Art Of War - Военно-исторический литературный портал

КАБУЛ СЕГОДНЯ
Предысторию рассказывать не буду – никому это не интересно. Это была чисто служебная командировка, со своими целями и задачами. Все мое журналистское творчество было выдано как бы «на гора», сверх плана, и в задачи этой поездки не входило. Однако свободное время надо было использовать с пользой, что я и постарался сделать. Скажу лишь, что отдел кадров родного агентства, а именно управделами г-н Генералов, сам в свое время работавший в Кабуле, постарался сделать так, чтобы она была по возможности комфортной.
Летел я бизнес классом на самолете азербайджанских авиалиний «АЗАЛ» рейсом Москва-Баку. Там пять часов ждали стыковочного рейса Баку-Кабул. Аэропорт Баку я вам уже описывал, повторяться не буду. Но, насколько не понравился аэропорт и его службы, настолько понравились летчики. Водят Ту-шки, как и прежде, военные советские летчики, уже в годах. Работают они классно, полет протекает комфортно, без болтанки, без нарезания кругов над аэродромом Кабула. Короче, как в автобусе.
Первое, что бросается в глаза на подлете к Кабулу, кроме гор, естественно, кабульский централ Пули-Чархи. Он все как новый. Это «колесо от телеги» с восьмью спицами, кажется, не изменилось вовсе с 80-х годов. Все по-старому. Два «луча» - два блока для «наиболее уважаемых» арестантов - блестят оцинковкой, остальные «лучи»– блоки потускнели. Там сидят бандиты, по всей видимости. Старая, знакомая картина. Как будто бы и не улетал отсюда никогда. Правда, ощущения от встречи острыми назвать нельзя, просто тупая саднящая память.
Тепловые ракеты не отстреливали – больше по самолетам из ПЗРК не работают. «Северяне» охраняют подступы к аэродрому, делают это компетентно, со знанием дела. Пока мы садились, в небо поднимался американский транспортник цвета хаки. На аэродроме стояли итальянские борта, много гражданских самолетов. Среди них – бело-голубой Боинг авиакомпании «Ариана». Вышли по трапу. Очень тепло, но еще не жарко. Асфальт еще наш, с тех самых времен. За эти годы его никто не ремонтировал. Но он и не разрушается. Во времена СССР здесь все делали на совесть.
Пошли в здание аэропорта. Оно несколько перестроено. Сказать, что стало лучше, язык не поворачивается. Просто все по-новому. Четыре очереди к застекленным кабинкам пограничников. Все «погранцы» с бородками – северяне. Грузчики и пограничники сразу за деньги предложили свои услуги пройти без очереди.
Здесь все афганцы начали вести себя как овцы в стаде – засуетились, стали друг друга отпихивать, пробиваясь к окошку паспортного контроля.. Платить денег я не стал, заполнил спокойно вою карточку прилета, встал в очередь. Интересно, что печати о прилете они в паспорт сразу не ставят, а делают какую-то отметку, выдают (по желанию, как я понял), местный аусвайс МВД. Называется «карточка иностранца, прибывшего в Афганистан». Обычный пропуск, есть место для фотографии.

Вот, собственно, и сам аусвайс (полицию воспитывают немцы)
Хотели стырить хорошую ручку. Получили решительный отпор.

Аэродром Кабула

Кабульский аэропорт

Душман-гора

Отстояв в очереди минут 25, выбрался, наконец, из духоты на улицу. Осмотрелся, закурил. На месте нашей Пересылки идет какое-то большое строительство – там работают экскаваторы и краны, бульдозеры. Шумят отбойные молотки, клубится пыль. Чуть ближе к аэродрому, где стоял ОРТБ (ПВО) уже что-то построили – низкое, приземистое, но там все равно еще продолжается «реконструкция».

Шестой год. Мы с Волкодавом на ОРТБ ПВО

Далее к городу идет какая-то воинская часть – глухие серые стены и поверх них мотки колючей проволоки. Снимать на фотопленку здесь нельзя – охранная зона и куча «следящих». Тут и безопасность (сейчас называется не ХАД, а просто «эстэхбарат») и полиция (бывший царандой). Все с бородками, почти все северяне (не пуштуны). К иностранцам относятся нагловато, но к «шурави», в общем, нормально. Я бы сказал, спокойно и даже приветливо. Слева от аэродрома (лицом к городу) идет стоянка для автотранспорта дипкорпуса, чуть далее к городу – для всех.
Меня встретила сотрудница посольства Вера, очень милая и приветливая женщина, которая мне в ходе командировки очень помогала и всячески опекала. Ехали в легковой «Тойоте» с красными номерами, на переднем сиденье – охрана. Тоже приветливый молодой человек, в цивильной одежде. Внутренности авто описывать не буду – нормы безопасности. Кстати, о номерах. Теперь номера («намбар-палит», кто помнит) американского образца – то есть не длинные, как в России, а более «квадратные», как в Штатах. Хотя, по ходу пьесы, в Кабуле полно машин и со «старыми» номерами. По старым зеленым и белым «советским» табличкам с полустертыми цифрами можно безошибочно определить кто, когда и где их «позаимствовал».
От аэродрома к городу ведет «Бродвей» - единственная в городе дорога отличного качества. Она упирается прямо в американское посольство. Десять метров в сторону – и начинается советский асфальт, который никто не чинил с 80-х годов прошлого столетия. Денег до Афганистана доходит мало. По свидетельству самих афганцев – процентов 25 от силы из всего объема иностранной помощи Афганистану. Все остальное идет на самопридуманные проекты некоммерческих организаций и зарплаты сотрудникам ООН.
Поэтому с дорожным строительством тут не ахти. Иностранцам проще купить себе джипы, чем строить дороги для этих «средневековых», по их мнению, людей.

