
Есть в Оренбурге, в парке на пересечении улицы Театральной и проспекта Дзержинского, памятник всем оренбуржцам, не вернувшимся с афганской войны. На одной из стел – фамилия Юрия. Поклониться его памяти они приходят два раза в год: в день его рождения и в феврале, в день вывода советских войск из Афганистана.
А на крюковском кладбище, на могиле боевого офицера, стоит мраморный памятник. Только не ищите к нему протоптанной тропы. Слишком мало сил у матери Екатерины Акимовны, чтобы проторить дорожку к дорогой могилке. Есть в сердце память, но нет в ногах силы.

P.S. На могиле Юрия посадили березку. А через двадцать лет рядом с ним похоронили отца-фронтовика Александра Дмитриевича. Разве мог тот предположить, что на двадцать лет переживет своего сына… А березка выросла, склонилась над их могилами, словно просит прощения у всех тех, кто сложил свои головы в безумной и страшной, а главное, непонятной войне в Афгане.


Он так любил жизнь

Никто из домашних не знал, что служить Петр будет в Афганистане. Но проводы были, как водится: близкие друзья, тосты, слезы и песни.
Жизнь только начиналась. И два года, казалось, вряд ли могли сыграть большую роль в его дальнейшей судьбе…
Петр рос обычным ребенком. И ничем не отличался от остальных. Был добрым, отзывчивым. Очень любил природу. Всю свою короткую жизнь прожил в маленьком моршанском поселке Марусино, где дивные сосны растут там, где в обычных среднерусских деревнях привычнее видеть ветлы, березки и тополя. Это был его мир. Вглядываясь в детские фотографии Пети, видишь озорное мальчишеское личико в светлых веснушках. Он еще и читать не умел, но помогал соседу делать уроки. Кто же думал, что детство станет лучшей частью его жизни.
Юрий Блохин был его близким другом. С ним он и в песочнице играл, и в детский сад ходил. В школе за одной партой сидели. И даже в армию одновременно попали. Юрий Михайлович вспоминает: «В армию с удовольствием отправлялись. Правда, судьба заставила нас географию изучать: ему – Афганистана, мне – Кубы. Так и делились впечатлениями в письмах. Надеялись встретиться после армии, рассказать то, что в военных письмах не напишешь. Не довелось. Я до сих пор до мелочей помню наши детские игры, шалости, помню Петьку живого».
В детстве Петя Леляев бредил радиотехникой. Бывало соседка придет и плачет: мол, приемник перестал работать. И тут юный специалист брался за дело. Начатое доводил до конца. Он мог часами корпеть за столом с паяльником, собирая из радиодеталей, ламп простейшие радиоприемники, какие-то конструкции непонятного назначения. Этим он был поглощен полностью. Потому после 8-го класса поехал поступать в радиотехнический техникум. Хорошист, экзамены сдал, но вот баллов для поступления недобрал. Ему предложили с полученными оценками на другое отделение перейти. Но он решил через год снова попытать счастья. Девятый класс Марусинской средней школы окончил, пришел за документами, а директор, несмотря на его слезные просьбы, все же настоял на своем: «Заканчивай десятый, с аттестатом и поступишь». Так невольно Петина жизненная дорожка повернула от его увлечения. И когда в 1980-м отшумел выпускной бал, в кудрявой голове уже созрели другие планы. Поехал Петя к брату в Тамбов, устроился на завод «Полимермаш» фрезеровщиком. Приезжает как-то в выходной в Марусино, а сам сияет, аж светится от счастья:
– Я в аэроклуб записался. С парашютом прыгаю.
Однажды основной парашют не раскрылся. Но парень не растерялся и открыл запасной. В таких случаях говорят: родился в рубашке.
Так он уверовал в свои силы. Шел по жизни размашисто и смело. И в бою был таким же. Сколько их, боев местного значения, было в афганских провинциях. И десантник Петр Леляев выходил из них без царапинки.
В армию пошел 3 мая 1981 года. Начинал служить в Литве. Уже через четыре дня написал свое первое солдатское письмо на Родину.
«Привет из Литвы.
Здравствуйте, дорогие мама, папа и бабушка.
Вот и началась солдатская жизнь. Нахожусь я под Каунасом в сорока километрах, в учебке. Ребята здесь хорошие, земляков много, в общем-то устроились хорошо. В учебке буду полгода, а потом или здесь оставят, или куда-нибудь в часть отправят.
Ну, наверное, о себе хватит. Как дела дома и все остальное?
Передавайте всем привет! Больше писать некогда. Сейчас уходим на обед.
До свидания. Петя.
7/V – 81 г.»
Жизнь текла спокойно и размеренно. Еще вчера такие, как он, учились в десятом классе, проверяя свои часы по школьным звонкам. А сегодня нужно было привыкать к нелегкой армейской службе. Нелегкой – потому что попал служить в ВДВ. Марш-броски, стрельбы – словом, тяжелые физические и даже умственные нагрузки. И так продолжалось целых шесть месяцев. В октябре 1981 года он написал:
«Привет из Литвы!
Здравствуйте, дорогие родные. Извините, что долго не писал, было просто некогда – экзамены. Словом, суета. Сейчас все сдали, время свободное есть. Пишу я, наверное, в последний раз из учебки. В течение недели всех отправят в войска. Вы мне больше пока не пишите, ждите письма с нового места.
Передавайте всем привет. До свидания.
20/X – 81 г.»
Следующее письмо он написал уже с нового места: полевая почта в/ч 44585 «Х».
«Здравствуйте, дорогие родные!
С горячим приветом к вам ваш сын Петя. …Нахожусь на юге страны. Под Ташкентом есть город Чирчик. Вот здесь я и буду служить. Погода нормальная, днем жарко, а ночью сравнительно прохладно, но будет так только зимой.
Нас 12 человек попало в одну роту из учебки, половина даже из одной роты. Скоро должны молодых пригнать, будем их учить. Нас всех ставят на должность командиров отделений.
В общем, у меня все хорошо, осталось две зимы и одно лето. Л думаю, время быстро пройдет. Из Литвы летели на самолете Ту-134 рейсом Вильнюс – Куйбышев – Челябинск – Ташкент. Когда на Куйбышев летели, можно сказать, над самым домом пролетали. Пишите, как здоровье ваше, как дела дома, какие новости. Передавайте всем привет от меня, всех крепко целую.
До свидания. Петя.
7/XI – 81 г.»
Насчет юга Петр нисколько не слукавил. Но сообщить родителям, что служит в Афганистане, он просто не мог.
Здесь он встретил земляка. Тот оказался из села Алгасово. Моршанцу встретить моршанца где-то в далеком краю, за тысячи километров от Родины, это все равно что братьям встретиться.
Юрий Стручков командировку заканчивал и уезжал. А Петя Леляев никак не мог дождаться, чтобы отправить свое послание родителям. Вот и попросил он земляка сообщить маме, отцу, что все у него нормально.
Так Анна Степановна с Иваном Алексеевичем получили неожиданное письмо от незнакомых Стручковых из моршанского села Алгасово. Тут-то они и узнали, где на самом деле служит их сын. А до той поры ни сном, ни духом не предполагали, что давно уже их парень встречает рассветы, провожает закаты в далекой чужой стране под названием Афганистан.
«Здравствуйте, дорогие родные!
С огромным приветом ваш сын Петя. Письмо ваше получил, за которое огромное спасибо. Но только я не понял, чем огорчило вас письмо из Алгасово. Я уж думаю, что в нем ничего сверхъестественного нет», – писал Петр в одном из писем.
Сын почувствовал тревогу, вырывающуюся из сбивчивых строчек письма от домашних. Он понял: теперь дома знают о его Афганистане.
Сколько опасных дорог пришлось ему пройти? Какие испытания пришлось пережить? Известно одному Богу. Но ничего этого в письмах не было. Старался оставить свою боль и тяготы при себе.
«Здравствуйте, дорогие родные!
С огромным к вам приветом ваш сын Петя. Вот я опять пишу вам письмо. У меня все по-прежнему, все нормально. Служба идет своим чередом. Наступила самая теплая погода, вернее жаркая.
Дома я жару терпеть не мог, а здесь уже привык, даже и не замечаю.
Пишите обо всех марусинских новостях побольше. Передавайте всем огромный привет. Всех крепко целую. Петя.
8/VI – 82 г.»
Действительно, для россиянина из средней полосы афганская жара была просто мучительной. Друзья нередко подтрунивали: «Вернешься, только в бане будешь Афган вспоминать».
Вообще-то, глядя на «афганские» фотографии, невольно приходишь к выводу, что Петр был любимцем коллектива. На войне дружба, взаимовыручка и фронтовое братство приобретают особый характер. Самым близким другом здесь стал его ученик Виктор Колесов. Петр не только научил его держать автомат, вдвоем они как минимум пуд фронтовой соли отведали. Целый год воевали вместе с Петром его друзья Витя Колесов, Юра Баранов. Все они чувствовали локоть друг друга, понимали все с полуслова.
Дома мама все чаще перебирала его письма, а отец вдруг замолкал на полуслове, уходил в себя. 11 декабря Петр написал:
«Здравствуйте, дорогие родные!
С огромным приветом и массой наилучших пожеланий ваш сын Петя. Я живу по-прежнему нормально. Служба потихоньку движется. До приказа осталось всего 105 дней. У нас выпал недавно снег и, наверное, больше не растает, но все равно днем еще тепло, а ночью морозец.
Больше даже и не знаю, что писать. Передавайте всем огромный привет от меня. Поздравляю вас с Новым, 1983 годом.
Желаю вам крепкого здоровья, а также всего самого наилучшего. Всех крепко целую.
Ваш сын Петя.
11/XII – 82 г.»
Это была последняя весточка от Петра. Следующей будет похоронка.
Сейчас трудно докопаться до истины и узнать подробности того злосчастного боя. Поэтому будем придерживаться официальной версии.
16 декабря 1982 года бронетранспортер с одиннадцатью бойцами, среди которых был и младший сержант Петр Леляев, отправился на боевое задание. В районе населенного пункта Мамахель (провинция Нангархар) он был обстрелян афганскими моджахедами. Священный закон ВДВ гласит: «Если смерть смотрит в глаза твоего друга, возьми этот взгляд». Так и случилось. Он перехватил «взгляд смерти», направленный на друзей… Уже раненый, Петр бросился на помощь друзьям. Вынес с поля боя трех раненых бойцов. И, когда пытался вытащить четвертого, получил смертельное ранение. В этом же бою погиб его друг Юрий Баранов из Нижнего Новгорода, единственный ребенок безутешных родителей.
Лежали парни в горной расщелине. Вокруг не умолкал грохот боя. Звуки автоматных очередей, разрывы снарядов, не раз повторенные горным эхом, не тревожили их слух. И звучало оно как прощальный колокольный звон над телами российских парней, сложивших голову в далекой мусульманской стране.
Это была двадцатая операция младшего сержанта Петра Ивановича Леляева, командира десантно-штурмового отделения. Он родился 3 января 1963 года и не дожил до своего двадцатилетия всего 18 дней… Орден Красной Звезды, которым он был награжден за мужество и отвагу (посмертно), родители получили спустя полгода после похорон сына.
Виктор Колесов вызвался сам сопровождать «груз-200» в Марусино.
…В Марусинском доме культуры отменили новогодний вечер. 27 декабря 1982 года товарищи Петра Леляева исполняли скорбную миссию – они провожали в последний путь погибшего друга.
После похорон в Марусино из далекого Афганистана приходили письма от ребят, знавших Петю. Виктор Колесов в одном из них написал:
«Здравствуйте, уважаемые Иван Алексеевич и тетя Аня!
С большим солдатским приветом к Вам Виктор и весь коллектив первой парашютно-десантной роты. Погода у нас стоит отличная. Снега совсем нет. Встречается редко, да и то в горах. Скоро начнется лето. Опять будем ходить на «прогулки». Рота поклялась, что жестоко отомстит душманам за наших ребят. А мы никогда не бросаем слов на ветер.
До скорого свидания. Виктор.
г. Гардез. 16.02.83 г.»
Эти письма стали наследством двадцатилетнего…
И лишь у его могилы встречаются родные и близкие, друзья и знакомые. С мраморного памятника на них смотрит бравый десантник, младший сержант Петр Иванович Леляев, который так любил жизнь.















