|
 ©
|
|
| История афганских войн | ||
[Регистрация] [Видеоматериалы] [Рубрики] [Жанры] [Авторы] [Новости] [Книги] [Форум] |
Байков Герман Иосифович
ВИЗИТ МИНИСТРА И РОССИЙСКО-АФГАНСКИЕ ОТНОШЕНИЯ
Обсуждение произведений
ВИЗИТ МИНИСТРА И РОССИЙСКО-АФГАНСКИЕ ОТНОШЕНИЯ
Переход власти в Афганистане в руки моджахедов, конечно, является поворотным пунктом в истории страны. Однако это совсем не означает, что афганский вопрос решен окончательно. Наше пристрастие в подведению итогов, завершению этапов, определению перспектив никак не применимо к нынешнему положению дел в Афганистане. Главным фактором, который объединил различные группировки в 14-летней войне против вторжения и режима, который в результате этого вторжения укрепился у власти, был ислам.
Сейчас побудительные причины устранены – советские войска выведены более трех лет назад, режим рухнул, одержана победа. Исламу больше, вроде бы, никто не угрожает (хотя и раньше ему никто не угрожал). Однако победа не устранила как имевшихся, так и имеющихся противоречий среди организаций джихада. И главное из них – жесткая позиция «Исламской партии Афганистана» Гульбеддина Хекматиара. Он попытался дважды силой взять Кабул, впрочем, безуспешно, и был вынужден пойти на кратковременное прекращение огня. Более того его представители уже принимали участие в заседаниях руководящего совета Исламского государства Афганистан.
Но это вовсе не означает, что Хекматиар согласится остаться в таком положении, в каком он находится сейчас. Об этом свидетельствуют его недавние угрозы устроить еще 14 лет войны. Хотя, если сложившаяся на сегодняшний день расстановка сил будет сохраняться и впредь, то вряд ли Хекматиару удастся достигнуть чего-либо серьезного, но попортить нервы новым афганским властям он все-таки сможет, несмотря на то, что не все полевые командиры его группировки поддерживают такую позицию. Но сегодняшнее соотношение сил – величина непостоянная, измениться она может очень быстро.
Смена режима и создание новых государственных структур всегда проходит очень болезненно – в Афганистане же при наличии большого количества, как политических партий, так и крупных вооруженных формирований, она проходит особенно трудно. Четких государственных институтов пока нет, как нет еще государственных программ и планов развития страны, что, впрочем, неудивительно, так как со времени сдачи власти прежним режимом прошло всего три недели.
Переходное же правительство, тогда оппозиционное, которое было сформировано в Пакистане несколько лет назад, тихо прекратило свое существование так и не разработав будущего государственного устройства Афганистана, во всяком случае о наследии того правительства никто нигде не говорит. А вот о наследии кабульского режима говорят.
- Прежний государственный аппарат, - сказал во время последней пятничной проповеди Б.Раббани, - доставшийся нам в наследство от периода безбожников, нуждается в обновлении и переустройстве. Мечеть должна стать политической, военной и научной опорой мусульман. Участие в намазах – свидетельство демократичности строя, свидетельство того, что все равны.
Сейчас в Кабуле сформирован новый временный кабинет, в котором единственным полноправным министром является министр обороны, генерал армии Ахмад Шах Масуд (кстати, неизвестно – кто и когда присвоил ему это звание), остальные члены кабинета являются исполняющими обязанности министров.
Несмотря на неоднократные призывы министерства обороны, совета джихада и руководящего совета, военнослужащие не очень торопятся возвратиться в свои части и подразделения, а отряды моджахедов – прекратить стрельбу и «пугать народ». В глубинке полевые командиры сами начали создавать органы местного самоуправления по принципу – у кого больше силы, тот этот орган и возглавляет, не распуская при этом вооруженного формирования. И совершенно не исключено, что со временем они могут заявить определенные претензии на свое участие в управлении государством в целом.