Кабульские дорожки (фото из авто)
К американскому посольству подъехать нельзя. Эта центральная улица заблокирована аж до площади Пуштунистана, что рядом с гостиницей «Кабул». Здесь стоят надолбы, забетонированные укрепленные блоки со стальной сеткой, ряды колючки, сигнальной проволоки, «паутины». Везде блокпосты. В этой связи к президентскому (королевскому) дворцу, зданию Минобороны (бывшее ЦК НДПА), Гостелерадио и пьедесталу, где раньше стоял танк Ватанджара, не подобраться. К Гостелерадио можно проехать только через «Бейрут» - район иностранных западных представительств на Вазир Акбар-Хане. Там блокпосты через каждые 10 метров, надолбы, засовы, шлагбаумы, ежи и другие примочки. На БМП не пробиться – застрянет. Сфотографировать не удалось – лишь урывками пытался сделать фото. Реакция на эти попытки резко негативная. Ну и не стоит их беспокоить.
Движение в городе страшное. Кто помнит, каким оно было во время нахождения в Кабуле ОКСВА, просто бы не поверили. Чистый хаос. Круговое движение исчезло, едут все кто куда хочет. Большие машины безжалостно пробивают себе дорогу среди маленьких, невзирая ни на какие там номера. В городе полно японских внедорожников и пикапов. И чем больше машина – тем, как здесь считается, «уважаемей» клиент, сидящий за рулем. Цены на автомобили здесь ниже московских. Для любителей скажу – годовалый тойотовский джип «Surf» с нормальным левым рулем, полностью «экипированный» - с телевизорами, облизанный изнутри, с новой резиной – можно купить за 16 тысяч долларов. Это уже с учетом таможенной очистки и готовыми регистрационными номерами. Новый «Прадо», полностью «очищенный» от налогов и платежей – 40 тысяч долларов, огромный пикап с прибамбасами – Тойота «High Lux» – от 26 до 30 тысяч долларов. Легковушки японские новые – от 18 до 25 тысяч. Машины идут из Дубаи, каналы поставок отлажены. Вторичный рынок также очень богат. Джип «Гранд Витара» можно купить за 10 тысяч, а иной раз и за семь.
Машин в городе очень много. Население Кабула выросло по сравнению с «нашими» временами в три раза. Сейчас оно составляет где-то пять-шесть миллионов человек. Процессы глобализации налицо. Как Москва растет, так и Кабул растет. Но в Афганистане населения всего-то где-то двадцать миллионов с хвостиком, без учета беженцев. Взять другие крупные города, такие как Герат, Кандагар, Мазари-Шариф, Джелалабад. И можно себе представить, сколько народа осталось жить в сельской местности. Наверное, очень мало.
Город сильно порушен в ходе междоусобной войны. Но и строительство ведется. В основном, на деньги частных фондов. Чего много строят – так это огромного размера мечетей и медресе. На «Зеленом», кстати, построили два отличных торговых центра, но об этом позже.

Вот такие мечети строят сейчас

Приехали в посольство. Народ приветливый, есть «старожилы», они узнаваемы. Сейчас посольство занимает где-то половину от старого советского комплекса. Очертания те же, сами здания – новые. Здесь все было порушено, когда артиллерия Ахмадшаха Масуда выкуривала отсюда шиитов-хазарейев, а те, в свою очередь, сайяфовцев в начале 90-х годов. Пушки били с горы, где стоит телевышка. Посольство «оформлено» серьезно. Прежнее, советское, было, если можно так выразиться, более «легкомысленным». Но и время для нас в Афганистане тогда было другое. На территории посольства – все чистенько и аккуратненько. Есть бассейн, теннисные корты, волейбольные и футбольная площадки. Чистота, порядок, глаз радуется. Квартиры есть в новых домах и в «восстановленных» из ранее разрушенных. Они очень комфортны и благоустроены. Все сделано по уму, везде кондиционеры, отличная мебель, все время горячая вода, автономное энергоснабжение. Своя скважина. Хотя, воду все же рекомендуется пить бутилированную. В воде из скважины много вредных солей. В 80-е мы пили воду из-под крана, хоть и кипяченную. Помните, наверное, у многих потом были камни в почках, зубы «летели». Сейчас всюду продается, и в два раза дешевле, чем в Москве, минералка в литровых бутылках фирмы «Nestle». Жить можно.

Памятник советским воинам, павшим в борьбе за свободу и независимость ДРА

Он же, но поближе

воллейбольная площадка в посольстве
Рядом с посольством старые дуканы. Тоже восстановлены из разрушенных. Дом АЭСовский, выходящий к этим дуканам, стоит пока полуразрушенный, его еще не ремонтировали. Мало кто помнит, но напомню: его как раз разрушили не в междоусобице, а во время теракта в 1986 или 1987 году. Я как раз был там, уже через минуту после взрыва. Тогда туда террористы подогнали, подкупив царандой, «Фольксваген» с 80 килограммами тротила. Дало тогда так, то стены бетонные попадали, в доме этом вылетели рамы и двери. Несколько советских граждан получили легкие ранения, а вот афганских дуканщиков погибло тогда двое, и раненых среди афганцев было несравненно больше. В тот взрыв тогда попал корреспондент АПН Руслан Будрин. Но странным образом осколки его миновали, хотя машина была напичкана болтами и гайками. У него была майка, вся изрезанная осколками, бейсболка дырявая на голове, а на самом – ни царапины. Божья воля на все. Для меня этот дом – кусок памяти. Правда, рассказать об этом довелось в Кабуле лишь одному человеку.

Вот этот дом

Не стану делать повествование привязанным к месту и времени - зачем? Просто мазками-эпизодами дорогого мне старого и, пожалуй, нового отпущенного Богом афганского времени.