ЛЕЙТЕНАНТ КУЗНЕЧИК,
ИЛИ РАССКАЗ О МОРШАНСКОМ ПАРЕНЬКЕ

«Нет больше той любви,
как если кто положит душу свою за друзей своих».
(Ин. 15:13)

В один из летних дней победного 45-го года весть о том, что среди жителей села Питерки есть Герой Советского Союза, разлетелась очень быстро. Им был Петр Синнельников. Он начал службу еще до войны, а когда началась Великая Отечественная, мужественно и честно прошел все испытания от первого дня и до последнего. Тогда, в сорок пятом, он радовался Победе. Конец фашизма положил начало вере в то, что войн уже больше не будет, что человечество сделало определенные выводы. Не знали фронтовики тогда, что их сыновьям и внукам придется пролить немало пота и крови на другой, необъявленной войне.
Пройдет 40 лет, и Питерка станет богата еще одним героем – Николаем Кузнецовым. Только новость будет не радостная, а скорбная: звание Героя будет присвоено посмертно.
Его жизнь уместится в 23 года. Он испытает и выдержит все: детство без родителей, тяжелый деревенский труд, учебу, службу, войну, но обо всем по порядку.
Николай Анатольевич Кузнецов родился 29 июня 1962 года в селе Первая Питерка Моршанского района Тамбовской области.
Наверное, судьба с малых лет испытывала его, закаляла, готовила к тяжелым испытаниям. В пятилетнем возрасте Коля лишился родителей. Их со старшей сестрой Ниной воспитывала бабушка Дарья Дмитриевна Кузнецова.
Однажды приехал инспектор, чтобы оформить детей в интернат, но все, не сговариваясь, ответили, что жить будут втроем: бабушка, Коля и Нина.
Из толпы детей Николай особо не выделялся. Он был худеньким, немного выше других мальчиков. По характеру спокойным, выдержанным.
С детских лет Коля познал труд. Во-первых, потому, что жил в селе, а во-вторых, потому что был единственным мужчиной в доме. Он и траву косил, и дрова рубил, а помочь бабушке в огороде и воды принести вообще за труд не считал.
Дарья Дмитриевна позже вспоминала: «И такой Коля послушный да добрый был, как и его сестра Нина, – всем на удивление. Бывало приду в школу на родительское собрание, а учителя так и говорят: мол, вот если бы все так учились да вели себя, как Кузнецовы, то легко работалось бы. Да, Коля отличался трудолюбием. Прибежит из школы – и ко мне: «Бабунь, что сделать-то?». Ну, я ему по силенке мальчишечьей работу всегда находила. Потому-то и был внук мастером на все руки: почитай, с четвертого класса траву не хуже заправских косарей в рядки клал, дрова рубил, овощи растить мне помогал. Придет бывало из школы – и за хозяйство принимается, а вечером уроки учил. Много было от него пользы и радости в доме. Но и забот хватало…»
Мальчик знал, какой дорогой ценой дается односельчанам хлеб. И посему помогал, как мог, совхозным рабочим в поле.
Коля даже вышивал! Вот уж необычное занятие для мальчика. К Новому году подарок бабушке вышил – салфетку с Дедом Морозом и Снегурочкой. Очень любил спорт. Особенно хоккей и футбол. Хоккейным полем зимой служил замерзший пруд за околицей. Футбольным – небольшая поляна неподалеку от дома. Не один вечер он посвятил изготовлению клюшки. Но зато инструмент был сделан на совесть и прослужил довольно долго.
Многие односельчане, знакомые и друзья Николая вспоминали, что, несмотря на спокойный характер, неприметность и скромность, среди ребят он всегда был лидером. Первым во всем – и в учебе, и в спорте.
Частенько вечером бабушка рассказывала о своем муже – фронтовике Василии Михайловиче Кузнецове. Вернулся он домой за несколько месяцев до Победы без ноги. Дарья Дмитриевна, как могла, оберегала мужа. Но вскоре недуг подкосил Василия Михайловича. Коля принял решение стать военным уже без него, учась в седьмом классе.
О том, что профессия военного важна и почетна, он знал не понаслышке. Его знаменитый земляк Петр Харитонов из села Княжево уже на шестой день войны совершил таран фашистского юнкерса-88, был в числе первых Героев Советского Союза, удостоенных этого звания в годы войны. Прославленный летчик часто приезжал в родные места. И на одной из его встреч с молодежью школьник Кузнецов записал рассказ героя в ученическую тетрадь.
Знал также и о другом герое – Синнельникове Петре Андреевиче. Мальчик не раз видел его, когда тот приезжал навестить родных, и Коле очень хотелось услышать от героя о военных буднях, о совершенном подвиге. И вот мечта сбылась: Петра Андреевича пригласили на Урок мужества в Питерковскую школу. Он поведал о солдатах батареи, которой командовал, о наиболее запомнившихся фронтовых эпизодах. Особый интерес вызвали истории о боях на улицах Берлина. В одном из них погиб весь расчет первого орудия его батареи. Петр Андреевич сам встал за прицел и один подбил четыре вражеские бронированные машины. За этот бой ему присвоили звание Героя Советского Союза.
В тот день Коля пришел из школы очень возбужденным. Долго не мог заснуть, а когда бабушка подошла, чтобы поправить одеяло, с чувством гордости в голосе сказал: «После восьмого класса буду поступать в Суворовское училище, а там и в военное пойду». Увидев, что она погрустнела, успокаивая, добавил: «Не расстраивайся, буду приезжать на каникулы. А когда стану офицером, к себе заберу».
Однажды, встав на рассвете покормить скотину, Дарья Дмитриевна увидела внука, бегущего за огородами к реке. «И куда пострел помчался ни свет ни заря?» – подумала она. За завтраком спросила и в ответ услышала: чтобы поступить в Суворовское, нужно и учиться хорошо, и быть физически сильным. Начал заниматься бегом всерьез, регулярно, не давая себе послаблений. И поняла бабушка Даша: решение он принял твердое, предстоит скорое расставание.
После восьмого класса Коля поступил в Ленинградское суворовское училище. В коллектив влился сразу. Учителя, офицеры в один голос говорили: не было такого мероприятия, спортивного состязания, где он не принял бы участия. Зачастую ребята постарше брали его в свои ряды за настойчивость.
Спустя несколько месяцев Дарье Дмитриевне пришла из училища благодарность: «Командование, политотдел Ленинградского суворовского училища выражают Вам глубокую признательность и благодарность за воспитание Николая. Он является примером в учебе и дисциплине. По всем предметам имеет хорошие и отличные оценки. Оказывает помощь товарищам в учебе…».
После окончания военного училища суворовец Кузнецов был рекомендован в Ленинградское высшее военное училище имени С.М. Кирова – одно из самых престижных высших учебных заведений Советского Союза. Напряженные курсантские будни оставляли мало свободного времени, но Николай всегда находил несколько минут, чтобы написать весточку своей любимой бабушке в далекую моршанскую Питерку:
«Здравствуй, дорогая бабушка! Письмо я твое получил, огромное спасибо! Живу я по-прежнему, у меня все хорошо, так что не волнуйся за меня. Погода у нас стоит не очень хорошая. Чувствуется, что осень. Завтра уже второй месяц – октябрь. С завтрашнего дня у нас начинается подготовка к параду. Теперь больше месяца каждый день будем тренироваться на плацу с карабинами. Но ничего, это у нас не первый раз. Передавай привет всем родным и знакомым. Целую. Коля».
Даже великий Ленинград с неповторимой его красотой и редчайшими музеями не мог удержать Николая в каникулы – он спешил в родное село: чтобы посидеть с удочкой на берегу тихого пруда, помочь бабушке.
В 1983 году Николай Кузнецов окончил училище с красным дипломом. Это была награда за его трудолюбие и настойчивость на пути к избранной цели.
Выпускнику Ленинградского высшего общевойскового командного училища имени С.М. Кирова Николаю Анатольевичу Кузнецову было присвоено первое офицерское звание – лейтенант, и он был направлен в воздушно-десантную дивизию в город Псков на должность командира группы специального назначения. Не раз он писал рапорта о направлении в Афганистан. Сначала их просто не подписывали. Но настойчивость сделала свое. Наконец его просьба была удовлетворена. Ни бабушке, ни сестре об отъезде в Афганистан ничего не сообщил. Не хотел их тревожить. В своем письме сестре он писал: «Нахожусь сейчас под Ташкентом. Тепло, много цветов. Принял новый взвод. Забот по-прежнему много. Скучаю по тебе, Нина, и бабушке. Не удивляйся, если окажусь еще южнее, там, где сейчас требуются мои знания, бойцовский дух».
Это была последняя весточка, полученная Ниной.
С января 1985 года лейтенант Николай Анатольевич Кузнецов находился в составе ограниченного контингента войск в Афганистане, в рядах 334-го отдельного отряда специального назначения.
21 апреля 1985 года командование перед ротой советских воинов поставило задачу окружить и уничтожить бесчинствующий отряд душманов в афганской провинции Кунар, что на границе с Пакистаном. Операция планировалась как учебно-боевая…
Душманы встретили разведчиков в одном из кишлаков и, воспользовавшись численным преимуществом, предприняли попытку окружить спецназ, что означало бы гибель всей роты. Заметим, что на три с небольшим десятка необстрелянных солдат обрушилась стена профессионально обученных убивать головорезов – «черных аистов».
Завязался неравный бой. Взвод Н. Кузнецова был отрезан от основных сил роты и попал в засаду. Изможденный и тяжело раненный в ногу, он приказал подчиненным прорываться к своим, а сам и еще несколько бойцов остались прикрывать их отход. Патроны вскоре кончились. В ход пошли гранаты. Но и их оказалось немного. И вот – последняя.
Быть может, думал он в тот момент о доме… Неизвестно, боялся ли он смерти, но встретил ее достойно: подпустив к себе духов, он выдернул чеку. Оглушительный взрыв прокатился над землей.
Указом Президиума Верховного Совета СССР от 21 ноября 1985 года за мужество и героизм, проявленные при оказании интернациональной помощи Демократической Республике Афганистан, лейтенанту Кузнецову Николаю Анатольевичу посмертно присвоено звание Героя Советского Союза.
Говорят, что хорошие люди уходят из жизни молодыми. Ему было всего 23. Герои уходят из жизни, но не уходят из памяти. Они будут жить, пока мы помним о них…
15 февраля 2009 года перед зданием Моршанского военного комиссариата был установлен бюст Героя Советского Союза Николая Анатольевича Кузнецова.


ПОСЛЕДНЯЯ ВЫСОТА
В преддверии Нового года жители Моршанска куда-то спешили. Встретить 1987 год каждому хотелось как можно ярче. Кто как мог украшал праздничный стол всевозможными фруктами, конфетами… А в дом Валентины Рудометовой пришло трагическое известие: сын Витя погиб в далеком Афганистане, выполняя боевую задачу.
…У двери меня встречала пожилая женщина. «Да ты прямо как мой Витя!» - сказала она и заплакала.. С момента гибели Виктора Рудометова ничего не изменилось. Прошло уже 24 года. А ей все кажется, что это было вчера.
Валентина Ивановна была абсолютно уверена, что после Киевского высшего общевойскового командного училища, чуточку прослужив во Пскове, сын отправился в военный гарнизон очень дружественной в советские времена Монголии. Какие там события? Течет себе служба потихонечку… Потому и письма шлет короткие – в две-три строчки: «Все у меня по-прежнему. Служба идет нормально. Еще не женился. Все без перемен. Твой Витя».
Глядя на хрупкую, поседевшую от горя и слез женщину, представляешь, что ей пришлось пережить.
Вместе с мужем Петром Федоровичем по долгу военной службы пришлось объехать почти весь Советский Союз. Отсутствие постоянного жилья, тяжелые, а порой и невыносимые условия – все было.
23 февраля 1974 года в дом пришла трагедия. Муж погиб в автокатастрофе. Валентина осталась одна с тремя детьми. Это было трудное время. Нередко она отказывала себе, да и младшему сыну, во всем, чтобы выучить старших, обуть, одеть. Каждый день Витя ходил в село Веселое по семь километров туда и обратно из родной Александровки в девятый, в десятый класс в обычной фуфайке, в подшитых дедом валенках. Спокойный, рассудительный парень, к тому же совсем не плохо учившийся, понимал, насколько тяжело маме.
Валентина Ивановна вспоминает, что все равно Вите хотелось быть таким же, как все. Но с ее крохотной зарплатой медсестры многие желания оставались неосуществимыми. Однажды она зашла в сарай. Виктор ремонтировал велосипед. Но старания были напрасны – легче было купить новый. Мать ничего не сказала сыну и, заняв у подруги деньги, купила новенький велосипед. Поначалу Виктор хотел ругаться, мол, зачем потратила столько денег. Но матери было виднее. Она понимала, насколько дорогим для него был этот подарок.
Витя во всем помогал маме. Да и сам старался ничего не просить, дабы не обременять ее. Добрая душа мальчишки рвалась к природе, животным. С детства он полюбил лошадей. Хотел даже стать коневодом. Словом, решил посвятить свою жизнь сельскому хозяйству. Но мать и старший брат переубедили парня – военным в жизни надежнее…
Так Виктор решить связать свою судьбу с военными дорогами. Ни учителя, ни директор школы не удивились, когда парень из моршанской глубинки успешно сдал экзамены в престижное военное училище в Киеве. Оттуда он прислал домой короткую телеграмму: «Мама, я курсант».
О своих курсантских буднях Виктор рассказывал мало. Лишь те, кто на себе испытал тяготы военной службы, поймут, что это такое. А когда приезжал отдохнуть в отпуск, собиралось все село. Забывали все заботы. Но он видел, как тяжело матери, и поэтому даже в отпуске старался как можно больше помочь ей по хозяйству. Ах если бы тогда знать расклад судьбы…
Вот уже новенькие лейтенантские погоны на плечах… Впереди – жизнь, все еще впереди… Вспоминаете себя перед прямой и чистой дорогой? Судьба… Она вмешивается настырно и несправедливо.
После короткой подготовки во Пскове с октября 1985 года лейтенант Виктор Рудометов находится в составе 334-го отдельного отряда специального назначения. Что происходило тогда в Афганистане, молодой офицер знал очень хорошо. К тому же попал именно в то подразделение, где служил его земляк Николай Кузнецов, Герой Советского Союза, – в Асадабад. Место это имело дурную славу. Душманы постоянно устраивали здесь диверсии и обстрелы. Словом, работы советскому спецназу хватало.
На боевом пути Виктора были и засады, и обстрелы, и… потеря друзей. Но дома об этом не подозревали.
«А знаешь, я ведь так и не сказал матери, что я на войне. Мама уверена, что служу в мирной, спокойной Монголии», – сказал как-то Виктор другу.
Однажды Валентина Ивановна, хлопоча по хозяйству, услышала звонок в дверь. Сначала подумала, что это местные мальчишки озоруют. Но за дверью раздался знакомый Витин голос. Отпуск он получил спустя год, в декабре 1986-го. Мама и сестра обнимали родного человека, повзрослевшего, возмужавшего, но почему-то очень грустного. Поначалу он даже заикался.
– Да что же это ты на себя не похож? – спрашивала мама, целуя обветренные скулы младшенького. – Вот вам и Монголия, и хорошая служба! Ничего, сын, где угодно служить можно, лишь бы не отправили в Афганистан.
Сын расхохотался.
– Все нормально, мама!
И перевел взгляд на застывшую в страхе, что сейчас их тайна раскроется, сестру Наташу. Приехал повидаться старший брат Олег. Увлеклись мужики, не заметили, что не прошло мимо маминых ушей брошенное в пылу рассказа: «Мы сейчас в самом пекле, в самом огне…».
Она все поняла, их милая доверчивая мама: Афганистан, горящая от неразрешимых внутренних противоречий, воюющая страна, и есть место «спокойной» службы ее Витьки.
Отпуск пролетел мгновенно. Дома было хорошо, но нужно было возвращаться назад. Перед отъездом Виктор ходил по комнате, от стены к стене, а материнское сердце все сильнее сжималось, словно предчувствовало беду. Каждый очень переживал. Но все тревоги оставляли при себе, дабы не нагонять беду.
– Слушайте, как было бы хорошо встретить Новый, 1987 год вот так, всем вместе. Но не получится. Ты знаешь, мам, если вернусь из Афгана и повезет получить свое жилье, я обязательно заберу тебя к себе. А в час, когда куранты будут бить 12 раз, я обязательно выпью за всех нас! Мысленно я буду с вами.
И Виктор уехал на вокзал…
В Афгане его встречали верные друзья. Еще вчера он был в Союзе, а сегодня ему предстоит вновь окунуться в пучину войны, в борьбу между добром и злом, между жизнью и смертью.
…Конец декабря 1986 года. Разведотряд 334 ооСпН только что вернулся из печально известного укрепрайона Карера, где 18 декабря в ходе боевой операции потерял несколько человек убитыми и ранеными. И вот, немного отдохнув, придя в себя и приведя в порядок оружие и технику, в предвкушении встречи 1987 года, первая рота получает приказ готовиться к боевому выходу. С какой неохотой и раздражением бойцы восприняли это известие. Да и офицерам не очень-то хотелось встречать Новый год в горах. Но с начальством не поспоришь, приказ есть приказ. Официально задача состояла в следующем: разведотряд 334 ооСпН в составе первой роты и приданных ей нескольких бойцов из группы минирования должен был, пройдя по возвышенностям над Мараварским ущельем, подняться на высоту 2310 и заминировать ее, чтобы не дать «духам» возможности пуска реактивных снарядов с этого направления по расположению батальона в новогодние праздники. Началась подготовка. Проверили оружие и снаряжение, получили горный сухпай. Почти каждому вдобавок к основному боекомплекту выдали по мине ОЗМ-72 (а это лишние 5 кг), которые ребята-минеры должны были установить на высотке и на подступах к ней. Ночью 27 декабря 1986 года разведотряд двигался по горному склону к назначенному месту в следующем боевом порядке: в головном дозоре первая группа, за ней третья, потом четвертая, замыкала боевой порядок вторая группа под командованием лейтенанта Виктора Рудометова.
Поставленную задачу выполнили, а когда возвращались в расположение части, налетели на установленные «духами» мины. Первой удар на себя приняла группа Рудометова. Командир упал, сраженный осколками. Владимир Лебеденко вспоминает об этом случае:
«Рудометову маленький, один-единственный осколок попал прямо в сердце. Мы даже сначала не поняли, что с ним случилось, – не было ни крови, ни ран. Уже потом, при более внимательном осмотре обнаружили в груди крохотное отверстие».
Не мог спрятать лейтенант свое сердце за спины остальных – так был воспитан.
Телеграмма, пришедшая в Александровку, гласила: «Лейтенант Виктор Петрович Рудометов погиб 27 декабря 1986 года, выполняя интернациональный долг на территории Демократической Республики Афганистан».
Он прожил всего 22 года, пройдя свою первую дистанцию надежно, обретя многих друзей, не дав ни единого повода родным и близким людям для упреков. Он лишь взял разбег для хорошего забега, в котором его ждали, но так и не дождались первая любовь, семья, дети –обычное человеческое счастье…
Хоронили Виктора 5 января 1987 года. В родной земле, в Александровке, рядом с могилой отца. Провожала парня вся деревня.
С тех пор в семье Рудометовых не празднуют Новый год – для родных и близких Виктора этот день навсегда останется днем несбывшихся надежд.
Всю жизнь Валентина Ивановна проработала медсестрой. Всегда помогала людям - кому лекарством, а кому и словом. Но ей самой медицина не может помочь уже 24 года. Боль потери не дает успокоиться сердцу, пробитому душманским осколком.
Сейчас Валентина Ивановна живет одна. В стареньком доме. Сын мечтал получить жилье и забрать мать с собой. Положить конец той нужде, в которой жили. Но не успел. Война помешала…
Чем мы можем помочь ей? Наверное, ничем. Его уже все равно не вернешь.
Но давайте не будем равнодушными. Просто скажем спасибо и поклонимся этим матерям, которые воспитали таких достойних сынов своего Отечества.



