В то же время, сталкиваясь со сложнейшими внутренними проблемами, новое афганское руководство понимает, что самостоятельно их решить не может. Для восстановления страны необходима широкомасштабная помощь из-за рубежа, быстрое развитие торгово-экономических отношений с внешним миром, установление нормальных дипломатических отношений и обменов.
Во время первой встречи с послами и поверенными в делах председатель совета джихада и исполняющий обязанности главы исламского государства Афганистан Сегбатулла Моджаддеди сразу же выделил мысль, что Афганистан заинтересован в развитии взаимовыгодных равноправных отношений со всеми государствами, воздав при этом должную благодарность тем, кто помогал джихаду. При этом он в тоже время подчеркнул, что афганское сопротивление нанесло поражение советской супердержаве и коммунизму.
Председатель руководящего совета Бархануддин Раббани уже на второй день после прибытия заявил во время случайной встречи с советскими журналистами, что силы джихада воевали не против русского народа, а против того режима, который тогда был в бывшем Советском Союзе.
Из этих высказываний можно сделать вывод, что, скорее всего, у руководства бывшей афганской оппозиции политика в отношении нашей страны была выработана заранее.
Вот на таком фоне и состоялся официальный визит в Кабул министра иностранных дел РФ А.В. Козырева. Этот визит, который по общему признанию был совершен очень своевременно, был положительно оценен афганской стороной. В ходе переговоров было заявлено: «Мы понимаем Ваше мужество, что Вы приехали именно сейчас. Мы не испытываем чувства мести. Мы понимаем, что Россия тоже пострадала от тоталитарного коммунистического режима. Мы понимаем, что Россия – это не СССР, что Россия другая страна. Но и Россия несет моральную ответственность и мы хотели бы, чтобы Россия приняла участие в восстановлении Афганистана».
«Я очень удовлетворен результатами этого визита, - сказал перед отбытием А.В. Козырев, - Обе страны освободились от тоталитарных режимов. Новая Россия, естественно, не считает себя ответственной за страдания и разрушения, причиненные советским вмешательством. Но мы, в то же время, готовы, вмести с другими странами, сотрудничать в деле реконструкции Афганистана». В ходе переговоров речь шла о построении принципиально новых отношений между странами.
Таким образом, точки зрения по главным вопросам совпали. Вопрос о репарациях Афганистану со стороны России, как основной правопреемницы СССР, в ходе переговоров не поднимался вообще. Это, пожалуй, наиболее важный момент переговоров. Хотя совсем недавно этот вопрос муссировался очень активно.
В то же время на всех уровнях подчеркивалась необходимость равноправного взаимовыгодного сотрудничества. За этой короткой фразой существенные перспективные вопросы. История российско-афганских отношений, именно российских, когда СССР еще не было, насчитывает много десятилетий. Но и сейчас, а, может быть как раз сейчас, Афганистан является хорошим рынком для наших товаров, которые, мягко говоря, не всегда выдерживают конкуренцию на рынках развитых европейских стран. Конечно, даже самая активная торговля с одной страной не решит всех экономических проблем насыщения внутреннего рынка России, но ведь большое - складывается из малого.
Афганистан же остро нуждается в восстановлении дорог, энергетической системы, в восстановлении оросительных комплексов. Скажем, за восстановление Джелалабадского ирригационного комплекса страна могла бы расплачиваться готовой продукцией: оливками, цитрусовыми, которой у нас не хватает.
«Российская Федерация и исламское государство Афганистан исходят из сугубо гуманитарного характера проблемы пленных, пропавших без вести лиц с обеих сторон, выражают принципиальную готовность сделать все необходимое для скорейшего и безусловного освобождения и розыска военнопленных и лиц, пропавших без вести, обеспечения им права беспрепятственного возвращения на Родину,» - так говорится в совместной декларации относительно вопроса о военнопленных. Стороны согласились рассматривать этот вопрос как чисто гуманитарный, а не политический. Однако речь идет не только о советских солдатах.