МИКРОРАЙОН

Микрорайон – отдельная тема. Он был «старый» и «новый». Каждый из вас может вспомнить себя – город своего детства, своей молодости, свой двор, свой дом. И все, что связано с этими уже уходящими в небытие понятиями. Друзья и подруги, честность и бессовестность, храбрость и трусость, любовь и ненависть. Возможно, эти понятия теперь понятны не всем. Все сегодня как-то уж очень усреднилось, одемократизизировалось, стало настолько «глобальным», что нередко на ум приходит фраза Сталлоне, сказанная им на переписанной сто раз видеокассете году эдак 85-м: фраза «Что за рожа на этом постере? И это президент США?». Это он так тогда в фильме пошутил про Шварценеггера. Сегодня Шварц еще не президент – слишком горяч. Но уже сенатор. Почти все сбывается.
Тогда впервые в Афгане (чтобы быть точным – в 1984 году) появились видеомагнитофоны. До них были «Трайденты», потом «Шарпы». Все тащили их в Афган. Потому что наш второй дом был там. Афганский гарнизон был нашим домом.
Я в этой стране не просто работал, но еще и жил. Слишком много времени провел, честно говоря. Наверное, поэтому, в то время воспринимал его как родину. Представьте себе молодого человека, который начал тянуть свою афганскую «одиссею» в 22 года, а вернулся «домой» в 32. Наверное, самые лучшие годы были отданы этой стране. И, честно сказать, сейчас самому непонятно, как можно было променять тогдашнюю молодость на сегодняшнюю, не скажу мудрость – скажу понимание того, зачем и почему был там. Но Афганистан платил мне добротой за эти годы. Даже не сама страна – ее люди. Вам может показаться, что они другие. Это не так. Каждый хочет жить счастливо, без войны. Мы отняли у многих из них простое счастье – быть дома, рядом со своими детьми, женами, любимыми, ездить на рыбалку, просто шептаться в кустах. Почему мы все думаем, что это нужно только нам? Почему никогда не думаем, что эти «дикие» средневековые люди не хотят того же? В конце концов, многие из них просто были такими же, как мы – горячими, ничего не понимающими и стремившимися уничтожить врага, вторгшегося на их Родину. Оставьте их в покое, наконец. Они достойны лучшей жизни. Они люди и, наверное, лучше многих из нас.
.
Богаче я стал или беднее? Конечно, я встал тогда на ноги - своя квартира, своя машина, своя дача. И это все тогда, когда сверстники в Москве еще только боролись за это. Любовь, правда, приходилось добывать как мясо средневековому крестоносцу – с боями, с приключениями, грозившими здоровью и жизни.
Мои воспоминания. Они, конечно, несравнимо теплее, даже горячее, чем сегодняшняя жизнь моих детей.
Но это было лирическое отступление. Перейду собственно к командировке.
Каждый дом в Микрорайоне – что старом, что новом – определенная веха в жизни. 115-й блок в июне 1979 года был первым к кругу, с которого начиналась дорога на Джелалабад. Она тянулась вдоль почти незастроенных участков песчаного неудобья. Потом, в день антиаминовского перворота, там поставили противотанковое орудие, а жены советников кормили солдат в неудобных кирзовых сапогах своим борщом. Это была асфальтированная дорога. Правее и чуть ниже от нее в то время шла еще одна дорога – проездная грунтовка. Они смыкались где-то в районе Пули-Чархи, откуда на горную трассу и на старую «английскую» заминированную дороги было рукой подать.
Первый раз в жизни поехали по этой дороге. На грунтовке при нас черный «Мерс» задавил мальчика. Хозяин «Мерса» дал денег его отцу, и все уладилось через 10 минут. Для нас это был шок, для меня уж точно. Незадолго до отъезда из Кабула, спустя 10 лет, я вышел на совершенно пустую дорогу из «парадных» ворот посольства, чтобы перейти дорогу через Дар уль-Аман («Ворота в спокойствие») и пойти к своей вилле. На совершенно пустой дороге матерелизовался бронированный «Мерседес» Минобороны. Справа ниоткуда возник мальчик. Машина переехала мальчика, разбросав по дороге его кишки. Они были сизо-розового цвета, как у курицы. Наверное, у всех детей такие внутренности. Круг замкнулся, и я уехал вовремя, выпросив себе поблажку в Отделе кадров.
Дом стоял один как перст. Если ехать с аэродрома в микрорайон, то по правой стороне уже стояли построенные четырехэтажки, а с левой - стоял всего один построенный дом – 115-й. 114-й был почти построен. Через пару месяцев туда уже въехали люди, но пока он был руст.
В 1980-м напротив стали возводить дуканы – цивилизованные, выстроенные одной цепочкой. В одном из них, по-моему, третьем слева по счету, была лавка, где продавались книги на русском языке. О, какую книгу я там тогда купил – Историю польско-украинских войн. Тащился.
Напротив нашей, незастроенной стороны, располагалась застроенная, где был продуктовый магазин военного контракта, а от него – метров сто вправо – дорожка на Узел связи. Кстати, сейчас Узел связи существует, но принадлежность его за несколько дней я установить не успел – не было надобности. Хотя и так знаю, чей он. Просто хотелось самому убедиться в этом.
Снялся у окон своей квартиры. Тупая, щемящая сердце память. Взрывов эмоций нет. И не столько от 115-го, сколько от 114-го. Там жила медсестра гражданского контракта Галина Ивановна Живова. Крайний сверху этаж, второй справа подъезд, квартира направо, комната дальняя правая, с балконом.
Отдельная история, конечно, была, как я с Галкой познакомился.
Аферизм всегда присущ людям в этом мире подвижным. Но не во все времена. Сейчас времена другие. А тогда…. Тогда я посидел-подумал минут, эдак пять. И в голову пришла блестящая аферистическая идея. Я ее исполнил. Пошел в магазин и потратил денег. Купил икры, лучших советских конфет, всякой всячины заморской и заколотил все это богатство в ящик. Посылки, если помните, тогда отправлялись в таких фанерных ящиках. Обмотал все красивой материей и подписал: Гале Живовой. Потом узнал, где она живет, собственно ее фамилию и отправился по адресу. Не помолясь, правда, – тогда в Бога не верил. Долго сочинял, по ходу пьесы, кто мне ее для нее передал. Солгал складно. Но твердо знал, что на женщин нужно тратить и деньги, и, конечно, свою душу.
Долго ли, коротко ли, но завязались у нас с Галей отношения. Не боюсь сейчас об этом писать. Жаль, что мы расстались тогда так нехорошо. Вернее, я был неправ и нечестен по отношению к ней. Но я все помню, помню ее комнату, балкон с видом на дуканы, вообще все. Так устроена человеческая голова и человеческое сердце. И хочешь забыть, но наступает такой период, когда все вспоминается. И отправить эту память восвояси невозможно. Значит, и тогда все было по правде, а не понарошку. Впрочем, как и всегда.
Но этот дом я не стал фотографировать. Вам смотреть ни к чему, а я и так помню. Дом стоит не разрушенный, на 4-м этаже, как и прежде, сушится белье. Сам дом особо от войны не пострадал. Крайний раз вперые после первого своего пребывания в Афганистане я его наблюдал после тех событий аж в 1983 году. Прошло два с половиной гола Знал, что там никого уже нет. Но поднялся и спросил. Вышла напротив дамочка и сказала: «Что же Вы, молодой человек, столько ждали? Я Вас помню». А как же иначе? Память не бьется осколками и пулями. Ничем.
Пошел к 115-му. Опять встал перед своим окном.