Продержаться бы до весны…

Этот небольшой домик в селе Веселое – обычный, такой же, как другие. Но все жители села знают: отсюда ушел в армию Алексей Ядов, сложивший голову в Афганистане. Но семейный очаг не погас, душевным светом и теплом он по-прежнему влечет к себе добрых людей. Здесь живут близкие погибшего солдата.
Все, что Алексей оставил после себя, – это память. Он мечтал овладеть мирной профессией хлебороба. Но война оборвала все планы и надежды. Ему было всего девятнадцать. Жизнь только начиналась.

Однажды, беседуя с учителем географии, Алексей сказал, что хочет стать пулеметчиком, как его дедушка. Кирилл Павлович Ядов погиб на фронте в 1942 году. Пройдет время, многие детские шалости забудутся. Но Алексей словно повторит судьбу деда. Только прольет кровь не на полях сражений Великой Отечественной, а на обжигающей земле Афганистана. Алексей Владимирович Ядов родился 26 мая 1968 года в селе Веселое Моршанского района Тамбовской области в обычной крестьянской семье. Алеша рано понял, что такое деревенский труд. Поэтому, как мог, помогал родителям. Отец Владимир Кириллович работал механизатором в колхозе, мать Валентина Андреевна – дояркой. Мальчика отличали доброта и отзывчивость. Про таких говорят: пошел бы с ним в разведку. Он легко сходился и с детьми, и со взрослыми.
Школьный товарищ Алексея В. Сизов вспоминает:
– Алексей был удивительно открытым, общительным и вместе с тем принципиальным человеком. Он хороший товарищ, умел дружить. Я знал, что в трудную минуту он всегда придет на помощь, сам, без просьб.
М.П. Зебрева, учительница в Веселовской средней школы:
– Алеша учился неплохо. Был способным учеником. Очень любил физкультуру и начальную военную подготовку. Был одним из организаторов игр «Зарница» и «Орленок». Конечно, и шалил тоже. Без этого в жизни не бывает. С шестого класса был штурвальным на комбайне. В июне 1985 года окончил 10 классов Веселовской средней школы. Летом поработал еще раз в колхозе, но уже не штурвальным, а комбайнером.
Кто-то скажет, что о погибшем плохо никто никогда не говорит. Могу возразить. Таким он был на самом деле. И свою смелость он показал не в пустых разговорах, а там, в далеком Афгане.
После окончания средней школы юноша был призван в ряды Советской армии. Службу начинал в Ашхабаде. Был отличником боевой и политической подготовки. Через некоторое время прислал газету. В ней была небольшая статья о нем, в которой говорилось: «Грамотно и уверенно действовал на очередных учениях пулеметчик рядовой А. Ядов. Первыми же очередями из своего оружия он поразил мишени «противника».
С фотографии смело и уверенно смотрит молодой человек, в руках пулемет. Теперь вспоминается аналогия с дедушкой.
Из учебки прислал фотографию. На ней уже не тот озорной мальчишка, а серьезный человек в военной форме. На обратной стороне надпись: «Первые дни службы в Советской армии».
В ноябре 1986 года Алексей написал рапорт об отправке в Афганистан. Дома об этом не знали. Но вскоре тайное стало явным.
«Привет из Афганистана! Здравствуйте, родные. Нахожусь в Джелалабаде. Но это место не постоянное. Скоро переедем в другое – опасное. Там каждый день душманы обстреливают из-за угла. Но ничего, как-нибудь выживем и приедем домой».
Алексей старался не писать того, что может ранить родных. Но внимательный читатель может понять, что окружало его в то время.
А вот письма из дома давали надежду. Наполняли верой и любовью сердце. А что еще нужно солдату на войне?
«Сколько раз вдали от дома, – писал он родителям, – в песках пустыни или в горах мысленно я переносился домой, видел себя в кругу нашей семьи. Не знаю, кого как, а меня эти мысли не расслабляли, напротив, укрепляли дух, поддерживали в трудных ситуациях. А их было немало… Ведь враг коварный, опытный, оставшийся в горах, на ощупь знающий все ходы и выходы, ущелья и тропы. Его излюбленные приемы: внезапные выстрелы в спину, из засады, из-за угла, из пещер и со скал…»
«…Я все еще нахожусь в горах, на высоте 1800 метров. Снега у нас нет, я его вижу только в бинокль. Сколько здесь пробуду – не знаю. Служба идет нормально. Совсем немного осталось до приказа, как отслужу год, а там уже легче будет. Продержаться бы до весны, потом буду собираться домой».
Много Алексею придется повидать на боевом пути. Потеря близких друзей. Боль, кровь, перемешанная с потом. Но мало придется пожить. Понять мирную жизнь.
Домой он в основном присылал фотографии своих друзей, умолял сберечь: война есть война, всякое бывает. О том, что может случиться на войне с ним самим, Алексей не писал.
Он знал, что дважды на земле не живут. Но ставил долг выше жизни: «Мама, ты пишешь, чтобы я был осторожнее. Понимаю тебя, но и ты должна понять, что я – командир мотострелкового отделения, младший сержант. И если все время буду отсиживаться в тенечке, то с кого же будут брать пример солдаты? Спасти себя просто, гораздо труднее оставаться в любой ситуации человеком… Я – неисправимый оптимист. И глубоко уверен: если справедливость не опирается на силу, верх берет несправедливость. Затем мы здесь и находимся, чтобы не было несправедливости…»
Некоторые письма Валентина Андреевна с мужем передали в музей боевой славы афганской и чеченских войн, который создан и действует в средней школе №34 областного центра в Тамбове. Там хранятся и благодарственные письма и грамоты Алексея.
В одном из боев Алексей был ранен. Об этом узнал тогда лишь старший брат Сергей. Домой о ранении Алексей ничего не писал, не хотел расстраивать родителей.
Там, в Афганистане, а точнее сказать в Асадабаде, в провинции Кунар, обстрелы сторожевых постов и застав у духов были делом обычным. Действуя дерзко и решительно, нападая неожиданно, они делали свое мерзкую, кровавую работу.
«Привет из зеленых стран!
Здравствуйте дорогие родные. С огромным приветом к вам пишет ваш сын Алексей. Вот пишу вам с нового места – г.Асадабада в 7 км от пакистанской границы. Погода стоит здесь не очень хорошая – три дня идет дождь. А так вроде бы все хорошо. Жив, здоров, чего желаю и вам. Вот и все, что хотел написать о себе. Мама, пишите, как у вас там дела. Чем занимается батя, ты, как учится Олег.
Ну все, до свидания. Передавайте всем привет.
Ваш Алексей».
Теперь это был другой Алексей. В очередном письме он писал: «Новый, 1987 год встретил в горах. Как были довольны ребята, когда к Новому году получили увесистую пачку писем, поздравлений – от родных, друзей, девушек… Здесь, на сторожевых постах, каждая весточка с родины имеет особую цену, несет душевный, нравственный заряд.
Сегодня 23 февраля – тоже в горах. Сколько еще праздников придется здесь встречать – не знаю. Мама, поздравляю тебя с женским днем 8 Марта. Поздравляю заранее, боюсь, что не успею это сделать. Почту к нам вертолеты доставляют очень редко. Я так соскучился по родным местам. Скорее бы домой. Спасибо, мама, за письмо, от него сразу на душе стало веселее, как будто с вами, мои родные, повидался. Огромный привет братьям моим, особенно младшенькому – Олегу. Посылаю ему афганские денежки, пусть обо мне почаще вспоминает».
Работая над этим материалом, пришлось перерыть немало архивных данных. Но в них была лишь скупая статистика. Официальная версия тоже складывалась на основе старой – советской. Но удивительное совпадение, я нашел информацию о человеке, который погиб в один день с Алексеем. Прочитав внимательнее, понял, что дата гибели одинаковая не случайно. Далее привожу фрагменты воспоминаний о том трагическом дне старшего лейтенанта Падулина:
«Мы поддерживали мотострелковую роту. В то утро душманы открыли массированный огонь по городу Асадабаду из реактивных установок. В это время мы находились в горах Маравар, отметка 1717, в 6 километрах от Пакистана, и корректировали огонь нашей артиллерии по реактивным установкам моджахедов. Душманы обнаружили нас и в 12 часов 15 минут начали массированный огонь по нашей точке. Нашими силами один миномет противника был уничтожен. Но в 12 часов 30 минут открыл огонь второй миномет душманов...
Они погибли на моих глазах: Д. Валимхаматов, наводчик рядовой Х. Абдураупов, младший сержант А. Ядов. В этот день мы потеряли троих товарищей, друзей.
Вражеская мина оборвала их жизни, они погибли на боевом посту.
27 апреля 1987 года мы отомстили душманам за ребят. В этот день мы уничтожили более 50 душманов и 2 реактивные установки. Вот так все было. Очень тяжело терять друзей, с которыми встретился здесь, в Афганистане».
Знали бы родные, в какое проклятое место попал их Алексей. Здесь, в районе Асадабада, в нескольких километрах от границы с Пакистаном, 21 апреля 1985 года в Мараварском ущелье почти полностью погибла рота спецназа, попавшая в засаду. А через шесть дней неподалеку от Маравар, на сопредельной пакистанской территории в учебном центре моджахедов Бадабер вспыхнуло восстание советских и афганских воинов, находившихся в плену. Захватив склад с оружием и боеприпасами и заняв круговую оборону, они долго оборонялись от пакистанских регулярных войск и афганских мятежников, уничтожив около двухсот из них. Восставших расстреляли прямой наводкой из пушек. И, видимо, уже никто не узнает, отчего взорвался склад – то ли сдетонировали боеприпасы, то ли русские солдаты, видя безысходность своего положения, взорвали себя сами...
Знал ли об этом Алексей? Конечно, знал. Потрясенные услышанным, он и его ребята из минометного расчета не сомневались, верили, что в трудную минуту они не дрогнут. И не дрогнули. Нет, Маравары – не только преисподняя, не только военная драма. Горы Асадабада – это боевой дух, символ стойкости и мужества наших солдат и офицеров. Здесь был первый рубеж.
Домой сообщили о его гибели 26 апреля. «Груз-200» пришел в Веселое через два дня.
Похоронили Алексея Ядова на сельском кладбище 27 апреля 1987 года. Проводить в последний путь воина-интернационалиста пришли жители села, окрестных деревень.