Афганская сторона утверждает, что во время войны попало в плен или пропало без вести 40 тысяч афганцев. Поименно никто не называется и, как представляется, списков у афганской стороны нет. Каждый раз, когда этот вопрос возникал, а возникал он не однажды, аргументация была весьма расплывчатой «ходят слухи, что есть пропавшие без вести». Или «народ говорит, что есть пленные, которые содержатся в России», хотя российские официальные лица такой информацией не располагают.
Не исключено, что подобные слухи и разговоры распространяются умышленно, чтобы осложнить решение вопроса о бывших советских военнослужащих, попавших в плен в Афганистане. Хоть этот вопрос и признан чисто гуманитарным, налет некого торга вокруг него можно было все-таки ощутить. И, тем не менее, А.В. Козыреву удалось фактически вынудить Ахмад Шах Масуда сделать заявление о том, что в качестве первого жеста доброй воли афганская сторона отдаст одного русского военнопленного. За солдатом была послана вертолетная пара. Однако к отбытию министра вертолеты так и не прибыли. Не прибыли они и через пять часов. Министр так и отбыл, не дождавшись пленного.
Афганская сторона объяснила это техническими причинами – один вертолет потерпел аварию, а второй из-за грозы пошел на вынужденную посадку в районе перервала Саланг. Но и в последующие затем три дня пленный так и не был доставлен. На самом ли деле здесь технические причины – российское посольство продолжает ждать солдата, периодически напоминая об этом афганским властям.
В ходе переговоров поднимался еще один вопрос – военного сотрудничества, история которого тоже насчитывает не одно десятилетие. Афганская сторона восприняла эту идею с большим энтузиазмом. Пока разговор шел в общих чертах и касался поставок запасных частей и проведения работ по разминированию территории, что в мирном строительстве Афганистана является очень большой и серьезной проблемой, поскольку на протяжении 14 лет мины ставили все и зачастую без карт. Впрочем, разминирование носит не столько военный, сколько гуманитарный характер. Достигнута договоренность обсудить все детали на уровне экспертов для чего необходимо обменяться военными делегациями.
Однако вопрос российско-афганских отношений имеет не только двусторонний, но и региональный характер. Как заявил представитель государственного департамента США М. Татуайлер, поездка российского министра иностранных дел в Афганистан обсуждалась (в предварительном порядке) с государственным секретарем Дж. Бейкером и, что США аналогичного шага предпринимать не собираются. А раз так, то, стало быть, основная тяжесть урегулирования возлагается на Россию.
Представляется, что и самому Афганистану далеко не безразлично, какие отношения ему иметь с Россией, особенно, если учесть возрастающую доминирующую роль в этом районе Ирана и Пакистана.
Визит завершен. Обе стороны оценили его как положительный и выразили удовлетворение результатами переговоров. Но это на официальном уровне. На более низких ступенях социальной лестницы мнения о нашей стране и о нас далеко не однозначны.
Так, буквально за несколько дней до визита российского министра, охраной посольства, которую несет отряд проиранской «Партии исламского единства Афганистана», вдруг был выдвинут ультиматум – дайте нам оружие, легковые автомобили и бензин, деньги и питание и повлияйте на власти, чтобы нашей партии дали больше мест в новой администрации. Иначе будем брать ваших людей в заложники. Срок ультиматутма - до 16.00 текущего дня. Вопрос, конечно, был решен через руководство этой партии, но данный факт сам по себе весьма неприятен.
Или, вдруг, по Кабулу шепотом стали передаваться призывы: «Не берите муку, которую прислала Россия (имеется в виду 80 тонн муки, предоставленной в виде гуманитарной помощи). Это мука неверных. Мусульманин, не должен ее есть». И нужно сказать, что такие требования и призывы в стране, где больше 90 процентов неграмотных, глубоко верующих людей падают на благодатную почву.