Вот мой первый дом

Слева на фотографии (от моего реального правого плеча) жил Кирилл Дунаев. А справа – мы с Энвером Ахмедзяновым. Прямо за Кирилловой комнатой была кухня и «музей боевой славы» Вовы Юртаева и Виталика Пономаренко, не доходя – туалет, чуть левее – кухня. Справа сначала жил Женька Киселев, потом никто не жил. Там у нас была «образцово-показательная» комната, с одной кроватью, а потому и не засранная. Когда к кому-нибудь приходили нежданные гости, и надо было проявить «аскетизм» или «лояльность», человек временно переселялся туда, чтобы отзывы о нем были положительные.
Сказал «музей боевой славы» и осекся. Надо объяснить. К концу 1979 года «братья-мусульмане» взорвали Курсы «А» в центре города, вернее прилегающие к ним стенка в стенку склады боеприпасов. Оружие и снаряды летали по Кабулу дня два. Вова и Виталик наскребли домой оружия человек на десять. Из кайзеровских царандоевских касок с открученными рогами сделали светильники, пулемет дисковый я им лично починил – отстукивал молотком затворную раму. Для наглядности притаранили домой целый. По образу и подобию ковали новый. Нелегкое дело – править. Потом приклад классный сделали. Опробовали. Потом они принесли мешочек целлофановый артиллерийского пороху – вида фильтров от сигарет. Мы набили две банки из-под финского пива «Кофф», протянули по земле «след» из «фильтров» и взорвали. Особняк потом свирепствовал. И меня от высылки (на некоторое время) в отдаленный гарнизон спасло лишь то, что наша часть была боевая и всегда выезжала на «разборы», а Витя уехал в Газни, Вова – в Асадабад. Никто из наших их не сдавал. Но были и не «наши».
Пошел на двор дома – с обратной стороны. С торца арык – где советник-замполит Валера перевернулся под «шафе» на УАЗике и потерял свой ПМ. Потом сеял ил в арыке как рыбак. Пистолет я ему потом одолжил свой. А потом купили ему новый, когда вошел ОКСВА.
Стою на фоне деревьев. А раньше здесь мы сделали волейбольную площадку. Я прямо с балкона «образцовой» комнаты спрыгивал сюда поиграть. Как сейчас помню, именно в Кабуле , в 1979 году, у меня стали получаться «гасы» по чужому полю.

Вот я опять здесь

Стою. Подходит женщина, лет 45-55. Видит меня и говорит: «Я еще тогда говорила тем, кто радовался, когда ваши солдаты уходили: посмотрите, что станет с нами». «При Вас, говорит женщина, - все было чисто, опрятно, было очень спокойно. Посмотрите, что они сделали с нашим городом!». Потом неотвязно звала меня к себе в гости, пить чай. Я вежливо отказался несколько раз. Но если бы был не по делу и подольше, то обязательно бы пошел – хотелось посмотреть, кто ее муж, какие дети. Отказался не из-за надуманной занятости и какого-то «превосходства». Просто было не время. А может быть, я ошибся.
Никогда не стоит думать о людях худшего. Худшие представления рождаются из нашей испорченной войной психики. Иной раз можно пропустить нечто очень важное, что исходит от сердца, загородившись броником непробиваемого душевного холода. Зачем? Можно проворонить что-то очень важное…

Это просто афганское небо вам в подарок, пацаны
Но все же очется сказать:

Потом мы с водителем Эхсануллой, которого я с первого дня стал звать Эхсан-джаном, поехали в старый, «первый» микрорайон. Но дорога через мост была почему-то перекрыта, и нам пришлось добираться туда, делая огромный крюк – обратно на Вазир Акбар-Хан, далее в город, потом до площади Пуштунистана, далее по Майванду к площади парадов и уже оттуда в микрорайон. Сейчас со стороны дороги, что вела от площади парадов и казарм гвардии к микрорайону, простирается огромное торжище, которое раньше при нас носило скромное название «маркет» (с ударением на втором слоге). Там водители авто явно тупят – останавливаются по своим делам, движение стопорится и уже ни туда – ни сюда. Просто стоим и чего-то ждем.
На базаре огромная помойка нечистот. Скажу сразу : эта помойка меня не зацепила, а вот родная помойка, правда полуразрушенная, у 8-го блока, где я жил с 1983 по 1987 год, вызвала просто приступ безумной радости. Останки от нее есть, и что самое главное – мусор там тоже есть. То есть действующий объект! Кто читал мой рассказ «Никогда мне не стать замполитом», меня поймет. Именно в этой помойке я похоронил свои новенькие импортные, привезенные в то время из Москвы, макассины. Я не стал снимать эту помойку, побоявшись, что водитель, да и жители микрорайона, меня неправильно поймут и обидятся – мол иностранец снимает мусорные ямы. Но от помойки я не отходил минут десять. Дыра в прошлое.
Напротив помойки раньше стоял дукан толстого и добродушного Ахмадшаха. Он сам сейчас живет в Москве. Перед его бывшим дуканом зияет огромный котлован. Впрочем, такие котлованы нарыты по всему микрорайону. Это, как мне объяснили местные жители, какая-то украинская фирма взялась починить канализацию во всех микрорайонах Кабула. Дело закончилось рытьем огромных котлованов и оголением стыков труб. Где сейчас эти «ремонтники» - никто не знает. Но проехать на машине по этим микрорайонам крайне затруднительно. А пешком ночью лучше из дома не выходить – стопроцентно загремишь в одну из этих ям, и если повезет не сломать шею – будешь сидеть там до утра, пока кто-нибудь добрый не пройдет мимо и не скинет тебе веревку.

Восьмой блок, вид с торца

Дукан Ахмадшаха, как и прежде, состоит из двух половин – в одной торгуют овощами, в другой – ширпотребом. Купил там зажигалку и жевательную резинку. Вспомнилось, что в свое время у Ахмадшаха можно было покупать в долг – он вел долговую книгу, но никогда ее не проверял. Этим пользовались некоторые наши дуремары. А зря. Ахмадшах нас любил, и у него всегда была отличная водка из Союза, а не пакистанская, как в других дуканах. Напротив его магазина всегда стояла моя «Нива», ее охраняли два пацаненка, которые потом стали один пограничником, другой – гаишником.
К подъезду своему подходил с волнением.

вот этот подъезд и дорожка перед домром

А так было 21 год назад

Встали. Эхсан меня сфотографировал.

Вид из окна 22 года назад

Мужчина-афганец, в бараньей шапке-утюжке остановился и спросил моего спутника, откуда мы. Когда узнал, что мы русские, долго горестно улыбался и говорил: «Как жаль, что все это время не вернуть. И как жаль, что старые хозяева квартир уже не вернутся».

1989 год, после ухода ОКСВА, на вилле в Карте-е сех. Крайний слева - генерал-майор Гулям Наби, помощник Абдул Хака Олюми, начальника Отдела обороны и юстиции ЦК НДПА. Это у него я снимал эту квартиру.

Дом мой реставрирован – дыры от осколков и пуль замазаны. Балкон кто-то уже застеклил.

вот так отреставрировали

От дома пошли к центральной игровой площадке.

вот эта площадка

и вот еще, только в прошлом веке

Лицей для девочек не пострадал во время войны. Все так же работает, однако в это время дня был закрыт. На площадке гоняли мяч дети. Толпа подростков развалилась на траве в картинных позах, но сфотографировать себя не позволила. Думали, что я американец. Потом, когда Эксан им сказал, что я из России, кричали, чтобы мы вернулись и сфоткались. Но желание уже ушло.
Там, где был клуб, сейчас мечеть.

вот эта мечеть-клуб

А вот клуб-будущая мечеть 22 года назад

При талибах их было построено очень много. Вроде, как и хорошо это. Здание реконструировали немного, но контуры клуба угадываются. Примыкающие к нему два «сросшихся» четырехэтажных дома вообще во время междоусобицы не пострадали. Именно в этих двух домах жило командование афганской армии и министры в далекие 80-е годы. В частности, здесь мы пили виски с министром культуры Афганистана Кайюми. Хороший был человек. Что с ним стало, не знаю.

КЛАДБИЩЕ ПАВШИХ ГЕРОЕВ

К старому микрорайону примыкает Кладбище павших героев Апрельской революции.

вот это кладбище

В 80-е годы прошлого века оно называлось именно так. Сейчас носит имя какого-то афганского видного деятеля, но имя его я не запомнил. Проехали с Эхсаном на машине по серпантину и выехали на смотровую площадку перед Мавзолеем Надир-шаху.

мавзолей Надир-шаха
Подростки, игравшие рядом с мавзолеем в мяч, сразу попросили нас встать рядом для фотографирования, что мы и сделали. Они, радостные, сфоткались, нас поблагодарили и убежали. А мы с Эхсаном пошли смотреть собственно мавзолей. На нем видны следы реставрации. А внутри сидят женщины и дети и что-то там щебечут. Там хорошо, прохладно. Под мавзолеем и примыкающими могильниками есть подземный этаж – большие галереи, куда мы в 1979 году спускались с Энвером Ахмедзяновым. По земле идешь – смотри под ноги, через каждые три метра – круглые отверстия для вентиляции подземного этажа. Можно запросто провалиться. До Апрельской революции в этих галереях было развешано старинное оружие - сабли, аркебузы, пищали. Это был своего рода музей памяти Надир-шаха. Но все потом было разграблено. Я щелкнулся на фоне мавзолея. А потом мне Эхсан сказал, что на том месте, где я стою, талибы перестреляли прорву людей во время своего правления в Кабуле. Меня аж передернуло – пораньше сказать не мог…
Тут мы обернулись на окрик – к нам ленивой, такой вальяжной походкой снизу по тропке поднимался уверенный в себе человек в сандалиях на босу ногу, афганских штанах и новой военной американской куртке. «Панджшерец», - сразу определил Эхсан. «Откуда знаешь?», - спросил я. «Выговор правильный, северный, манера поведения. Да сто процентов – панджшерец». Начальник охраны кладбища действительно оказался выходцем из долины Панджшер. Он сходу спросил, кто нам вообще разрешил здесь фотографировать и откуда мы взялись.. Действительно, во все времена это делать запрещалось: хорошая точка для наблюдения – Кабул как на ладони. В ответ получил: «шурави». Надо было видеть его лицо. Оно расплылось в широкой улыбке, а рука сразу потянулась жать мою руку. Этот парень воевал еще пацаном, рядом с родителями против нас. Может, когда-то Вовка Григорьев видел его в бинокль или через прицел своей СВДшки? Бог знает. А вот сейчас бывший враг обрадовался, встретив такого же бывшего врага..Долго мы не говорили. Он стоял и улыбался, был искренне рад. Сказал, что если «шурави», то «ваши, если не забыли, лежат слева».