Мне кажется порою, что солдаты,
С кровавых не пришедшие полей,
Не в землю нашу полегли когда-то,
А превратились в белых журавлей…
Эту песню исполнял Марк Бернес, отдавая дань памяти тем, кто не вернулся с «кровавых полей». И это не только участники Великой Отечественной войны, но и те, кто 10 лет выполнял свой интернациональный долг в Афганистане, кто участвует в антитеррористической операции в Чечне сегодня. Это наши мальчики – сыновья и братья, воевавшие и погибшие в то время, когда всем остальным светило мирное солнце. Но пока о них помнят родные, друзья и просто знакомые, они живы.

P.S. Через неделю после похорон Ядовым пришло письмо от Алексея.
Родным на секунду показалось, что трагедия будто бы обошла их дом стороной. В письме был тот же Алешка. Любимый сын и брат. Только слова были какими-то настораживающими: «Опять они стали из нор вылезать, как скорпионы…».
Это были последние написанные на земле строки. Наверное, его сердце предчувствовало беду.

Не читайте сводки из газет
Солдат войну не выбирает и войну не объявляет. Вглядываясь в трагические страницы локальных войн и военных конфликтов, в лица погибших, мы видим в их чертах прежде всего проявление мужества, взаимовыручки, доблести и любви к Отечеству. Они помнили не о личных опасностях, а о своем священном долге перед Родиной и верой! Вот только Родина порой забывает о них…
Игорь не хотел сообщать родным, что находится в Чечне, но родительское сердце не обманешь. Он, как и все, уверял, что война где-то далеко, много писал о природе. А 28 марта 1995 года Игоря не стало. В этот день Россия потеряла еще одного преданного сына, а моршанская земля открыла скорбный список потерь наших земляков на Северном Кавказе.
1966 год… Офицер Анатолий Петриков – в служебной командировке. Его жена Анна живет то у мамы в моршанском селе Рыбном, то у родителей мужа в соседних Рыслях, ждет родов. 14 августа 1966 года появляется на свет их первенец – Игорь Петриков, уроженец села Рысли Моршанского района, как записано в свидетельстве о рождении. Счастливый отец, вернувшись из командировки, впервые встретился с сыном, когда малышу было уже четыре месяца. Сколько поцелуев, восторга: «Да он на меня смотрит!», «Ой, улыбается!», «Спит навытяжку – как солдатик…». Сколько надежд – растет наследник, продолжатель рода…
И начинается жизнь сына офицера, жизнь-путешествие: изучение географической карты практическим путем. Дошкольные годы прошли в Ленинграде. Вот что рассказывает Анна Егоровна, мама Игоря:
«В Ленинграде переезжали с квартиры на квартиру четыре раза. Назначение получили в Польшу. Это были незабываемые годы. У сына было полно друзей, у нас – тоже. У всех знакомых дети стали военными, тогда было престижно. А дети всегда во дворе играли в военные игры. Потом мы переехали в Казахстан. Служили в поселке Курдай Джамбульской области, затем полтора года – в Сары-Озеке Талды-Курганской области, восемь классов сын оканчивает в Аркалыке. А так как он рос среди военных, то и профориентация была соответствующая. Да мы другой профессии и не искали. Игорь всегда, в детском саду, в школе, имел много друзей. В жизни никогда ни с кем не дрался. Был общительным, добрым, отзывчивым ребенком. А в Аркалыке был обычай – избивать новичков. Но его, когда он пришел в феврале в школу, как говорили одноклассники, не тронули. Он их чем-то обворожил… Игорь занимался спортом, коллекционировал марки с животными, машинами. Учился хорошо. Как и все мальчишки того времени, увлекался музыкой, играл на гитаре, правда редко, фотографировал. А после школы поступил в Свердловское военное училище…»
Другого пути он и не видел. Когда приезжал из училища на каникулы, друзья его ждали. Вместе сидели вечерами, шутили, смеялись, мечтали. Каждый думал о выборе дальнейшего пути. Многие его уже сделали. В их числе был и суворовец Игорь Петриков.
После Суворовского училища поступил в Алма-Атинское военное общевойсковое училище. Был дисциплинированным и ответственным курсантом. В 1987 году Игорь Петриков оканчивает его с красным дипломом. Как лучший имел право выбирать место службы. Предлагали остаться в училище, поехать в Москву, служить в Западной группе войск. Он выбрал последнее. На выпускном вечере познакомился с прекрасной девушкой, завязался роман. Через год влюбленные поженились. В 1989-м в семье молодого офицера родился сын Вячеслав.
После вывода Западной группы войск в Россию Игорь служил 506-м гвардейском полку, который базировался в Оренбургской области. Этот полк считался миротворческим. В 1994 году капитан Петриков участвовал в миротворческих учениях с американцами на Тоцком полигоне, за что был награжден грамотой и именными часами от министра обороны Павла Грачева.
«Игорь приезжал к нам в августе 1994 года, – вспоминает Анна Егоровна, – говорил, что его должны перевести на должность начальника штаба. Я ему сказала, чтобы он не торопился с назначением. Обстановка на Кавказе уже не была спокойной. В ноябре там погиб знакомый офицер. И с этого дня мы следили за событиями.
Позвонил он нам на старый Новый год, по их времени было 12 часов ночи. Со всеми поговорил… Я его спросила, не направляют ли их полк куда-нибудь. Мол, почему так поздно звонит. На что он мне ответил, что просто устал. Но в его голосе все же чувствовалась тревога. А вечером в местных новостях сообщили, что 506-й полк покинул часть. Все стало ясно…
Жене Игорь сказал, чтобы она ничего не говорила родителям. А когда узнал, что им все известно, написал письмо, в котором рассказывал о красивой природе, о том, что они не воюют. Не мог он сообщить о войне, о потерях… Словом, писал, что в Чечне нужно отдыхать, а не воевать. Потом он сообщил, что ему к 23 февраля присвоили майора.
Поздно вечером по телевизору показали, что случилось под Шали, как несли людей, показали палатку, где они жили. От этих кадров сжималось сердце. Теперь все сомнения исчезли.
О трагических событиях, произошедших 28 марта 1995 года, мы узнали благодаря военным корреспондентам газеты «Красная звезда». Уже 1 апреля в заметке «506-й задачу выполнил» специальные корреспонденты Владимир Ермолин и Петр Карапетян описали схему боя на подступах к чеченскому городу Шали, когда батальон 506-го гвардейского мотострелкового полка напоролся на засаду боевиков и пал смертью героя майор Игорь Петриков.
4 апреля появляются подробности происшедшего: «Это было под Шали…». Игорь ценой собственной жизни спас мотострелков, идущих в атаку. Заметив засаду, он спрыгнул в траншею и, расстреляв нескольких дудаевцев, обозначил огнем расположение противника для атакующих…
С помощью корреспондента «Красной звезды» Юрия Гаврилова восстановим дни и часы его чеченской войны:
«В Чечню начальник штаба мотострелкового батальона майор Игорь Петриков прибыл в начале февраля. И сразу – в пекло боев. Непростая в то время была обстановка и в самом Грозном, и в его окрестностях. Так что лиха офицер хлебнул вдоволь.
Однажды при патрулировании участка в Октябрьском районе чеченской столицы группу гвардии майора Петрикова обстреляли дудаевцы. В сложной обстановке командир сумел не только вывести подчиненных из-под огня, но и выйти в тыл к боевикам и уничтожить их. Несколько дней спустя при блокировании боевиков в районе реки Аргун батальон, в составе которого находился офицер, подвергся сильному обстрелу противника. Гвардии майор Петриков организовал переправу личного состава и захватил важный в тактическом отношении плацдарм. Разрывом снаряда начальника штаба контузило, но он продолжал управлять подразделениями. В этом бою офицер лично уничтожил два танка противника.
28 марта батальон выдвигался в указанный район с задачей блокировать с востока населенный пункт Шали. Одна из мотострелковых рот попала в засаду. Завязался ожесточенный бой. В первые же минуты был ранен командир подразделения. Командование принял на себя Петриков. Сопротивление дудаевцев было сильным, все попытки продвинуться вперед успеха не приносили. Создалась критическая ситуация. Тогда офицер принял решение стремительным броском ворваться на позиции боевиков и сам повел роту в атаку. Она оказалась для начальника штаба последней. Но подразделение боевую задачу выполнило».
Указом Президента РФ №832 от 9 августа 1995 года гвардии майору Игорю Анатольевичу Петрикову за мужество и героизм, проявленные при выполнении специального задания, присвоено звание Героя Российской Федерации (посмертно).
Приказом министра обороны РФ №121 от 4 апреля 1999 года офицер навечно зачислен в список личного состава комендантской роты 27-й мотострелковой дивизии. Именем Героя названа улица в военном городке Тоцкое. О подвиге рассказывают стенды в музеях воинской славы гвардейского соединения и Екатеринбургского суворовского училища, музея В.И. Чапаева в Чебоксарах. На стене дома, где живут родители офицера, установлена мемориальная доска. Увековечена его память и в Моршанске, где родился Герой. Всегда будут помнить и поднимать третий тост за своего боевого командира его подчиненные. Многих из них Игорь Анатольевич спас от верной гибели.
А профессия Родину защищать в семье Петриковых стала наследственной. Анатолий Иванович, отец Игоря, – ныне полковник в отставке. Вячеслав, сын Героя, с отличием окончил Екатеринбургское суворовское училище, сейчас заканчивает Военный университет в Москве. Носят офицерские погоны сестра Игоря Наталья Анатольевна и ее муж Александр Владимирович Велиулловы. У них подрастает сын, названный в честь бесстрашного дяди Игорем…