И, тем не менее, похоже, что основа принципиально новых отношений заложена. Как эти отношения будут двигаться дальше – будет зависеть от развития обстановки в стране и от решения афганского вопроса.
17 мая 1992 года, Кабул
Герман Байков
Переход власти в Афганистане в руки моджахедов, конечно, является поворотным пунктом в истории страны. Однако это совсем не означает, что афганский вопрос решен окончательно. Наше пристрастие в подведению итогов, завершению этапов, определению перспектив никак не применимо к нынешнему положению дел в Афганистане. Главным фактором, который объединил различные группировки в 14-летней войне против вторжения и режима, который в результате этого вторжения укрепился у власти, был ислам.
Сейчас побудительные причины устранены – советские войска выведены более трех лет назад, режим рухнул, одержана победа. Исламу больше, вроде бы, никто не угрожает (хотя и раньше ему никто не угрожал). Однако победа не устранила как имевшихся, так и имеющихся противоречий среди организаций джихада. И главное из них – жесткая позиция «Исламской партии Афганистана» Гульбеддина Хекматиара. Он попытался дважды силой взять Кабул, впрочем, безуспешно, и был вынужден пойти на кратковременное прекращение огня. Более того его представители уже принимали участие в заседаниях руководящего совета Исламского государства Афганистан.
Но это вовсе не означает, что Хекматиар согласится остаться в таком положении, в каком он находится сейчас. Об этом свидетельствуют его недавние угрозы устроить еще 14 лет войны. Хотя, если сложившаяся на сегодняшний день расстановка сил будет сохраняться и впредь, то вряд ли Хекматиару удастся достигнуть чего-либо серьезного, но попортить нервы новым афганским властям он все-таки сможет, несмотря на то, что не все полевые командиры его группировки поддерживают такую позицию. Но сегодняшнее соотношение сил – величина непостоянная, измениться она может очень быстро.
Смена режима и создание новых государственных структур всегда проходит очень болезненно – в Афганистане же при наличии большого количества, как политических партий, так и крупных вооруженных формирований, она проходит особенно трудно. Четких государственных институтов пока нет, как нет еще государственных программ и планов развития страны, что, впрочем, неудивительно, так как со времени сдачи власти прежним режимом прошло всего три недели.
Переходное же правительство, тогда оппозиционное, которое было сформировано в Пакистане несколько лет назад, тихо прекратило свое существование так и не разработав будущего государственного устройства Афганистана, во всяком случае о наследии того правительства никто нигде не говорит. А вот о наследии кабульского режима говорят.
- Прежний государственный аппарат, - сказал во время последней пятничной проповеди Б.Раббани, - доставшийся нам в наследство от периода безбожников, нуждается в обновлении и переустройстве. Мечеть должна стать политической, военной и научной опорой мусульман. Участие в намазах – свидетельство демократичности строя, свидетельство того, что все равны.
Сейчас в Кабуле сформирован новый временный кабинет, в котором единственным полноправным министром является министр обороны, генерал армии Ахмад Шах Масуд (кстати, неизвестно – кто и когда присвоил ему это звание), остальные члены кабинета являются исполняющими обязанности министров.
Несмотря на неоднократные призывы министерства обороны, совета джихада и руководящего совета, военнослужащие не очень торопятся возвратиться в свои части и подразделения, а отряды моджахедов – прекратить стрельбу и «пугать народ». В глубинке полевые командиры сами начали создавать органы местного самоуправления по принципу – у кого больше силы, тот этот орган и возглавляет, не распуская при этом вооруженного формирования. И совершенно не исключено, что со временем они могут заявить определенные претензии на свое участие в управлении государством в целом.
В то же время, сталкиваясь со сложнейшими внутренними проблемами, новое афганское руководство понимает, что самостоятельно их решить не может. Для восстановления страны необходима широкомасштабная помощь из-за рубежа, быстрое развитие торгово-экономических отношений с внешним миром, установление нормальных дипломатических отношений и обменов.