наши слева

И вообще, «делайте, что хотите. Это - ваш дом».

"наш дом"

За сим ушел довольный, успокоенный.
Господи, как мало нужно живому человеку – просто погреться о печку своей памяти, воспроизвести в уме события 20-летней давности и успокоиться, увидев, что бывший враг сам пришел к нему в гости. И не враг он вовсе, а друг.
Политики делают врагами целые народы, натравливая их друг на друга. И, что самое противное, они живут и здравствуют до глубоких седин. Люди умирают за придуманные ими идеи. Сильных и умных политики быстро умерщвляют. Слабым дают возможность почувствовать себя причастными к историческим событиям нукерами, слугами, обличенными властью над чужими жизнями. Это было тысячи лет тому назад, это есть сейчас, это будет продолжаться и впредь. Гордыня – один из любимых грехов Дьявола.

От хороших и добрых, честных и умных людей уже не будет детей. Поэтому шансы этого мира убывают. Возможно, наш мир обречен, и скоро на нем останутся жить только больные на голову дети политиканов. Куда денешься – гены.

С левой, ближней к микрорайону стороны кладбища – наши, «апрельские» захоронения. Год назад сюда привезли из одной из среднеазиатских республик бывшего СССР тело секретаря ЦК НДПА, кандидата в члены Политбюро Махмуда Барьялая, который в свое время возглавлял комиссию по похоронам Бабрака Кармаля. Он завещал похоронить себя на Родине. Здесь хочу расставить точки над «И». Чтобы фантасты не писали Бог весть что о судьбах известных людей, чтобы не врали так откровенно. Бабрак Кармаль умер в Москве после тяжелой и продолжительной болезни печени и сердца. На его похоронах из «советских» присутствовали всего несколько человек. Мертвый он сразу стал никому не нужен, впрочем, как и в последние годы жизни. Одним из них был бывший посол СССР в ДРА Фекрет Ахмеджанович Табеев. Он был честный человек, и тогда, на похоронах, сказал одну лишь фразу: «Мы их бросили, мы их предали. Что будут думать о нас на Востоке?».

Отпевали Бабрака в Москве. Потом гроб с его телом повезли в Мазари-Шариф, где состоялась многотысячная панихида (при моджахедах) по ушедшему в мир иной политику былых времен. Гроб с телом покойного был помещен с каменный саркофаг, на который положили огромную тяжелую плиту. За его душу молились видные религиозные деятели Афганистана. Здесь со мной можно не спорить: все отснято на пленку и "заскладировано". А слухи о том, что талибы, якобы, его «выковырили» из саркофага и выбросили тело в реку Аму-Дарью – досужие вымыслы горе-журналистов из Би-би-си. Каждый врет в меру своих способностей и возможностей. Но правда всегда восторжествует, пусть и спустя много лет. Судьбу захоронения Кармаля мне подтвердил видный религиозный деятель Мазари-Шарифа, с которым я встретился, несколько дней спустя, в гостинной одного из видных политических деятелей Афганистана. Он сказал: «Не надо вешать на талибов то, чего не было, как бы плохи они ни были. Они афганцы и имеют честь и достоинство».

Помимо политиков, здесь много могил кабульцев, кандагарцев, выходцев из других провинций Афганистана. Я сам в 1985 или 1986 году принимал участие в захоронении 25 гробиков с телами детей – жертв рейса авиакомпании «Ариана», который душманы «загасили» над Кандагаром американским «Стингером».
Дети летели отдыхать в Чехословакию. Помню, что ямы для гробов были совсем неглубокие, гробы, в которых были щели с палец толщиной, были положены лишь на несколько сантиметров ниже уровня земли. Над гробами насыпали холмики. А ночью шакалы их разрывали. Поэтому, когда ветер дул в сторону микрорайона, оттуда тянуло смрадом.

На кладбище много гуляющих людей – они приходят проведать своих усопших родственников, подъезжают на машинах иной раз, прямо к захоронениям.
На обратном пути к нам подошли двое афганских детей и вступили в диалог ни о чем. Я их спросил, знают ли они, кто похоронен «вон в том мавзолее»? Нет, конечно, откуда им знать. И я им рассказал историю про «Тэла-Хана» - «Золотого Хана», из могильника которого 27 лет назад я наблюдал за жизнью в крепости Балахиссар. Мне было приятно рассказывать афганским детям их историю, историю жизни и смерти их знаменитых горожан. Хотя мои знания были очень скудны, но я чувствовал себя учителем. Это заслуженная, уважаемая во всем мире, кроме России, профессия.

Выехав с кладбища, поехали через площадь парадов к проспекту Майванд. От него почти ничего не осталось.

Майванд

Здесь шли очень тяжелые бои, все порушено и до сих пор лежит в руинах.

Такой вот стал Майванд

Кругом помойки и завалы из саманных кирпичей. Раньше здесь были дуканы, где торговали запчастями для автомобилей. Хорошее было место – бойкое, хотя и считалось нежелательным для посещения совгражданами.
Движение на Майванде дикое, хаотичное. В автомобилях несколько раз видел такие свирепые рожи, каких уже давно не встречал. Они с любопытством меня разглядывали, а я их. Глаза не отводили, а потому потом друг другу улыбались.