НАСЧЕТ ЧЕЧНИ НЕ БЕСПОКОЙТЕСЬ:
ВОЙНЫ ПОКА НЕ ВИДЕЛИ…

Он мечтал возвратиться из Чечни и продолжить жизнь. В своих письмах с войны он не обронил ни слова о том, что приходится переживать. И с фотографий, присланных оттуда, нам улыбаются молодые ребята. Смотришь на них – и кажется, что война где-то позади. Но это только на первый взгляд. Взрывы, стрельба, смерть подстерегали их на каждом шагу. Сергей писал в письмах, что командировка скоро заканчивается и он возвратится домой. Так вскоре и случилось… Только сценарий был мрачным… 15 марта 1996 года «груз-200» пришел в дом Турапиных. Тяжелая потеря для родных и близких. А для материнского сердца она оказалась невыносимой. Агнесса Ивановна пережила сына на два года. И нашла покой рядом с его могилой.
Сергей Николаевич Турапин родился 5 декабря 1976 года в селе Алкужи Моршанского района. Окончил Мутасьевскую среднюю школу. Ее директор Валентина Александровна Палатова вспоминает:
«Я о Сереже могу сказать только хорошее. Надежный товарищ – лучше не бывает, придет на помощь, только позови. Самое активное участие принимал во всех общешкольных мероприятиях. Несколько лет подряд – бессменный Дед Мороз. Потому что, во-первых, добрый; во-вторых, наверное, самый высокий и сильный.
…Сережа неплохо играл в волейбол, защищал на спортивных соревнованиях честь школы. Увлекался историей, любил этот предмет, хорошо знал его. После окончания школы я с ним разговаривала, убеждала: «Давай, Сережа, в пединститут на исторический. Прекрасный педагог из тебя будет». – «Нет, Валентина Александровна, – отвечает, – я решил в Шацке на механика учиться. Все равно зимой в армию». – «Ты, Сережа, – советую ему, – техникум после службы не бросай…»
Его взяли в армию с 1-го курса Шацкого техникума механизации сельского хозяйства в конце декабря 1994 года. До середины сентября 1995 года рядовой Турапин проходил службу в Воронеже в воинской части внутренних войск МВД. Тяжело было оторваться от дома. Но служба – дело святое!
«Здравствуйте, мама, Валя, Нина, Володя, Коля!
Пишет тебе твой сын. Находимся в части ВВ, то есть внутренние войска.
Эта часть находится в Воронеже. Жизнь у нас хорошая, и на самочувствие пока не жалуемся.
В часть прибыли первого января. Новый год встречали в поезде. Сейчас у нас проходит курс молодого бойца.
Пока попали в часть, путешествовали по России. Были в Брянске, Орле, Калуге, Москве и только после этого приехали в Воронеж.
Ну вот вроде бы и все новости. Как вы там живете? Как Валя и все родные? Сейчас сидим в казарме. Получили форму. Уже прослужили два дня.
Больше писать не знаю о чем. Всем привет.
До свидания. 2.1.95 г.
Рядовой Турапин. ВВ МВД.
Пока. Пишите письма».
Вот такие письма писал Сережа домой. Писал часто, так что не давал родным повода переживать.
– Взяли Сергея в армию, и, помню, за неделю до присяги откуда-то весть получила, мол, болеет сынок, – вспоминала Агнесса Ивановна. – Быстренько собралась и поехала. Сын встречает: «Мама, ты что? Все в порядке!». А глаза голубые так и блестят от радости. Взял меня за руки, пойдем, говорит, ребят сигаретами угостим. А мне разве жалко? Друзья его закурили, довольные, улыбаются. А Сергей – самый счастливый среди них. Когда уезжала, спросил: «Через неделю присяга. Наверное, не приедешь?» – «Да, – говорю, – наверное, не выберусь». Да не смогла усидеть дома, все равно приехала.
Как вспоминают знакомые Сергея, он был отзывчивым человеком. Мог в любую минуту прийти на помощь. Не был выскочкой, но в то же время был душой коллектива. Наверное, поэтому в его альбоме так много фотографий, подаренных армейскими друзьями…
«Насчет Чечни не беспокойтесь. Мы никуда не едем», – писал Сергей в одном из августовских писем.
По жребию судьбы Сереже достались внутренние войска, войскам – Чечня. Командировку по каким-то причинам отсрочили на один месяц. Отсрочили, но не отменили! Чечня вовсю на Кавказе воевала русским оружием, Россия продолжала воевать пацанами.
Первой в семье Турапиных о том, что Сергей уезжает в Чечню, узнала сестра Валя. Письмо она получила еще в школе – она педагог, но вот, придя домой, не смогла найти слов, чтобы объяснить все маме. Трудно представить, что творилось у них на душе.
Вскоре Сергей решил написать матери обо всем сам:
«Здравствуйте, Мама, Валя, Мамаша!
Привет вам из Воронежа.
Письмо ваше получил.
У меня все нормально, находимся в полку.
Мама, ты не волнуйся, не знаю, как тебе написать, но мы завтра уезжаем в командировку в г. Моздок.
Хотя я знаю, что ты будешь все равно за меня беспокоиться. Приехал командир дивизии и объявил нам об этом.
Едем на три месяца. Как приедем, напишу вам письмо. Больше мне в Воронеж не пишите.
Ну вот вроде бы и все.
Всем привет от меня!
Сергей».
С 17 сентября 1995 года рядовой Турапин в составе батальона находится в Чеченской Республике.
И хотя домой от Сергея приходили нежные и теплые письма, родные понимали, что такое Чечня. А от кадров, увиденных по телевидению, сжималось сердце.
«Мама, ты не волнуйся. Стоим мы на границе Чечни и Дагестана. За две недели, которые мы тут пробыли, не слышали ни одного выстрела.
Стоим мы на блокпосте, проверяем проезжающий транспорт.
Место, где мы стоим, называется станица Долинская. Еще мы сопровождаем наши машины. Уехали мы на три месяца. Так что не волнуйтесь, скоро приедем домой. Кормят нас хорошо. Почти каждый день едим арбузы, дыни и другие фрукты. Спим тоже вдоволь. Ложимся часов в 8 вечера, потому что здесь темнеет рано – часов в 7 уже темно. А встаем часов в 8 утра к завтраку.
Здоровье мое тоже хорошее. Ну вот вроде бы и все мои новости.
Ну все, пока. Пишите. Сергей».
И ни слова в письмах маме, что жизнь – на волоске. Лишь природа да отдых время от времени. И никакой войны.
«Здесь стреляют редко», – писал Сергей домой, успокаивая близких.
А родные, будто бы ничего не происходит, посылали солдату ответные добрые письма. Ох и радовались ребята, когда туда, в Чечню, приходили весточки из дома.
«Здравствуйте, мои дорогие мама, Валя и мамаша!
Вы знаете, что я в Чечне, но не переживайте. Здесь все спокойно!
Жизнь тут нормальная. Войны здесь пока что никакой не видим. Днем ездим, сопровождаем наши машины в Грозный и другие населенные пункты. Ездим на БТРах. Стреляли пока что учебные стрельбы, и все. Так что наши пацаны стоят на дороге вместе с ОМОНом, проверяют машины.
Местное население относится к нам, правда, не очень. Но зато русские относятся, как к родным.
Ну а так ничего, жить можно. Иногда прирежем барашка, едим шашлык.
Ну вот и все мои новости.
Пока. Пишите. Сергей».
Вскоре ребятам сказали, что срок командировки немного увеличился. Объяснялось это тем, что в республике участились нападения, грабежи и диверсии боевиков.
Но, как говорят, солдат войны не выбирает. В письмах был все тот же Сережа. Любимый, милый и родной.
«Здравствуйте, мои дорогие!
Большой привет вам из Республики Чечня. Письма я ваши получил, за что большое спасибо. У меня все нормально, без изменений. Погода, правда, стала холоднее. Выпало снега немного, днем температура около 0, а ночью морозит. Правда, не сильно. В командировке мы, наверное, задержимся до весны. Но этого пока никто точно не знает. Сейчас живем отдельно от батальона. Он стоит в долине, а мы – чуть выше, на преобладающей высоте.
Ну а так у меня все нормально, за меня не беспокойся.
Поздравляю вас с Новым годом. Желаю вам всего наилучшего, и прежде всего крепкого здоровья.
Ну все. Пока.
Пишите».
Новый год, о котором так красиво писал в письме Сергей, он встретил на боевом посту.
Российские солдаты ждали возвращения домой. Но руководство страны не спешило ничего заканчивать.
А в письмах домой ребята все так же писали о природе, о горах…
«Здесь очень красивая природа, – писал Сергей матери. – Кругом холмы, а рано утром, на рассвете, и вечером виден снежный Кавказский хребет. И вообще все очень красиво смотрится…»
Но, как бы ни была красива кавказская природа, чеченская земля все равно была для русского парня чужой.
Последнее письмо от Сергея Агнесса Ивановна получила 9 марта 1996 года:
«В середине марта, наверное, поедем в Воронеж, и закончится наша командировка в 6 месяцев!
Мама, Валя, Нина и мамаша! Поздравляю вас с праздником 8 Марта! Желаю вам всего самого наилучшего, что можно пожелать. А прежде всего здоровья, успехов в работе. Новостей у меня особых нет. Все по-прежнему.
Ваш сын Сергей».
…В тот роковой для него день, 10 марта 1996 года, он был назначен старшим в составе отделения разведки для проверки минных полей и подъездных дорог к позициям. При проверке очередного рубежа отделение попало в засаду. В бою Сергей своим огнем вызвал ответный огонь на себя. Для него бой продолжался недолго, он был смертельно ранен пулей снайпера…
Так написано в официальных документах. Предавать сомнению какие-то факты мы не имеем права. Да это, пожалуй, уже и ни к чему.
В этот хмурый мартовский день еще одна российская семья потеряла сына, брата, а боевые друзья помянули еще одного погибшего товарища.
15 марта 1996 года в семью Турапиных пришло скорбное известие. Очень не хотелось ему верить. Но самым тяжелым было ждать, когда гроб с телом Сергея придет в Алкужи.
Хоронили бойца 16 марта 1996 года. Сопровождали Сергея в последний путь его боевые друзья. Те, кто был с ним в последние минуты его жизни. Ему они были обязаны жизнью. Они шли и плакали. А в глаза матери смотрели украдкой, чувствуя в его гибели и свою вину.
…А на кресте над могилой Сергея висит каска. Ее привезли в память о погибшем друге. Здесь же табличка с надписью: «Сереге от боевых товарищей 3-й роты».
Указом Президента России от 31 декабря 1997 года рядовой Турапин был награжден орденом Мужества (посмертно).
Агнесса Ивановна не смогла пережить утрату сына. 28 августа 1998 года она ушла из жизни.
Сереженька! За что же ты погиб,
И март-бедун твою судьбу заносит?
За что к тебе пришел тот страшный миг?
Ведь жизнь любить
и жить так сердце просит!
Не уходить тебе бы, подождать,
Но над судьбой не властны уговоры,
Не должен был ты
Жизнь свою отдать,
Да в нашем доме завелись раздоры.
Зачем, скажите, эти испытанья,
Зачем же распри эти, для кого?
И сколько можно вынести терзанья,
Убитым быть, а, собственно, за что?
Ведь так тревожилась
и так скучала мать,
И сестры ждали, и родня любила…
Мы все скорбим, но можно ль что отдать,
Чтоб смерть хотя б на день повременила?
Опять с тобой подруги и друзья,
Но по щекам течет, струится горе.
Ты дома, здесь, и вот твоя семья,
Лишь смеха радости
уже не слышно боле.
Все расцветет, отступит снегопад.
Вновь соловьи зальются нежной трелью.
Сереженька! Ты не войдешь в тот сад, –
Война закрыла жизнь седой метелью.
Прости, что мы ничем не помогли,
Не заслонили от смертельной пули,
Облегчить участь тоже не смогли…
За все, за все, пожалуйста, прости!
Это стихотворение Ольги Донсковой – крик ее души.
Скорбный счет потерь будет пополнен еще семью фамилиями. А сколько искалеченными придет с войны?
И мы своим безжалостным равнодушием продолжаем этот печальный список…
ЗДЕСЬ ОЧЕНЬ ХОРОШО.
НО ИНОГДА СТАНОВИТСЯ СТРАШНО...

Прожить на этой земле Алексею Завараеву было суждено всего 19 лет – вот такую короткую жизнь ему отмерили наши политики, затевая войну в Чечне. Пожалуй, в нашей стране и за ее пределами не найдется человека, который бы дал убедительный и однозначный ответ, зачем нужна эта война. А если б такой человек нашелся – война в одночасье прекратилась бы.
Мы часто слышим такое выражение: бог забирает лучших. Но разве становится от этого легче? Хотя мы понимаем, что близкого человека уже нет рядом, сердце продолжает болеть еще сильнее, а душу раздирают извечные вопросы: зачем? почему?
Алексей родился 14 июня 1977 года в селе Чернитово Моршанского района. Места эти – удивительной красоты. Здесь и прошло его детство. Нельзя сказать, что он был особенным ребенком, разве что скромностью отличался от остальных. Рыбалка, футбол, хоккей, - все, как и у других детей, но дело всегда было главнее всего.
Первая учительница Алексея Надежда Матвеевна Короткова вспоминает: «У Алексея была хорошая, трудолюбивая семья. И отец всю жизнь до трагической своей гибели работал, обеспечивал семью. Мать изо всех сил тянула свою ношу. У них и родных-то никого не было, только на себя могли надеяться. Хороший парень был Алеша. После школы закончил ПТУ-9. В армии, в учебной воинской части в Новочерскасске, был командиром стрелкового отделения, получил звание младшего сержанта».
В июне 1995 года Алексей был призван в армию. Служить попал в Новочеркасск Ростовской области.
Предстояли два нелегких года. Казарменная жизнь, а точнее сказать, распорядок, физические нагрузки – все стало для него обычным делом. Но когда выдавалась свободная минутка, усталые руки писали письма своим родным и близким: «Здравствуйте, родные мама, Андрюша, Сережа, Надюша, Витя, Надя и самый большой Сережа, который, наверное, уже бегает вовсю. Мама, здесь все хорошо. Никаких проблем. Скоро заступаем в караул. Будем ездить на полигон на БМП-2. Мама, как у вас дела, как здоровье? Ну вот и все. Пишите».
Вот такие короткие письма присылал Алексей на родину – «жив, здоров...», что еще нужно родным и близким?
В августе 1995 года ребят отправили в учебную часть. Для чего – выяснится позднее, а пока одно письмо вызвало настороженность в семье Завараевых: «Мама, как у вас дела? У меня все хорошо, как и прежде. Еще месяц – и «учебка» закончится.
Мама, Ленка пишет, что там про меня слух пустили, что я в Чечню уехал. Не слушай никого и не волнуйся за меня!
Ну вот вроде бы и все. Передавайте всем от меня привет. Пишите. Жду!».
С декабря 1995 года командир стрелкового отделения младший сержант Завараев тем не менее находится на территории Чеченской Республики. 47-й полк МВД, в котором служил Алексей, уже успел прославиться в Чечне своим умением воевать. Купить этих ребят было нельзя. Вот почему на этих людей боевики вели особую охоту.
…Российские солдаты приспособились и к условиям чеченской войны, а все ее передряги стали им нипочем. Нельзя сказать, что они не боялись смерти, но они к ней просто привыкли. Наверное, поэтому в письмах любимым они сообщали, что все хорошо и их полк воюет без потерь. Читаешь это – и действительно кажется, что война где-то далеко. Но порой эмоции брали верх и хотелось хоть с кем-то поделиться своими переживаниями: «Здравствуйте, родные мама, Оля, Андрюша, Сережа и Надя, Витя и Надя, и Сереженька! – писал Алексей домой. – С огромным приветом к вам Леша. Мама, письмо я ваше получил, большое за него спасибо. У меня все в порядке. Жив, здоров. Не волнуйся сильно за меня. Мама, здесь очень хорошо, но иногда становится страшно. Мы сейчас в Дагестане, на поле. У нас недавно операция была в Новогрозненске, мы бомбили его четверо суток. Нам дали приказ взять винзавод. Мы въехали туда на БМП, никого не было видно. Собрались уже ехать назад. Полк на дороге стал строиться, и, только тронулись, как нас со всех сторон начали обстреливать. Ну, мы им дали огня! Они нас надолго запомнили! В Новогрозненске не осталось ни одного дома. Жаль только, что из-за этих тварей страдают мирные жители. Они нашу дивизию ДОН-100 боятся, про нее даже говорят «дикая дивизия». Тут только и слышно: то одних разбомбили, то других... Мы когда едем, то воцаряется тишина – все по углам разбегаются. Боятся они нас. Я уже соскучился по всем, домой хочется. Может быть, после Чечни в отпуск отпустят. Здесь время быстро летит. Погода у нас нормальная. Снега еще не видели.
Мама, утром на горы посмотришь, так красиво! Жаль, мама, письма долго отсюда идут домой. Передавайте привет всем, родным и друзьям. Ну вот и все. До свидания. Жду письма. Живы будем, не помрем!»
Эти письма и единственная фотография – все, что осталось с чеченской войны от Алексея.
24 июля 1996 года Алексей вместе с товарищами на БМП патрулировали окрестности Бамута. Место было неспокойное. Боевики не хотели порядка, и тем более чтобы этот порядок устанавливали российские солдаты. Это сейчас принято писать о том, какие «зверства учиняли русские», а о том, что творили чеченские боевики, средства массовой информации предпочитают умалчивать.
Накануне Алексей написал письмо домой, но отправить не успел – пошел на боевую операцию: «Извините, что так долго не писал. Мама, почему вы мне не пишете? Тут письма ждешь, как голодный волк куска мяса! Что мне про себя писать, я не знаю. У меня все хорошо. Только что два года служить, а так все нормально. Как у вас дела, как здоровье? Мама, пишите все, и побольше, и пусть все мне пишут. Я уже соскучился по вам. Хочу домой! Наш полк или выводить будут, или еще до декабря останемся.
Мама, здесь жара стоит невозможная! Все у нас есть, жаловаться не на что. Только вот домой тянет.
Вот у меня и все. Пишите мне. Жду. Пусть все мне пишут, я буду ждать.До свидания, крепко целую. Пишите!»
Однако ни одного письма Алексей получить уже не сможет. А это письмо найдут у него в кармане. Выстрел чеченского снайпера навсегда перечеркнет все мечты парня.
29 июня матери Алексея Марии Ивановне Завараевой придет похоронка. В скупых официальных строках все: и подвиг, и мужество, и боль...
Уже и сестренки выросли, и братья, у всех свои семьи. Но только долго еще Мария Ивановна ждала, когда сын вернется из Чечни, не веря документам, а он почему-то все не возвращался…
Младший сержант Алексей Завараев награжден орденом Мужества посмертно.
Я ВЕРНУСЬ К ВАМ, РОДНЫЕ, С ВОЙНЫ...