Во время первой встречи с послами и поверенными в делах председатель совета джихада и исполняющий обязанности главы исламского государства Афганистан Сегбатулла Моджаддеди сразу же выделил мысль, что Афганистан заинтересован в развитии взаимовыгодных равноправных отношений со всеми государствами, воздав при этом должную благодарность тем, кто помогал джихаду. При этом он в тоже время подчеркнул, что афганское сопротивление нанесло поражение советской супердержаве и коммунизму.
Председатель руководящего совета Бархануддин Раббани уже на второй день после прибытия заявил во время случайной встречи с советскими журналистами, что силы джихада воевали не против русского народа, а против того режима, который тогда был в бывшем Советском Союзе.
Из этих высказываний можно сделать вывод, что, скорее всего, у руководства бывшей афганской оппозиции политика в отношении нашей страны была выработана заранее.
Вот на таком фоне и состоялся официальный визит в Кабул министра иностранных дел РФ А.В. Козырева. Этот визит, который по общему признанию был совершен очень своевременно, был положительно оценен афганской стороной. В ходе переговоров было заявлено: «Мы понимаем Ваше мужество, что Вы приехали именно сейчас. Мы не испытываем чувства мести. Мы понимаем, что Россия тоже пострадала от тоталитарного коммунистического режима. Мы понимаем, что Россия – это не СССР, что Россия другая страна. Но и Россия несет моральную ответственность и мы хотели бы, чтобы Россия приняла участие в восстановлении Афганистана».
«Я очень удовлетворен результатами этого визита, - сказал перед отбытием А.В. Козырев, - Обе страны освободились от тоталитарных режимов. Новая Россия, естественно, не считает себя ответственной за страдания и разрушения, причиненные советским вмешательством. Но мы, в то же время, готовы, вмести с другими странами, сотрудничать в деле реконструкции Афганистана». В ходе переговоров речь шла о построении принципиально новых отношений между странами.
Таким образом, точки зрения по главным вопросам совпали. Вопрос о репарациях Афганистану со стороны России, как основной правопреемницы СССР, в ходе переговоров не поднимался вообще. Это, пожалуй, наиболее важный момент переговоров. Хотя совсем недавно этот вопрос муссировался очень активно.
В то же время на всех уровнях подчеркивалась необходимость равноправного взаимовыгодного сотрудничества. За этой короткой фразой существенные перспективные вопросы. История российско-афганских отношений, именно российских, когда СССР еще не было, насчитывает много десятилетий. Но и сейчас, а, может быть как раз сейчас, Афганистан является хорошим рынком для наших товаров, которые, мягко говоря, не всегда выдерживают конкуренцию на рынках развитых европейских стран. Конечно, даже самая активная торговля с одной страной не решит всех экономических проблем насыщения внутреннего рынка России, но ведь большое - складывается из малого.
Афганистан же остро нуждается в восстановлении дорог, энергетической системы, в восстановлении оросительных комплексов. Скажем, за восстановление Джелалабадского ирригационного комплекса страна могла бы расплачиваться готовой продукцией: оливками, цитрусовыми, которой у нас не хватает.
«Российская Федерация и исламское государство Афганистан исходят из сугубо гуманитарного характера проблемы пленных, пропавших без вести лиц с обеих сторон, выражают принципиальную готовность сделать все необходимое для скорейшего и безусловного освобождения и розыска военнопленных и лиц, пропавших без вести, обеспечения им права беспрепятственного возвращения на Родину,» - так говорится в совместной декларации относительно вопроса о военнопленных. Стороны согласились рассматривать этот вопрос как чисто гуманитарный, а не политический. Однако речь идет не только о советских солдатах.
Афганская сторона утверждает, что во время войны попало в плен или пропало без вести 40 тысяч афганцев. Поименно никто не называется и, как представляется, списков у афганской стороны нет. Каждый раз, когда этот вопрос возникал, а возникал он не однажды, аргументация была весьма расплывчатой «ходят слухи, что есть пропавшие без вести». Или «народ говорит, что есть пленные, которые содержатся в России», хотя российские официальные лица такой информацией не располагают.