Мы с Эхсан-джаном специально заехали с утречка следующего дня в район прилегающих к посольству вилл. Хотел лично убедиться, осталось ли там хоть что-нибудь "живое" после войны?

район вилл

он же

Осталось, все виллы нашел, некоторые даже в почти «добром здравии».

ТАССовская вилла стоит, несколько подремонтированная. Сейчас на ней круглые цветные въездные ворота, а раньше были квадратные белые. Здесь мы работали.

Тассовская вилла. Ее первый "хозяин" Равиль Мусин, заведующий Отделением ТАСС, умер несколько лет назад в Тегеране. Афган не проходит бесследно. Сердечный приступ.

Справа от меня (реально левее левого плеча) была вилла, где жил Боря Чичерин, который трагически погиб в Афганистане в 1983 году. Иной раз Боря, когда пребывал в хорошем расположении духа, сшибал нам эти ворота своей "Тойотой", не «успев затормозить», когда приезжал в гости. Наверное, из-за своего веса (Боря весил килограммов 150), машина просто не успевала зацепиться колесами за грунт, а неслась еще несколько метров по инерции.
Наша «дальняя» вилла тоже цела. Именно здесь мы встречали новые афганские условия жизни после ухода из страны ОКСВА. На вилле напротив тогда расселилось «дружественное» бандформирование.

Вот эта вилла. Здесь писался рассказ "О пользе водочки"

Еще лет пять назад здесь все было заминировано, но сейчас машины уже ездят спокойно, люди ходят без опаски. Я специально поинтересовался этим вопросом у местных жителей. Рассказывали, что разминирование шло довольно долго, а мин было очень много. Насколько там сейчас все «чисто» не расскажет никто. Возможно, когда улицы будут отстраиваться вновь, это покажет ковш экскаватора.

На выезде из Карте-е Сех

А это - АПН

Здание Представительства КГБ в Кабуле, выходившее лицом на Дар уль-Аман, отреставрировано, сейчас там, возможно, сидят другие спецслужбы. На вид это глухая стенка, сверху мотки колючей проволоки, хорошая охрана.
Между бывшим Представительством и кругом, на котором располагалось управление Госавтоинспекции Кабула, выросла мечеть. От входа набрал для ребят, кто просил, афганской земли.
Кстати, о самом здании ГАИ. После входа в город моджахедов и междоусобицы, начало проспекта Дар уль-Аман было разнесено вдребезги артиллерией Масуда. И здание ГАИ просто перестало существовать. Но сегодня его отстроили вновь. Точно в таком же виде, как и раньше. Это порадовало. У дверей стояла гаишная машина, а на самом кругу толстый «руководитель» движения, как и много лет назад, смешил водителей неумелым управлением полосатым жезлом. Впрочем, он улыбался, а значит, создавал водителям автотранспорта хорошее настроение.

Новое здание ГАИ

Троллейбусов, как при советской власти, уже нет. Автобусов «Мелли-бас» тоже не видел, но, возможно, они есть. Пару раз попадались современные автобусы типа «Неоплан». Они обслуживают междугородние маршруты.

Все, что я описываю, конечно, происходило в свободные минуты, которые выкраивались в промежутках между работой. Поэтому фотографий не особо много и делались они, в основном, из машины, по ходу движения.

Утречком ездили в гостиницу «Интерконтиненталь» пользоваться тамошним интернетом. Интернет нормальный, компъютеры с входами для «флэшек», скорость 62 Мб. Средненькая, конечно, скорость, но для Афганистана такой интернет считается «быстрым». Стоит пользование услугами Интернета в «Интере» три доллара в час. Четыре компа стоят в прохладном кондиционированном помещении. Под столами – бэкапы на случай выключения энергоснабжения. Пока передавал в Москву информацию, свет отключали за сеанс раз или два. В «Интере» тоже своя автономная система энергоснабжения. Все-таки в свое время к строительству этой гостиницы приложил руку Хаммер.

У входа в "Интерконтиненталь"

Что в Москве, что здесь, хаммеровские центры с этой точки зрения упакованы хорошо. В 80-е годы этот американский миллиардер имел в «Интере» свой личный номер, который никогда не открывался, а если открывался, то только к его личному приезду. В конце 80-х в его номер влетел РС и застрял в потолке, не разорвавшись. Афганцы открыли тогда номер, что было запрещено. После этого случая (Хаммера возмутил сам факт проникновения в его жилище, а не реактивный снаряд), он больше там не останавливался.
У входа в гостиницу – большой портрет Ахмадшаха Масуда. Эту гостиницу, как и большинство других солидных мест для постояльцев, охраняют «северяне». На мотоциклах охранников на пути подъема в гостиницу также наклеены портреты Масуда.
Встретил там «старослужащую» женщину, спросил, где «гордость отеля» – двухметровый мужик в национальной одежде, у которого усы были как у Тараса Бульбы? Она сказала, что он жив, но в связи с мизерной зарплатой вынужден сегодня обслуживать своим видом сразу несколько отелей, а потому сегодня отсутствует.

«Интер», как и прежде, – сверкает изнутри красочными витринами, в прохладных помещениях за столиками в великолепных креслах богатые афганцы и иностранцы сидят и пьют чай.

В холле "Интера"

Со смотровой площадки «Интера» открывается чудесный вид на весь Кабул. Здесь все достаточно ухожено. По всей видимости, гостиницу моджахеды особо не обстреливали.

Элеватор отстроен вновь.

Кабульский элеватор

В войне он сильно пострадал.

Он же. Вид сбоку.