Он мечтал быть военным. Посвятить свою жизнь служению Родине. Он так дорожил этой профессией, что не роптал ни на какие трудности. Вот только Родина безжалостно отправила его в Ичкерию. Двое малышей так и не дождались отца с войны.
Юрий Анатольевич Кожанов родился 1 февраля 1968 года. Его детство прошло в селе Ракша. Красивые места, прекрасная природа! Что можно рассказать о его детстве? Пожалуй, оно было таким же, как и у всех сельских ребятишек. Увлекался фотографией, любил спорт. Грамоты, которых в семье Кожановых накопилось немало, говорят сами за себя. Родители очень гордились сыном.
Однажды Юрий в газете нашел объявление о наборе курсантов в Челябинское танковое училище.
«Буду землю грызть, ползком ползти, а в Ракшу не вернусь», – говорил Юрий, когда уезжал поступать в Челябинск. И поступил. В августе 1985 года Юрий Кожанов был зачислен в список курсантов Челябинского высшего танкового командного училища. Радости родителей не было предела.
Анна Андреевна, сдерживая слезы, листает курсантский альбом сына. Вот он с друзьями, вот на полевом выходе, а вот на свадьбе друга. На первой странице надпись: «О жизни своей, о годах в Челябинском высшем танковом училище. 1985–1989 годы». А дальше фотографии и стихи, шутливые надписи.
Курсантская жизнь нелегка. Вчерашние мальчишки быстро становились мужчинами. Учились дружбе и взаимовыручке, уважению к старшим…
Это было только начало военного пути. Какой же нелегкой будет дорога! Но об этом чуть позже.
Скучал Юра по родному дому, родителям, друзьям. Но ни на минуту не забывал, зачем он здесь. Не давал себе расслабляться. А вот когда наступал отпуск, гордость переполняла его! И не только его, но и родителей. Все здесь напоминало детство: рыбалка, купание в пруду и конечно же друзья.
Так пролетели четыре года учебы. На плечах – новенькие лейтенантские погоны. После окончания училища молодого офицера направили служить на Украину, в город Рава-Русская. Первое время было тяжело. Но на судьбу не жаловался. В 1990 году он и женился на прекрасной девушке Татьяне, с которой познакомился еще в училище. Вскоре в молодой семье родился сын. Через четыре года Юрия перевели на службу в Пермь. Пришлось помотаться, поездить по стране. В середине 90-х служить было особенно нелегко. Денежные невыплаты, равнодушие военных верхов – вот характерные черты того времени.
Неожиданно Юрий сообщает родным, что уезжает в Чечню. Ехал он, как говорят, за молодого парня. Пожалел его, а может, были другие обстоятельства… На тот момент Юрий был капитаном. Командировка должна была продлиться полгода. Для родных потянулись дни, а затем и месяцы ожидания. От кадров по телевидению сжималось сердце. В памяти у многих граждан нашей страны еще был Афганистан, а теперь Россия заболела новой болезнью под названием Чечня.
Все прекрасно знали, что происходит на Кавказе. И только в письмах Юра с детской наивностью успокаивал родных, не давая им повода для переживаний:
«Привет с Кавказа! Здравствуйте, мама, папа, Вася, Анютка и племянница! С огромным приветом и массой наилучших пожеланий к вам я. Во первых строках своего письма спешу сообщить, что я жив и здоров, чего и вам всем желаю. Дела у меня идут нормально.
Кавказ, оказывается, очень хорошее место для отдыха. Вообще-то здесь изумительная природа, чистый воздух, никакой тебе радиации, через некоторое время можно уже собирать урожай, земля плодородная. Мы смеемся, мол, чем не курорт. Алкоголя нет, только соки, компот да чай, происходит очищение организма. Через 9 дней будет 3 месяца, как я здесь. Срок командировки на 6 месяцев, так что половина уже позади! Квартиру получил, правда, 2-комнатную, да и ладно. Сейчас идет очистка населенных пунктов от «духов», как мы их зовем, МВД занимается этим. Может быть, скоро и закончится все это здесь. Насчет вывода пока конкретно ничего не решено.
Ну вот вкратце и все у меня. Пишите, как у вас дела идут, что нового в тамбовских краях, как племянница? Наверное, большая, ведь 6 месяцев уже. Всем от меня привет из Ичкерии. Жду ответа.
16.07.96 г.»
Юрий был добрым и общительным человеком, жалел окружающих. Для офицера это очень ценная черта. И то, что переживал и видел, он предпочитал держать в себе. И писал теплые письма жене – в Орск, матери – в Ракшу: «Все у меня хорошо. Командировка скоро кончается, и я вернусь». Последнее письмо родители получили 29 июля, а 10 августа 1996 года навсегда останется черным днем в жизни семьи Кожановых.
Юрий не мог отвернуться от чужой беды. Вдвойне не терпела этого война. Плечо товарища и взаимовыручка – на фронте дело особенное.
10 августа 1996 года, по свидетельству военных корреспондентов «Комсомольской правды», бронеколонны армейцев вышли на помощь окруженным бойцам внутренних войск, пробиваясь по улицам Грозного. Завязался жестокий бой. Боевики в ярости кричали: «Аллах Акбар!». Чеченская пуля поразила офицера одним из первых. Боевики знали, кого убивать.
Похоронили Юрия со всеми воинскими почестями в городе Орске Оренбургской области. А правительство своим прощальным поминальным подарком наградило капитана Юрия Кожанова орденом Мужества (посмертно). Спустя три года в дом Кожановых придет письмо:
«Здравствуй, Юра!
Не знаю, помнишь ли ты еще нас, а мы тебя частенько вспоминаем!
Мы - это Румянцевы. Не падай со стула, это действительно мы. Уже год тебя разыскиваем, но все почему-то впустую. Решили написать на родительский адрес. Где ты сейчас служишь? Румянец поступил в академию и с сентября этого года проживает в Москве, а я с детьми по-прежнему живу в Камышине, работаю в нашем полку, а в Москву езжу каждый месяц. Собираемся на Новый год в Москву вместе с детьми. Приезжайте в гости. Если ты еще помнишь, то в Новый год у нас двойной повод выпить. А вообще очень хочется увидеть тебя, ведь уже 10 лет не виделись.
Если есть возможность, то позвони. Будем ждать. Или напиши о себе, где ты, как и что.
Юрка, пиши или звони, и приезжайте. Серега был бы рад встретиться. Мы будем ждать. Думаю, нам будет о чем поговорить при встрече!
Румянцевы. 7.12.99 г.»
…Все так же колышутся ветви деревьев на ветру у отчего дома. Но постарели от беды и слез Анна Андреевна и Анатолий Григорьевич – не восполнить ничем утрату сына. А его сыновья уже большие. Старший, видимо, пойдет по стопам отца.
Поставьте свечи за тех, кто погиб на войне. Не дай бог никому пережить такую беду. И представьте себе, какую боль испытывают матери, когда им говорят, что их сыновья погибли напрасно...
























ХОЛОДНЫЙ ВЕТЕР ХАСАВЮРТА
Мать долго уговаривала Сергея отказаться от командировки в Чечню. Но он уверял ее, что скоро вернется. Любимая работа, красавица невеста… Жизнь только начиналась. А 3 октября 1996 года Сергея не стало. В этот день зловещая машина чеченской войны забрала еще одну молодую жизнь.
Близкие Сергея до сих пор не могут привыкнуть к тому, что родной для них человек больше не откроет дверь и не переступит порога.
Все, кто знал Сергея, в один голос уверяют, что не было, пожалуй, такого человека, которому бы он отказался помочь.
Окончив Черкинскую среднюю школу, Сергей некоторое время проработал в колхозе «Буревестник». А потом его забрали в армию. Срочную службу Сергей Клапов проходил на аэродроме «Плесецк», что в Архангельской области.
«Мама, ты за меня не беспокойся! Кормят неплохо. Служба идет нормально», – писал Сережа в письмах матери. И она, получая нежные строчки от сына, гнала прочь тревогу и тоску, ожидая с нетерпением следующего письма.
После армии Сергей вернулся в родное село.
В октябре 1992 года поступил в органы внутренних дел, в Моршанский городской отдел.
Сослуживцам тоже есть о чем вспомнить. «Нам было приятно и хорошо с ним работать. И это не пустые слова! Деревенская простота, открытость к людям – вот такие качества были присущи Сергею», - рассказывают его коллеги. Словом, с ним было легко. Так скажут, наверное, все, кто его знал.
Свои проблемы он держал в себе. А что касается служебных обязанностей, то просто честно их выполнял.
С середины 1993 года Сергей Клапов – сотрудник патрульно-постовой службы.
«Бывало, заедет со службы ко мне, в Левино, уставший, измученный… Зато глаза горят, и говорит: «Мама, у меня, мол, все отлично, не волнуйся». А я думаю: как не волноваться, профессия-то бдительности так требует! Город у нас хоть и маленький, а все равно волнения да переживания одни.…
А он мне, улыбаясь, говорит, что, мол, с бандитами у нас разговор короткий! Очень любил он меня, жалел. Что было, то было».
Надо отдать дань уважения сотрудникам внутренних дел во время войны в Чечне. Особенно первой. Именно они сдерживали и уничтожали бандитизм и преступность в республике. Многие мирные жители-чеченцы благодарны им до сих пор.
Как потом рассказывали Марии Петровне его сослуживцы, Сергей написал рапорт об отправке в Чечню добровольно. Поехал вместо своего товарища. У того были жена и ребенок.
19 сентября 1996 года Сергей уехал из дома. Как вспоминает Мария Петровна, в тот день он не находил себе места: нервничал, переживал, тосковал, даже есть не садился.
– Я просила его не ехать в Чечню, но он меня не послушал. Говорил, чтобы я не волновалась. Кто знал, что в тот сентябрьский день я его видела в последний раз.
Через некоторое время Сергей через друга сообщил матери, что доехал хорошо, жив и здоров.
С сентября 1996 года младший сержант милиции Сергей Владимирович Клапов находится на территории Чеченской Республики.
Месяцем раньше, 31 августа 1996 года, между представителями Чечни и России был подписан Хасавюртский мирный договор, согласно которому война в Чечне должна была прекратиться.
Хасавюрт же становиться мирным не торопился Войска, потихоньку покидали Чечню. И в республике воцарился хаос. Резня русскоязычного населения, погромы, бандитизм…
Страшна война… Но еще страшнее хрупкий и неустойчивый мир. Вот в такой тяжелой среде сотрудники органов внутренних дел несли свою и без того нелегкую службу.
В тот день младший сержант милиции Сергей Владимирович Клапов, как обычно, находился на блокпосте в Хасавюрте, на границе Дагестана и Чечни.
Сергей почувствовал что-то неладное…
Он подошел к машине, попросил предъявить документы и был расстрелян в упор. Бандиты действовали дерзко. Это произошло 3 октября 1996 года.
Накануне трагедии Марии Петровне приснился сон, будто сын в беде. Она долго не могла понять, в чем дело. А 3 октября ей сообщили, что сын погиб.
Хоронили Сергея через два дня, хмурым октябрьским днем 1996 года на кладбище родного села. В последний путь его пришли проводить не только близкие, родные, сослуживцы, но и люди, не знавшие его. Горе объединило всех…