Не исключено, что подобные слухи и разговоры распространяются умышленно, чтобы осложнить решение вопроса о бывших советских военнослужащих, попавших в плен в Афганистане. Хоть этот вопрос и признан чисто гуманитарным, налет некого торга вокруг него можно было все-таки ощутить. И, тем не менее, А.В. Козыреву удалось фактически вынудить Ахмад Шах Масуда сделать заявление о том, что в качестве первого жеста доброй воли афганская сторона отдаст одного русского военнопленного. За солдатом была послана вертолетная пара. Однако к отбытию министра вертолеты так и не прибыли. Не прибыли они и через пять часов. Министр так и отбыл, не дождавшись пленного.
Афганская сторона объяснила это техническими причинами – один вертолет потерпел аварию, а второй из-за грозы пошел на вынужденную посадку в районе перервала Саланг. Но и в последующие затем три дня пленный так и не был доставлен. На самом ли деле здесь технические причины – российское посольство продолжает ждать солдата, периодически напоминая об этом афганским властям.
В ходе переговоров поднимался еще один вопрос – военного сотрудничества, история которого тоже насчитывает не одно десятилетие. Афганская сторона восприняла эту идею с большим энтузиазмом. Пока разговор шел в общих чертах и касался поставок запасных частей и проведения работ по разминированию территории, что в мирном строительстве Афганистана является очень большой и серьезной проблемой, поскольку на протяжении 14 лет мины ставили все и зачастую без карт. Впрочем, разминирование носит не столько военный, сколько гуманитарный характер. Достигнута договоренность обсудить все детали на уровне экспертов для чего необходимо обменяться военными делегациями.
Однако вопрос российско-афганских отношений имеет не только двусторонний, но и региональный характер. Как заявил представитель государственного департамента США М. Татуайлер, поездка российского министра иностранных дел в Афганистан обсуждалась (в предварительном порядке) с государственным секретарем Дж. Бейкером и, что США аналогичного шага предпринимать не собираются. А раз так, то, стало быть, основная тяжесть урегулирования возлагается на Россию.
Представляется, что и самому Афганистану далеко не безразлично, какие отношения ему иметь с Россией, особенно, если учесть возрастающую доминирующую роль в этом районе Ирана и Пакистана.
Визит завершен. Обе стороны оценили его как положительный и выразили удовлетворение результатами переговоров. Но это на официальном уровне. На более низких ступенях социальной лестницы мнения о нашей стране и о нас далеко не однозначны.
Так, буквально за несколько дней до визита российского министра, охраной посольства, которую несет отряд проиранской «Партии исламского единства Афганистана», вдруг был выдвинут ультиматум – дайте нам оружие, легковые автомобили и бензин, деньги и питание и повлияйте на власти, чтобы нашей партии дали больше мест в новой администрации. Иначе будем брать ваших людей в заложники. Срок ультиматутма - до 16.00 текущего дня. Вопрос, конечно, был решен через руководство этой партии, но данный факт сам по себе весьма неприятен.
Или, вдруг, по Кабулу шепотом стали передаваться призывы: «Не берите муку, которую прислала Россия (имеется в виду 80 тонн муки, предоставленной в виде гуманитарной помощи). Это мука неверных. Мусульманин, не должен ее есть». И нужно сказать, что такие требования и призывы в стране, где больше 90 процентов неграмотных, глубоко верующих людей падают на благодатную почву.
И, тем не менее, похоже, что основа принципиально новых отношений заложена. Как эти отношения будут двигаться дальше – будет зависеть от развития обстановки в стране и от решения афганского вопроса.
17 мая 1992 года, Кабул
Герман Байков
 |
 |
 |
 |
 |
© ArtOfWar, 2007 Все права защищены.