Своим цветом и «ближней» черной оградой в 80-е годы он мне напоминал чем-то Московский Государственный Университет. Если остановиться у этой оградки, и не поднимать глаза вверх, создавалось обманчивое впечатление, что ты в Москве, а не в Кабуле. Сейчас вокруг «сило» двойная ограда. Дальняя – зеленая – отгораживает территорию элеватора от проезжей части.

Удалось съездить на одно незапланированное мероприятие. Открывали первое в Афганистане ПТУ. Такое впечатление, что после нашего ухода из Афганистана, все начало создаваться с нуля. То есть все вообще было уничтожено. Ломать – не строить, как говорится. В годы «советской оккупации», как любят называть здесь 80-е годы прошлого столетия, СССР подготовил для афганской промышленности, сельского хозяйства, армии, царандоя около полутора миллионов высококлассных специалистов (это, включая кратковременные курсы по специальности в республиках Средней Азии).
И вот теперь министр просвещения ИРА Ханиф Атмар говорит, что две трети молодых афганцев не могут найти работу на современном свободном рынке труда после окончания школы. Профессионально-техническое училище называется ATVI (Afghanistan Technical Vocational Institute).

Выступает министр просвещения ИРА

По словам министра, лишь менее 30 процентов выпускников школ становятся сегодня студентами высших учебных заведений, но и окончание института отнюдь не гарантирует им трудоустройство в Исламской Республике.
Массовая безработица - бич сегодняшнего Афганистана, в котором подавляющее большинство населения, за исключением, пожалуй, крупных городов, влачит нищенское существование. Да и те, кто обеспечен работой, зачастую очень недовольны жизнью. К примеру, средняя месячная зарплата служащего в афганской столице составляет в пересчете на иностранную валюту 30-40 долларов США, и это при том, что цены здесь почти
"В современном Афганистане существуют все предпосылки к кризису безработицы, который может вылиться в глобальный социальный кризис. Но допустить нового кризиса и потрясений в стране мы не в праве", - сказал министр.

А это его предшественник на посту министра и бывший посол Афганистана в США

"Сегодняшний день мы без сомнения можем назвать праздником всего афганского народа, который всегда стремился к высшим научным и политическим знаниям, но который на протяжении долгих лет был лишен к ним доступа", - сказал Атмар.
По словам министра, каждые два года училище будет выпускать 600 специалистов в области дорожного строительства, ремонта транспортных средств, садоводства и огородничества, компьютерных и информационных технологий. Примечательно, что 10 процентов выпускников ПТУ составят девушки. Это - дань возрастающей роли женщины в афганском обществе после свержения режима талибов.
Учиться в ПТУ будут жители 14 афганских провинций, в которых специалистов практически не осталось. Распределяться они будут также на периферии, где их профессии окажутся наиболее востребованными.
Кроме ежедневных четырехчасовых занятий в аудиториях студенты будут проходить производственную практику в новых цехах, лабораториях и компьютерных классах, построенных меценатами.
Ханиф Атмар поблагодарил частный американский фонд, который вложил в строительство первого афганского ПТУ 1,8 миллиона долларов, и который возглавляет американец афганского происхождения Худа Фаруки (Huda Farouki).
"У афганцев есть своя шкала ценностей. Мы умеем ценить и помнить наших друзей", - сказал министр, выражая благодарность "всем американцам, которые по-настоящему любят афганский народ".
Он также сообщил о планах скорого открытия подобного учебного заведения в одной из афганских провинций, под патронатом посольства Испании в Афганистане.
За годы гражданской войны, разгоревшейся с невиданной силой после ухода из страны в феврале 1989 года советских войск и прихода к власти в 1992 году моджахедов, Афганистан покинули сотни тысяч высококлассных специалистов, в основном учившихся в СССР. Более 100 крупных структурообразующих объектов, построенных при экономическом и техническом содействии "большого северного соседа", были или превращены в руины, или простаивают в связи с отсутствием инженерного и управленческого персонала, квалифицированных рабочих и финансирования.
Еще совсем недавно выпускники советских вузов подвергались в Афганистане гонениям. С приходом в страну западной демократии их под разными предлогами увольняли из госучреждений и армии, органов безопасности и полиции. Они были вынуждены эмигрировать в другие страны. Однако очень скоро афганское правительство спохватилось: в Афганистане почти не осталось вообще никаких специалистов. Строить новую, процветающую Исламскую Республику силами бывших моджахедов, торговцев, крестьян и деклассированного элемента оказалось не так уж легко.
В общем, все как всегда и как везде. У нас сейчас тоже говорят с телеэкранов, что СССР была не страна, а какой-то концлагерь, где никто не имел ни на что ни прав, ни возможностей. Однако, сами говорящие как-то забывают, что получили бесплатное отличное советское образование, бесплатно лечились в больницах, бесплатно, порой, отдыхали в пионерских лагерях. Лапша на уши молодежи. Что в Афганистане, что в России. Хорошо бы эти кликуши взяли бы да вернули Родине потраченные на них деньги – тогда бы и могли разглагольствовать, сколько влезет. Но куда там – за «гнилые базары» никто уже не спросит, а «лаванда» от этих помоечных антисоветских выступлений сильно греет душу. Ничего, возможно, придет время и спросят за все и со всех. Лично мне этого очень хочется.
Атмара охраняют, как видите, американцы.

Американская охрана

уже трое

Хамиду Карзаю уже попеняли в парламенте, что, мол, президенту страны негоже иметь американскую охрану. Он вынужден был сменить ее на местную. Но кто-кто, а уж лично товарищ Атмар толк в безопасности знает как никто другой. И ему все эти политические экивоки ни к чему. Охрана должна быть профессиональной.
У амеров на кепках их имена. Rusсhman – почти что «русский» человек, лет 19. Второй – старый волк, лет 45-50-ти, с немецкой фамилией. Жертва фастфуда – себя на кепке не обозначила.