ПЛОЩАДЬ «МИНУТКА»
или ПОСЛЕДНИЙ БОЙ СЕРГЕЯ ГУБАНОВА
У него складывалось все так же как, и у остальных. Мальчишеские забавы, школа, училище, армия.
В декабре 2000 года 19-летние пацаны пожертвовали свои жизни для наведения конституционного порядка в Чечне. В их скорбном списке оказался и наш земляк Сергей Губанов.
Сергей Владимирович Губанов родился в Моршанске 9 декабря 1979 года. Здесь учился в школе №1, затем окончил профучилище №8.
Рос веселым и жизнерадостным ребенком. Не был, как говорится, образцом поведения, любил поозорничать. Но границ не переходил. В школе учился средне.
Рассматриваешь доармейские фотографии Сергея, и больше всего потрясает одна – где молодые ребята и девчонки собрались в дружеской компании: «Не бойся, Сергей, таких отдыхов у нас будут миллионы!». А вот фотография с проводов в армию. Любовь Степановна, плача, прижимает сына к себе. Никто не знал, что главные испытания впереди.
В июне 1998 года Сергей Губанов был призван в армию. Служить попал в Таманскую дивизию. Приехал в отпуск, который пролетел незаметно. Сережа уехал обратно в часть. И оттуда опять пошли нежные и успокаивающие письма:
«Привет из Тамани! Здравствуйте, мои дорогие. Всем вам огромный привет от вашего солдата Сергея. Со здоровьем у меня все в порядке. В столовой кормят, как и всегда, хорошо…»
На первый взгляд, обычное письмо. Все солдатские письма, по-своему похожи. Но обратите внимание на следующие строки:
«…Чтоб слез не знали милые глаза,
И матери от горя не рыдали,
Чтоб не назрела новая Чечня,
С тобою, друг, мы в армию попали…»
Они оказались пророческими. До отправки в Чечню оставалось совсем чуть-чуть…
«Здравствуйте, мои любимые, – писал Сергей в Моршанск. – Огромный привет от вашего солдата Сергея! Извините, что так долго не писал, у меня практически не было свободного времени, потому что мы все готовимся к отправке в Чечню. К 15 декабря нас уже здесь не будет, загрузка будет с 9 по 15 декабря. Одевать будут с первого. Я так и остался на своем КрАЗе-255.
Мама и папа, я вас очень прошу обо мне особо не переживать. Если вы будете это делать, то мне будет неспокойно на душе. Но вы знайте, что в душе я со всеми вами. Мне служить остается немного, совсем малость – 6,5 месяца, и я буду рядом с вами. Вот уже подгоняют потихоньку составы, так что скоро, совсем скоро мы уедем в Чечню.
Брат, Валера! Я за тебя очень рад и горжусь тобой, что ты добился от жизни, чего хотел, и будь всегда таким, а я – дурак, собираюсь на какую-то войну в Чечню на 3 месяца. Погода очень холодная, ветер, мороз, снег.
До свидания. Всем вам от меня пламенный привет. Любящий всех вас Серега.
Не переживайте за меня! Я обещаю, что все будет нормально!»
9 декабря 1999 года Сергей Губанов встретил свое 20-летие. 14 декабря часть переправили в Чечню. Пять дней добирались до места дислокации. Здесь начиналась война. У нее были свои правила, неписаные законы. В Грозном все так же продолжались бои. А рассказы о роковых ошибках первой кампании не давали спокойно спать ни солдатам, ни офицерам. Вот что пишет в своей книге «Любите нас, пока мы живы» Виталий Носков, который с 1995 по 2000 год находился в длительных командировках в Чеченской Республике и Дагестане в качестве обозревателя газеты МВД «Щит и меч»:
«Магическое, кровавое слово «Минутка»… Что такое «Минутка» – хорошо знают воевавшие в Чечне. Так до первой войны называлось кафе на площади, трагически известной по количеству потерь в живой силе, которые понесли здесь российские войска.
Площадь «Минутка» - народное название, рожденное обстоятельствами войны. «Минутка» всегда была важна в стратегическом смысле. Поэтому в первую и во вторую войну за нее сражались с особым ожесточением.
Мы находились не на Великой Отечественной войне, где требовали: «Ни шагу назад!». Никто нам на этот раз не говорил: «Взять Грозный к такому-то числу!». Но давление сверху чувствовалось. Рекомендовали поспешать. Да и понятно почему... Штурм Грозного был единым замыслом войны. Мы, участники его реализации, не могли действовать каждый со своей колокольни, и кто-то на севере, я на востоке оценивать все происходящее самостоятельно. Во-первых, информация доводилась до меня только в части, меня касающейся. Общий замысел всей операции нам не раскрывался. В радиоэфире чечены вели себя, как обычно. Прослушивали нас, но это был не 1995 год. В эту кампанию ничего секретного им не обломилось. Какие-то обычные разговоры без кодировки, без скрытого управления они могли послушать, и все. Кодировочку мы меняли периодически.
Против нас стоял какой-то Джамаат, 2-й Ингушский полк, группа «Кандагар», подразделения арабов. Солидные силы. Чеченцы грамотно выстроили оборону. Создали единые системы траншей. Перекопали улицы на ключевых, просматриваемых точках: площадях, площадках. Все было под перекрестным огнем. Фундаменты домов с проломанными бойницами стали дотами. Боевики могли перемещаться скрытно. Внешне их не было видно. Малыми силами чеченцы были способны удерживать большие «ключи». В капитальных многоэтажных домах они проломили межкомнатные стены – для активного перемещения. В отдельных квартирах даже потолки пробили, чтобы на веревке покинуть опасное место. Инструкторы у противника были в этом плане грамотные. Иногда спрашивают: «А что тактически нового придумали чеченские боевики при защите своего города, какую новую изюминку?» – «А ничего, – отвечаю. – Мы им изюминку сделали». Боевики ожидали, что мы, как в 1994–1995 гг., введем технику на улицы Грозного. Под прикрытием личного состава, как написано в учебниках, пойдем стройными рядами. Построим елочкой огонь: правая колонна по левой стороне смотрит, левая по правой, а чеченцы нас будут планомерно расстреливать. Этого не произошло. Мы не стали использовать старую тактику. Мы выбрали другую. Впереди шел личный состав. Артиллерийские наводчики и авианаводчики действовали непосредственно в боевых порядках. Как только откуда-то начиналось сопротивление, группировка немедленно останавливалась, сообщала свое местоположение, и противнику наносилось огневое поражение. После подавления сопротивления огнем мы начинали продвигаться дальше. В этом и состояла планомерность нашего движения. «Минутку» оборонял Басаев. У него была артиллерия, минометы, в том числе самодельные, зенитные орудия. Когда заходила на обработку наша авиация, по самолетам в открытую вели огонь басаевские ДШК. Для городских условий подразделения Басаева были довольно хорошо вооружены: гранатометы, огнеметы, снайперское оружие. К обороне Грозного чеченские боевики подготовились очень хорошо. Но они думали, что тактика второго штурма будет аналогична тактике первого, 1995 года, штурма. Рассчитывали на косность мышления, армейское дуболомство. Ура! Ура! Лишь бы доложить к празднику, к юбилею, выборам, как это было раньше, а мы шапкозакидательский вариант исключили. Основой тактики по освобождению Грозного стало: надежно давить огневые точки противника артиллерией, минометами, авиацией, а потом уже идти и щупать людей.
Мы действовали планомерно, не ставя себе никаких сверхзадач: «Взять «Минутку» к 1 января». Мы шли, как шлось…»
Именно на площади «Минутка» 28 декабря 1999 года примет свой последний бой Сергей Губанов.
А в телеграмме, пришедшей в военкомат Моршанска, значилось, что в Чеченской Республике погиб смертью храбрых некий Евгений Губанов.
Запрос родителей заставил военных чиновников начать-таки поиски гвардии рядового Сергея Губанова. И лежащего много дней в той самой ростовской лаборатории солдата наконец опознали.
Только на сороковой день со дня гибели семья Губановых хоронила Сережу, любимого сына, отслужившего верой и правдой полтора года в Российской армии, храброго воина, механика-водителя боевой машины пехоты, погибшего в далекой Чечне. Хоронили солдата моршанцы с воинскими почестями.
Процессии уступали место автомобили, сбиваясь на обочину. Сопереживали молча друзья – юные ребята и девчонки, выпускники его школы, средней школы №1 имени А.С. Пушкина, его училища, профтехникума №8. Так моршанская земля потеряла еще одного своего сына. Хотелось поставить точку в этой войне. Но, к сожалению, на этом скорбный список не закончился.
А осада Грозного продлится до 6 февраля 2000 года и унесет еще немало молодых жизней.

ПЛОЩАДЬ «МИНУТКА»
Шла мимо нас дорога окружная,
На ней узкоколейка-однопутка,
И поездок, гудками зазывая,
Стоял у нас всего одну минутку.

Был всем известен этот перекресток,
Минутка – так его и называли,
Здесь бегал я, мальчишка и подросток,
Мы жили от него в одном квартале.

Шли в шесть сторон широкие дороги –
Развязка города, ключ к южной части...
Что понимал я, житель босоногий,
В стратегии грядущего несчастья?

Полвека словно кануло в пучину,
И не найти надежного ответа,
Откуда это ласковое имя...
«Наверное, придумано поэтом!»

Прекрасно! Как сказали, так и было!
Пусть детство назначает мне свиданье!
Я прилечу, ведь сердце не остыло –
Под Новый Год исполнится желанье!

Но в декабре читаю я в газете
Статью о Грозном. Страшно стало, жутко...
Как все же много горя на планете!
«Идут бои на площади Минутка...»

Край разорен. Война – злой гений бедствий.
Те, кто в живых, разбросаны по свету,
И на груди растерзанного детства
Никто не ждет скорбящего поэта.
2000 год, Элиза АБУБАКАРОВА,
Киев, 19 лет











КОНТРАКТ СО СМЕРТЬЮ…

У него была нелегкая судьба. Но, несмотря на все трудности, он оставался всегда человеком. Жизнь не раз испытывала его на прочность. И однажды за перенесенные испытания возвратила живым из Чечни.
Спустя годы, Влад решил испытать счастье снова. Судьба таких ошибок не прощала. Война не прощала вдвойне.
25 апреля 2000 года Владислава Гринева не стало…
Я встретил Вячеслава Михайловича, отца Влада, во дворе. Так и так, объяснил ситуацию… Реакция последовала незамедлительно!
– Ты хочешь узнать о моем сыне? Ну тогда проходи в дом, – сказал он. Чувствовалось, что ему нелегко. Подступавшие к горлу слезы делали свою коварную работу.
– Посмотрите в эти глаза, – говорит Вячеслав Михайлович. – Разве должен был этот парень погибнуть за чьи-то интересы в этой проклятой Чечне? Я не требую считать моего сына героем. Но дайте мне вразумительный ответ: за что?
Каким был Гринев? Его учительница Н.Ю. Клапова с волнением вспоминает:
«В нашу школу Владик Гринев пришел в пятом классе. Я как классный руководитель знала, что у мальчика трудное детство, что он живет с отцом и братом, что заботу о детях взяла на себя сестра отца Надежда. Конечно, в жизни Владика не все было гладко и безоблачно. И все-таки мальчик сумел сохранить душевную теплоту. Не представляю его другим, кроме как доброжелательным, отзывчивым. Он легко находил общий язык с детьми и взрослыми, увлекался спортом, любил природу».
Владислав Вячеславович Гринев родился в Моршанске 22 декабря 1977 года. После девятого класса средней школы поступил в профтехучилище №29, которое окончил в 1995 году.
В этом же году Владислава призвали в армию. Попал служить в Северную Осетию, в город Владикавказ.
Как известно, уже год на Северном Кавказе шли боевые действия. Гибли солдаты, мирные жители. Стране нужны были бойцы. Только поднимались они не за освобождение родной земли от иноземных захватчиков, а за интересы горстки больших политиков нашего государства. Можно сейчас долго спорить о том, зачем российские войска вошли на территорию Чеченской Республики. Но это все пустые разговоры. По мнению экспертов, решать проблему нужно было только политическим путем.
Но ни о чем этом наши солдаты не думали. Рассуждать, правильно это было или нет, они будут, уже пережив ад. А пока, верные военной присяге, они выполняли приказы, данные им правительством нашей страны. Лидер группы «ДДТ» Юрий Шевчук, побывавший в Чечне во время первой кампании, говорил, что российские солдаты утром встают, а вечером умирают… Это высказывание, пожалуй, наиболее точно характеризовало положение дел.
Во время одной из боевых операций Владислав был ранен. Прослужив полтора года, он вернулся домой.
О том, что пришлось пережить, Влад рассказывал неохотно.
– Он вообще ничего не рассказывал. Начинал сразу нервничать, уходил в себя. Может быть, не хотел меня расстраивать. И только в случайных разговорах с братом, друзьями, я невольно слышал рассказы о той страшной войне. Я старался ничего этого не показывать. Но все равно в душе переживал за сына, – рассказывает Вячеслав Михайлович.
Так проходило время. Понимая, что найти себя в мирной жизни не удается, Владислав решил вновь испытать судьбу. Сказав отцу, что уезжает в командировку в Рязань, он отправился служить по контракту на мятежный Кавказ.
Осуждать его за это мы не имеем права. Кто знает, поехал он туда за деньгами или на то были другие причины…
Вскоре отец догадался, в какой командировке его сын. Но изменить ситуацию было уже невозможно.
С 8 марта младший сержант контрактной службы Владислав Гринев находится на территории Чеченской Республики, на должности оператора СБР-3.
Его дедушка по отцовской линии в годы Великой Отечественной войны был стрелком-радистом на бомбардировщике, не раз горел в самолете. Эту и другие истории о своем деде маленький Владик слышал из уст отца.
– Когда я вырасту, то стану таким же сильным и мужественным, как дедушка! – говорил мальчишка.
По словам ребят, знавших его не один день, у Влада был мягкий характер. И не сломила его ни первая чеченская, ни вторая чеченская кампания. Одним из источников оптимизма и душевного удовлетворения для него была природа. Он мог уйти один в лес или по лугам очень далеко, часами наблюдая за полетом птиц или поведением белки. А своему другу однажды прислал в конверте… хвоинки!
Казалось бы, война, должна была ожесточить людей. Но зачастую эффект был противоположным. На войне хотелось жить, а еще хотелось любить все вокруг! Солдаты пели песни под гитару, писали письма домой. Но иногда в боевых операциях они теряли друзей... Тех, кто только вчера шутил, а в отпуск приглашал на рыбалку в деревню... Еще минуты назад он смеялся, а сейчас в муках умирает на носилках…
Алексей Чернов служил вместе с Владом в Чечне. Многое пришлось пережить и испытать. К сожалению, он один из немногих, кто может рассказать о том, злосчастном дне 25 апреля 2000 года.
«Это было ранним туманным утром в горах. Наш взвод выполнял боевое задание. Владик шел в дозоре. Вдруг раздались выстрелы, стали рваться гранаты. Мы были в пятидесяти метрах от ребят. Сразу же поспешили им на помощь. Завязался бой. Владик перехватил брошенную боевиками гранату. Отшвырнуть ее от себя он уже не успел – так и разорвалась в его руке… Через несколько часов он скончался во Владикавказском госпитале. Мы с ребятами из нашего взвода обязаны ему жизнью…»
Влад умирал в страшных муках. Все прекрасно понимали, что ранение смертельное. Но никто поверить не мог, что такое могло случиться.
Описываемые события произошли в поселке Шалажи, что находится в 30 километрах от Урус-Мартана. Бои в этих районах еще долго не прекратятся.
26 апреля «груз-200» придет в родные края.
Младший сержант Владислав Вячеславович Гринев будет похоронен с воинскими почестями на Кочетовском кладбище города Моршанска.
У его могилы много цветов. Но больше всего привлек мое внимание небольшой листок со стихотворением. Видно, кто-то до сих пор не может смириться с потерей.

Дорогой Владик!
Сегодня твой новый день рождения!
Желаю тебе обрести покой,
Который ты не обрел при жизни…
Короткий путь в твоей судьбе,
Учеба, армия, Чечня.
Ты по теченью плыл,
Днем одним живя.
Зачем придумал ты тогда,
Ни с кем не говоря,
Со смертью заключить контракт?
Уйти в небытие.
«Груз-200» 10 лет назад!
А будто бы вчера.
Будь проклят, кто навязал нам это все тогда.
10 лет тебя нет
И не будет уже…
Говорю это снова и снова.
Но смириться совсем,
Трудно очень, поверь.
Как найти подходящее слово?
Ты повсюду, везде:
В ручейке и дыхании ветра.
Продолжается жизнь,
Только вот без тебя…
Не найти нам на это ответа.
25.04.10 г.



Погиб мальчишка на войне.
И надо ж, прямо по весне!
Недолюбил, недоласкал…
В засаду глупо так попал.
Ты защитил друзей своих,
Гранату вражью ухватив,
Раздался взрыв, ты не успел…
Как будто отдохнуть присел.
Ну а вокруг цвела весна,
И зелень пряталась в ущелье,
Был пацан и нет пацана,
И сердце боль навеки щемит!


Я КОНЕЧНО ВЕРНУСЬ. МОЙ ОТЪЕЗД - НЕНАДОЛГО!
Когда в нашу мирную жизнь врывается гибель молодого парня, возникает мучительное желание найти роковую ошибку, хотя бы задним числом возвести на пути смерти непреодолимую полосу препятствий.
А учебную полосу препятствий Алексей Симачев преодолевал с удивительной легкостью с первых дней службы. Ему все, в общем-то, давалось довольно легко. Он готовился к мирной, радостной жизни в кругу семьи и друзей. Но, не найдя себя в мирное время, он ушел на войну…
И завершил свой жизненный путь на непримиримой кавказской земле.
Алексей родился в городе Моршанске 18 июля 1971 года. Рос обычным мальчишкой, звезд с неба не хватал, доставлял беспокойство учителям в школе своим непоседливым характером. А вот маме Лидии Алексеевне был незаменимым помощником. Физически развитый, удачливый, упрямый…
За ним по пятам бегала малышня, с уважением относились сверстники. Нянчил Алешка маленькую сестру Катю, с удовольствием ходил за ягодами и грибами. А уж рыбалка была его любимым занятием. Ему приятно было посидеть на берегу пруда, помечтать о будущем, да и улов домой принести…
В его юности нет ничего особо примечательного. Но, вглядываясь в короткую биографию Алексея, находишь в ней две составные, которые, бесспорно, повлияли на его характер и судьбу. Это открытость, о которой так много говорят его друзья, и честность, которая в наше нелегкое время, по мнению многих, ничего хорошего не сулит.
Увлекался Алексей Симачев спортом. Футбол, теннис, шахматы, казалось бы, такие несовместимые виды спорта, но ему нравилось все и получалось у него неплохо, особенно в футболе. Об этом свидетельствуют грамоты, полученные на всевозможных соревнованиях. Пробовал Алексей свои силы и в творчестве: выжигал по дереву и дарил картины маме и бабушке.
После восьмого класса Алексей пошел учиться в ПУ-9, одновременно окончив при этом одиннадцать классов в вечерней школе. Потом была армия. В 1990–1992 годах Алексей служил в Москве водителем и был прикреплен к автобазе.
«Привет всем, – писал Алексей из армии, – спасибо вам за посылку. Служба идет потихоньку. Сдаем экзамены. Очень скучаю по дому».
Немногословные письма присылал Алексей своим родным. Но и в этих коротких строчках чувствовалась его любовь к близким.
В армии дослужился до младшего сержанта. Вот выдержки из его служебной характеристики:
«В период прохождения службы с 20 ноября 1990 года по 26 ноября 1992 года на автомобильной базе в должности командира отделения младший сержант А.В. Симачев зарекомендовал себя с положительной стороны.
Алексей хорошо разбирается в технике, прекрасный водитель, отличный спортсмен, неоднократно участвовал в состязаниях, защищая честь колонны. В кругу товарищей пользуется авторитетом. Характер спокойный, уравновешенный.
Участвовал в усовершенствовании учебно-материальной базы, имеет ряд благодарностей от командования».
Незаметно пролетели два года службы. Предлагали остаться на сверхсрочную, но он вернулся домой, в Моршанск. К сожалению, началось время развала всего, что было, появилась безработица. Алексей работал у предпринимателей, как правило, временно – то у одного, то у другого. Пробовал сам заниматься рыночными делами – не смог, не позволили принципы.
В марте 2000 года он обратился в Моршанский ОГВК с просьбой зачислить его на контрактную службу. Так или иначе, он стал водителем в комендантском взводе воинской части 42839 на территории Чеченской Республики.
«Здравствуйте, мама и Катерина!
Я попал служить в 72-й мотострелковый полк, – написал Алексей на родину из Чечни. – Пока у меня все нормально. К службе привыкаю. Писать мне особо не о чем. Лучше пишите, как вы там живете. До свидания. Ваш Алексей».
Попробуем проследить боевой путь Алексея.
Четвертого апреля 2000 года из населенного пункта Алабино Московской области в состав дивизии убыл 72-й гвардейский мотострелковый Кенигсбергский Краснознаменный полк, сформированный на базе 2-й гвардейской мотострелковой Таманской ордена Октябрьской Революции Краснознаменной, ордена Суворова дивизии имени М.И. Калинина. Полк был передислоцирован в станицу Калиновскую Наурского района без боевой техники. Численность полка составляет 2,5 тысячи военнослужащих. Их набирали из Московского и других военных округов. В течение апреля 2000 года полк получил вооружение и технику, и подразделения прибыли к местам постоянной дислокации. А 8 апреля, буквально через несколько дней, Алексей прибывает в полк и приступает к выполнению служебных обязанностей.
Тринадцатого апреля 2000 года 72-й гвардейский мотострелковый полк прибыл в станицу Калиновская Наурского района. 15 мая 2000 года в Калиновской приступили к обустройству полка.
Любая война испытывает человека. Хорошего она делает сильнее. Так случилось и с Алексеем. Уезжая в Чечню, он уверял Лидию Алексеевну, что все будет нормально, что расставание будет недолгим.
Хотелось верить, что в Чечне воцарился мир, но телевизионные кадры и материалы журналистов доказывали обратное. Вот выдержка из материала корреспондента «Красной звезды» Ирины Павлюткиной, которая, как оказалось, была неподалеку от места службы Алексея:
«Погода здесь, по крайней мере в июне, может меняться четыре раза на дню: обжигающе-злое солнце, серая морось холодного дождя с резкими порывами ветра, бешеный ливень с грозой, хлещущий по плотной «зеленке» на склонах гор. И сразу – ошеломляюще-прекрасная ясность небес с воздушными мазками белоснежных облачков. И солнце ласкает хоть и жарко, но бережно, а порывистый ветер сменяется освежающим дуновением. Это все – Чечня. Такая погодная непредсказуемость свойственна в чем-то и здешней жизни. Хотя за последние два года привычная уже свинцовость небес все чаще обретает мирные тона… В ноябре 1999-го Калиновская встретила заревом пожара недалекого Грозного, канонадой и ощущением полной разрухи. Тогда в местную школу привезли гуманитарную помощь лично от министра обороны. Еще приехали артисты из Московского детского театра марионеток, привезли местным детишкам смешной и поучительный спектакль о том, как бережно надо обращаться со временем. Приехали мы тогда поздно, школа стояла темная, с отбитым снарядом углом, освещение зажигать было нельзя. Так, в полутьме, и отработали артисты. С веселыми героями и слезами на глазах. Казалось, что мы попали в другой мир. Стоит здесь надежный гарнизон – 72-й гвардейский Кенигсбергский мотострелковый полк...»
Но Алексей прекрасно понимал всю серьезность ситуации. Здесь он увидел разрушенные дома, выжженные поля, взорванные мосты, школы. Увидел горе и страдания. Увидел жестокость тех, кто не понимал и не принимал новую жизнь. Увидел и… Нет, не изменился. Просто те качества, что хранились глубоко в душе, стали управлять его поступками. Чечня была отнюдь не курортом, не мирной республикой. Но в это хотелось поверить. Хотя бы ради того, чтобы дома не беспокоились. Не любил Алексей многословия, всю свою военную жизнь описывал несколькими скупыми строчками. А потом и этих писем не стало.
Лидия Алексеевна имела льготы по оплате коммунальных услуг, пока сын находился в Чечне. Но нужно было подтверждение из военкомата. Когда запросили сведения из части, выяснилось, что младший сержант Алексей Владимирович Симачев погиб при выполнении задания. Во время боя в станице Калиновской снаряд угодил в несущую конструкцию здания, из которого вел огонь Алексей, и на него рухнула груда обломков.
В Ростов гроб с телом Симачева был доставлен под другой фамилией, потому и не знала мать ничего. Он был похоронен 1 июля 2000 года на новом городском кладбище Моршанска.
21 июня 2000 года Лидии Алексеевне Симачевой был вручен орден Мужества – посмертная награда сына.
…Ему не прочили блестящего будущего. Он был честным, трудолюбивым, порядочным парнем. Нормальным! Но именно в устойчивой, добротной нормальности и зарождаются, вызревают энергия, благородство и самоотверженность, которые при определенном стечении обстоятельств приводят к подвигу.












Заключение
Вот и все. Поставлена последняя точка. Книга написана. Не судите меня, читатели, если найдете в тексте какие-то погрешности. Ведь основная моя задача заключалась в создании объективного портрета русского солдата, офицера – без прикрас, с любовью к этим мужественным людям, отдавшим свои жизни за интересы нашей страны, стараясь не давать при этом политических оценок (следуя приказу: «военные – вне политики»).
Признаюсь, выпуск книги был не намного легче, чем сбор материалов и написание трагических очерков. Пройденный путь был нелегок. Обивая пороги, я доказывал, что эта книга нужна нашим землякам, уважающим себя и свои корни, чувствующим причастность к героическим страницам нашего города. Я благодарен тем людям, которые меня поддержали. Но еще больше я благодарен своим врагам, они сделали меня сильнее.
Путь человека - это его Голгофа. Несение своего креста. Попытка сделать крест легче - это и есть поиск легкого пути. Есть очень хорошая песня у Светланы Копыловой на эту тему: по дороге шли люди, и каждый нес свой крест. Всем было тяжело, но один решил облегчить ношу, взял и отпилил часть креста и, довольный, догнал других, которые, дойдя до пропасти, перекидывали через нее свои кресты и переходили. А у ловкача длины креста не хватило… Поиск легкого пути и поиск оптимального пути не одно и то же.
Я привел этот пример не случайно. Когда о выпуске книги говорить было еще рановато, я обивал пороги с надеждой собрать хоть какие-то средства. Одни клялись здоровьем своих близких, мол, денег нет, но идея хорошая, другие – осуждали, прикрываясь выражением: «Не строй карьеру на костях», третьи вообще не хотели со мной разговаривать, ведь у них и без того проблем хватало... Но находились люди, которые предлагали выпустить книгу в рамках их проекта, сделав меня лишь «соучастником» содеянного. Я сразу вспомнил песню, где говорится: душу – Богу, сердце – даме, жизнь – Государю, честь – никому! Вот это и был легкий путь, укороченный крест. А что впереди? Только пропасть, бездна бесчестия, душа, проданная за тридцать сребреников.
Но все это уже позади. И слава Богу! Вам, дорогие читатели, предстоит сделать свои выводы. Только пожалуйста, будьте честными перед самими собой. Помните, что придет время - и спросят за дела.
В самом начале книги я говорил, о том, что толкает меня на работу. На мой взгляд, это стихотворение лучше всего отвечает на все вопросы:

Я часто слышу в адрес свой:
«Зачем ты пишешь о войне ?
Ты посмотри, глаза открой
Есть много тем других - вполне.
Зачем все это ворошить
Не понимаем, для чего?
Не проще ль будет просто жить,
Не вспоминая ничего?»

Я им отвечу:
«Кто шагал лишь через подкуп или блат
Тот никогда понять не сможет
Парней под именем СОЛДАТ.
Кто служит РОДИНЕ, РОССИИ
НЕ ради почестей, наград,
А ради ЖИЗНИ в этом мире
Своих детей, своих внучат…


Зачем пишу я о войне?
Да ради Памяти Ребят
Чтоб люди помнили всегда
Парней под именем СОЛДАТ.

Плохо или хорошо, но память о наших ребятах сохранится как минимум в этой книге. В ней я хотел высказать главное – боль за судьбу России, пережившую трагическое время, потерявшую лучших своих сыновей.